100 знаменитых анархистов и революционеров - Виктор Савченко

Борьба классов в истории (см. Энгельса, Каутского, Плеханова и друг.). И на это отвечали им, что о борьбе классов говорили и писали особенно у французов и англичан со времени великой революции, начиная с Сийеса, Томаса Пейна и Годвина, кончая Гизо, Луи Бланом, Бюре, Ривером, Бланки и другими.

Концентрация капитала, по которому число капиталистов с 1845 года всё убывает, так как «один капиталист убивает многих» (Маркс). – Во-первых, отвечали им, о концентрации капиталов писали за двадцать лет до Маркса французы Бюре, Виктор Консидеран и другие. А во-вторых, статистика показала, что число капиталистов и эксплуататоров рабочих не убывает, а быстро возрастает. Их число с 1845 года утроилось…

Рабочее парламентское представительство, задуманное немцами в 1867 году и установленное как тактика партии научного социализма в 1873 году.

Опять им напомнили, что французские прудонисты Толон, Лимузен, Фрибург, Моленж и другие еще в 1862 г. выступали с рабочими кандидатурами; что сам Прудон начал в 1864 г. целый трактат «О политической способности рабочего класса»… что Джон Стюарт Милль в письме к тредюнионисту и интернационалисту Оджеру настаивал еще в 1870 г. на рабочей кандидатуре, дабы вырвать у буржуазии (виги) уступки и реформы в пользу рабочих классов…

…основан Интернационал был в 1862 г. вышеназванными прудонистами французскими рабочими Толеном и другими и английскими тред-юнионистами с Оджером и Юнгом во главе, а Маркс присоединился к нему спустя два года, осенью 1864 г. по пригласительному письму Юнга…

Формула рабочего движения: «Освобождение рабочих классов должно быть делом самих рабочих». И на это почтительно заметили, что окончательный разрыв пролетариата с радикальной буржуазией совершился в кровавые дни июля 1848-го – на баррикадах Парижа, о чем свидетельствуют все историки, рабочие (Дежак) и современники (Гюго, Видаль, Прудон, Герцен в «С того берега», Тургенев в «Наши послали»). А внесли эту формулу в статуты Интернационала по требованию французских рабочих, которые даже настаивали на том, чтобы членами Интернационала принимались только живущие ручным трудом…

Диалектический метод. На это отвечали, что еще Аристотель в своей «Логике» описал этот метод и назвал его изобретателем Зенона Элейского, основателя школы софистов. Маркс и Энгельс первые указали на важность рабочего законодательства. – Опять неверно, отвечали им. Еще в 1802 году, задолго до рождения Маркса и Энгельса, по инициативе Роберта Оуэна, министерство Пиля-отца провело первые фабричные законы, а потом в 1809, 1812, 1819 годах следовали законы за законами; что в 1836 году комиссия Садлера предложила введение десятичасового труда, а Маркс и Энгельс тогда еще учились подростками в Германии, где рабочие работали по 14, 16 и 18 часов в день…

Закон минимума заработной платы, открытый Энгельсом, по его словам, в 1844 году. Может быть, вы и открыли, отвечали ему, но наука знала его как закон Тюрго – Рикардо, о котором писали Бюре, Милль, Лавалей, Лаосаль и все экономисты…

Одно только стало странно: славили особенно Коммунистический Манифест, а о коммунизме в нем нет ни слова… даже девизы коммунистов – «равенство между людьми», «каждому по потребностям, от каждого по способностям» – в Манифесте не встречаются. Напротив, в нем говорится о монополиях государства, об армиях труда, об обработке полей по общему плану, по приказу начальства, которому «тупоумное», по выражению Энгельса, и разоренное крестьянство отдавалось в полное распоряжение.

– «Это не коммунизм, а проповедь солдатчины, дисциплины и рабства! – сказал я себе. – Социалисты и коммунисты в 1848 году не говорили таким языком. Стал я сличать Манифест с писаниями людей сороковых годов и, к моему удивлению, нашел, что Манифест списан с Манифеста Виктора Консидерана, т. е. с произведениями не коммуниста и не революционера. А знаменитые девять пунктов о монополии государства, об «армии труда, специально для земледелия» оказались позаимствованными тоже у француза, тоже не коммуниста и не революционера, Видаля, который разработал по пунктам, в форме законов и декретов (указов) систему государственной и общественной реформы. Нашел я книгу тоже мирного реформатора фурьериста, вернее, – последователя Сисмонди, Евгения Бюре «О нищете рабочих классов в Англии и во Франции», которая была увенчана Французской академией наук в 1840 году, и которую Энгельс, двадцатитрехлетний юноша, переделав на немецкий язык, выдал за свое произведение…

Никаких законов Маркс и Энгельс не открывали, а проповедь крестьянского обезземеливания и разорения – плод дикого измышления человеконенавистничества. Нигде, ни в природе, ни в истории, ни в экономике, ни в социализме, подобных гнусностей не бывало. Утверждать именем науки благодетельность разорения крестьянства есть заведомое оскорбление науки, социализма и человечества…

В Коммунистическом Манифесте нет ни одной оригинальной мысли, и все его обобщения были ходячими истинами, общим местом у французских социалистов 30-х и 40-х годов, а равно и среди немецких эмигрантов, бывших с ними в соприкосновении; не только отдельные мысли о борьбе классов, об оппозиции интересов пролетариата и буржуазии были высказаны Пекером, Видалем, Прудоном, Бюре, Бланки, Виллегарделем, Ривнером, а за ними немцами Грюном, Вейтлингом, Шустером и другими, но еще «у Маркса – Энгельса был в руках блестящий свод всех этих общераспространенных мыслей в замечательном произведении фурьериста Виктора Консидерана, издавшего тоже в форме манифеста «Принципы социализма. Манифест демократии XIX столетия»…

Вот эти идеи и были талантливо изложены в 1843 году в Манифеста В. Консидерана, из которого, чуть ли не дословно, Маркс и Энгельс заимствовали первую теоретическую главу их пресловутого Манифеста. Даже заглавие «Буржуа и пролетарии» взято у Консидерана. Эта глава их Манифеста состоит всего из 350 строчек, а сравнение текста показало 36 совпадений; иными словами, на каждую заимствованную мысль приходится всего по 9–10 строчек. Оба Манифеста начинаются с исторических обобщений почти дословных, а заканчиваются теоретические рассуждения обоих Манифестов провозглашением ассоциации основной формой свободного и солидарного общества…

Повторяю, было бы глупо говорить, что социализм до 1848 года произошел из крошечного Манифеста, изданного в нескольких стах экземплярах на немецком языке, да еще не в Германии, а в Лондоне. Они были слишком умны для подобной вульгарности, Маркс и Энгельс, особенно последний, поступили иначе. Они, собственно говоря, один Энгельс, с молчаливого согласия Маркса, убедили в 80-х годах немецких рабочих, что у социализма до 1848 года не было никаких научных оснований, а имелись только одни порывы, грезы и благие пожелания, а все научные истины и основания социализма, те двенадцать мнимых открытий, о которых мы выше говорили, были совершены ими в 1845 году, а обнародованы в их Манифесте в 1848 году…»