Белые искры снега. Анна Джейн - Анна Джейн

Это звучало как оправдание.

- Ничего особенного сегодня не произошло, Анастасия Куровна, - его наглость уже зашкаливала, но я все равно оставалась спокойной, понимая, что сейчас мальчишку лучше не перебивать, иначе он мне потом ничего не расскажет. – Просто девчонки взяли дневник Полины и стали читать вслух. А она там в любви признавалась.

Я с удивлением заметила, что обычно бледные щеки парня слегка тронула розовая пудра смущения, даже шрам на скуле стал более виден.

- К тебе, что ли признавалась? – смекнула я. – А ты услышал? Полина поняла, что теперь ты знаешь обо всем и грохнулась в обморок?

Вот же подростки. И что у них за проблемы? Подумаешь, одноклассники узнали, в кого ты влюблена. Что здесь такого? Ты же не в преступлении признавалась, а в чувствах. Полина-Полина…

- А ты роковой вьюноша, Зарецкий, - хмыкнула я, про себя подумав – хорошо, что не произошло ничего действительно серьезного, драки, например. Но я недооценивала степень отчаяния Полины, для которой эта выходка ее одноклассников стала почти пригором. – Пользуешься популярностью у женского пола.

- Ну, уж не то, что некоторые, - нагло заявил он мне и добавил шепотом, явно провоцируя. – Сельд под шубой – не самое популярное блюдо. Обычно предпочитают что-то другое.

- Суши, наверное, их все любят, - с намеком предположила я, вспомнив, с каким удовольствием почти все мои знакомые и друзья поедают это японское блюдо. Я не особенно их любила, кроме того, вкус настоящих японских суши с только что выловленной рыбой сильно отличался от того, что готовили у нас. – Только, говорят, что суши не всегда можно наесться. Да и глисты в сырой рыбке бывают. Ты ведь тоже любишь суши?

- Терпеть не могу, - удивил меня парень. Судя по тому, как он скривился, суши явно не входили в список его любимых блюд.

Я ничего не успела ответить Ярославу, которого в душе успела прозвать Сушиной, потому как к нам вышла одна из медсестер.

- С девочкой все нормально, - сообщила она. – От переутомления упала в обморок да от стрессов, видимо. Нервная очень. Сидит, плачет непонятно от чего. Ох уж эти выпускники! Все с ними не так, все не то. В прошлом году девочка такую истерику устроила, грозилась из окна прыгнуть, - пожаловалась женщина в белом халате мне. – Едва успокоили. А года два назад девчонка как узнала свои баллы по ЕГЭ, так тоже хлопнулась в обморок. – Она недовольно покачала головой. – В общем, ваша ученица пока у нас побудет, отдохнет. Освобождение от уроков, естественно, напишем.

- Хорошо. – Совсем успокоившись, поднялась я с места. – Тогда мы идти можем? У нас урок идет уже пятнадцать минут.

- Идите-идите. И тебе мальчик, спасибо, что не помог, - сказала медсестра Зарецкому. Тот вяло улыбнулся и что-то вежливо ответил.

На урок мы возвращались вместе, но теперь впереди шел наш бравый рыцарь в школьной форме вместо доспехов. Если бы я на своей шкуре не ощутила вредный характер Енота, тоже думала бы, что он – хороший добрый мальчик. Как же!

- Зарецкий, - окликнула я его неподалеку от кабинета. Он молча обернулся.

- Присмотри за Полиной, раз она… нормальная, - вспомнила я слово, которым дважды Яр награждал одноклассницу.

- Постараюсь, - буркнул он и первым вошел в класс, в котором было достаточно шумно – ученики бурно обсуждали произошедшее. Ну, хотя бы все сидят по своим местам, и никто не бегает вокруг парт и не стоит на ушах. Даже Полинин рюкзак приволокли – положили на ее место. Рядом с рюкзаком лежал и дневник девочки.

- Анастасия Владимировна! - выкрикнул радостно Вшивков, заприметив меня. Остальные тотчас замолчали, а после почти одновременно что-то зашептали.

- С вашей одноклассницей все в порядке, - объявила я громко, встав у доски. – О том, кто довел Полину до обморока, будете разбираться со своим классным руководителем. Сегодня на литературе я замещаю Светлану Викторовну, потому что она плохо себя чувствует. Однако занятие будет проведено по плану – сегодня вы пищите сочинение.

По классу пронесся разочарованный гул.

- А Маслова-то придет на урок? – спросил кто-то.

- Не придет. Она отдыхает в медкабинете.

- А мы не успеем сочинение написать! Уже почти двадцать минут прошло от урока!

- Точно! Мало времени!

- Я не смогу так быстро написать! – тут же заголосили с разных концов класса. Почуяли, что можно попытаться отвязаться от сочинения.

- Нужно сказать спасибо своим одноклассникам, - холодно отозвалась я, не собираясь идти ни на какие уступки. – Если бы они не довели Полину Маслову до такого состояния, вы бы уже давно писали сочинение.

- Так давайте их и накажете, - недовольно заявил один из друзей Степана, глянув на надувшихся подружек-барби, которые поглядывали на меня с ненавистью. – Пусть пишут. Мы-то почему должны страдать?

- А вы тоже виноваты, - уселась я за стол. – Надо было не наблюдать за происходящим, а помочь тому, кто в этом нуждался. Поэтому вывод – виноват весь класс. В Уголовном Кодексе, насколько я помню, статья есть – оставление в опасности.

- А что, мы смотрели, как человека убивают? – возмутился Миша. – Просто над Масловой девчонки шутили!

- Заткнись, - тут же зашипели барби.

- Все начинается с малого, - отрезала я, включая интерактивную доску, подсоединенную к компьютеру. – Пишите сочинение. Не хотите писать – сдавайте пустые тетради, оценки будут соответствующими. Темы можете увидеть на доске – все они посвящены поэзии серебряного века, которую вы проходили. Выбирайте одну из семи и вперед. Не списывать. Не разговаривать. Не доставать мобильники, - напомнила я классу.

- Люблю строгих девочек, - донесся до меня голос отчего-то довольного Вшивкова, однако я сделала вид, что не слышу.

На этом, впрочем, Степушка не ограничился. В конце урока он умудрился прислать сообщение – я даже не видела, как он набирал его!

«Настенька, подскажи, что писать по Блоку:***», - появилось на экране моей «раскладушки».

Не успела я даже возмутиться, как пришла следующая смс-ка:

«Я помню только «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека» )))))».

«Бессмысленный и лунный свет. Я не похож на человека. Вампир я - мне уже сто лет», - мысленно ухмыляясь, напечатала я в ответ наглому Степану. Он получил сообщение и радостно мне улыбнулся и заговорщицки подмигнул. Я даже не знаю, кто наглее – он или его одноклассник Зарецкий.

«Я нападаю в подворотнях на юных дев и старых жен. В вампиров превратил уж сотню. Но только лишь в одну влюблен», - продолжила я печатать, хищно улыбаясь. К моему удивлению, Вшивков не понял, что я шучу и принял все за правду.

«Спасибо, малыш. Твоя помощь была бы весьма кстати…:***», - получила я еще более фривольное сообщение. Я тебе сейчас помогу, милашка, так помогу, что никогда не забудешь мою помощь. Да что за одинадцатиклассники? Где элементарное уважение? Ну я ему сейчас от всей души помогу.

«Пиши, детка. Александр Блок – представитель младосимволистов. *** Один из первых поэтов, который помимо прочих мистических символов затрагивает одну из важнейших тем, ставшую актуальной в ХХ и ХХI веках. Это тема вампиризма».

Вшивков удивленно взглянул на меня, и я кивнула ему, мол, все правильно. Он опять расплылся в довольной улыбке. Ну, придурок, надеюсь, Светлана Викторовна поставит тебе кол, а твое сочинение вслух зачитает перед одноклассниками. Станешь легендой в языцех,

«По одной из версий, Александр Блок, взяв псевдоним Брем Стокер, Блок написал одну из самых известных книг про вампиров – роман «Граф Дракула», - печатала я самозабвенно. Конечно, великий поэт не имел никакого отношения к вампирам, которые стали в наши дни безумно модными в массовой культуре. Правда, препод по истории литературы начала двадцатого века говорила, что Блок состоял в каком-то Ордене, но к вампирам он имел точно такое же отношение, как

Дописав весь этот бред, и даже почти не глядя, чем занимаются детишки в классе, я откинулась на спинку стула и позволила себе довольно улыбнуться. Степан подумал, что я улыбаюсь ему и исхитрился послать воздушный поцелуйчик. Зарецкий, в это время поднявший голову и о чем-то размышлявший, заметил это и неодобрительно покачал ею. В его глазах прямо-таки было написано глубокое, искренне отвращение.

До конца второго урока мы досидели без особых происшествий. Детишки корпели над сочинениями, время от времени пытаясь списать откуда-нибудь, а я лениво следила за ними и пыталась распланировать свой день. Интересно, во сколько часов мы вернемся с мероприятия, на которое мне нужно будет сопроводить трех человек с класса? И вообще, кто это? Если среди них окажется Зарецкий, будет не смешно. Он достал меня так, что я не видеть, не слышать его больше не желаю. Завтра проведу последний урок – открытый – в этом милом кабинете, получу от Светланы Петровны все, что нужно для подтверждения прохождения практики, и больше не вспомню школу № 8, как страшный сон.