Жребий - Стивен Кинг

— Синий мел, — ответил Марк. — Он обхватил меня рукой за шею, вот так, и я увидел его пальцы — длинные, белые, на двух — синий мел. Такие маленькие пятнышки.

— Синий мел, — задумчиво сказал Мэтт.

— Школа, — подсказал Бен. — Что же еще.

— Но не средняя, — ответил учитель, — все свои запасы мы получаем от «Дэннисона и компании» из Портленда. Они поставляют только белый и желтый мел, который уже много лет не выводится у меня из-под ногтей и с пиджаков.

— А уроки рисования? — спросил Бен.

— Нет, в средней школе только черчение. Там пользуются не мелом, а тушью. Марк, ты уверен, что это был…

— Мел, — ответил мальчик, кивая.

— По-моему, кто-то из естественников пользуется цветными мелками, но где спрячешься в средней школе? Вы ее видели — все на одном этаже, сплошное стекло. А в шкафы с пособиями целый день лазают. То же самое относится к котельной.

— А за кулисами?

Мэтт пожал плечами.

— Там достаточно темно. Но, если вместо меня за постановку возьмется миссис Родин (кстати, после того причудливого японского научно-фантастического фильма ученики прозвали ее Родэн), эту зону будут использовать весьма активно. Барлоу страшно бы рисковал.

— Как насчет начальной школы? — спросил Джимми. — В младших классах должны быть уроки рисования. Ставлю сто долларов, что среди предметов первой необходимости есть и цветные мелки .

Мэтт сказал:

— Начальную школу на Стэнли-стрит строили по тому же проекту, что и среднюю. Она такая же современная, одноэтажная и заполненная до отказа. Полно окон, пропускающих внутрь солнце. Совсем не то здание, куда охотно зачастила бы наша мишень. Им нравятся старые здания, полные преданий, темные и мрачные, как…

— Как школа на Брок-стрит, — сказал Марк.

— Да. — Мэтт взглянул на Бена. — Школа на Брок-стрит — трехэтажное деревянное здание с подвалом, построенное примерно в одно время с домом Марстена. Когда проект новой школы ставили на голосование, многие в городе говорили, что старая — пожароопасна. По этой причине наш школьный проект и прошел. Два или три года назад в одной нью-хэмпширской школе был пожар…

— Я помню, — пробормотал Джимми. — В Коббс-Ферри, да?

— Да. Трое ребят сгорело.

— А школа на Брок-стрит работает до сих пор?

— Только первый этаж. С первого по четвертый классы. За два года ее должны постепенно свернуть, а школу на Стэнлистрит — расширить.

— Барлоу найдет там, где спрятаться?

— Полагаю, найдет, — неохотно ответил Мэтт. — На втором и третьем этажах полно пустующих классов. А окна заколочены, потому что дети без конца швыряют в них камнями.

— Тогда он там, — сказал Бен. — Не иначе.

— Звучит неплохо, — признал Мэтт. Вот теперь вид у него был по-настоящему усталый. — Но уж больно просто получается. Слишком прозрачно.

Раскрыв свою черную сумку, Джимми извлек флакончик с таблетками.

— Две, и запить водой, — велел он. — Прямо сейчас.

— Нет. Слишком многое осталось просмотреть. Слишком многое…

— Слишком велик риск потерять вас, — решительно перебил Бен. — Если отец Каллахэн действительно отпал, вы теперь самый главный. Слушайтесь Джимми.

Марк принес из ванной стакан воды, и Мэтт довольно неуклюже сдался.

Четверть одиннадцатого.

Палата погрузилась в тишину. Бен подумал, что Мэтт выглядит пугающе старым и измученным. Седые волосы как бы поредели, усохли, на лице за прошедшие дни словно отпечаталась тревога — не подошел ли к концу отпущенный ему срок жизни. Бен подумал: в определенном отношении вполне уместно то, что беда — большая беда — нагрянула к нему вот так нереально, мрачно, фантастично. Вся жизнь готовила его к тому, чтобы приобщиться к символической скверне, которая выскакивает на свет при настольной лампе и исчезает с зарей.

— Беспокоит он меня, — тихо проговорил Джимми.

— Я думал, приступ был несильным, — отозвался Бен. — С настоящим инфарктом и рядом не лежал.

— На этот раз обошлось небольшой закупоркой сосудов, но следующий приступ будет обширным. Если все это не закончится по-быстрому, то доконает его. — Джимми взял Мэтта за руку и осторожно, любовно, нащупал пульс. — Что, — добавил он, — было бы трагично.

Они устроились ждать вокруг койки Мэтта, по очереди бодрствуя. Мэтт проспал до утра, но Барлоу не объявился: у него были дела где-то еще.

Мисс Кугэн читала в «Невыдуманных исповедях» рассказ под названием «Я пыталась задушить нашего малютку», и тут дверь открылась, пропуская внутрь первого за вечер клиента. На памяти мисс Кугэн дела еще никогда не шли так вяло.

Даже Рути Крокетт с компанией не явилась выпить содовой (не то, чтобы мисс Кугэн скучала без этой банды), а Лоретта Старчер не заскочила за «Нью-Йорк Таймс». Аккуратно сложенная газета так и лежала под прилавком. Лоретта одна на весь Иерусалимов Удел регулярно покупала «Таймс» (название она произносила так, что слышался курсив), а на следующий день относила газету в читальный зал.

Мистер Лэбри после ужина тоже не вернулся, хотя в этом ничего необычного не было. Мистер Лэбри, вдовец, обладатель большого дома на Школьном холме неподалеку от Гриффенов, домой ужинать не ходил, и мисс Кугэн это отлично знала. Он ездил к Деллу есть гамбургеры и пить пиво и, если не возвращался к одиннадцати (а сейчас было уже без четверти одиннадцать), она брала из ящичка под кассой ключ и сама запирала аптеку. И не один раз. Но, если придет тот, кому действительно позарез нужно лекарство, неприятностей не оберешься.

Иногда мисс Кугэн скучала по той валящей из кино толпе, которая неизменно появлялась примерно в это время, пока не снесли стоявшую через дорогу старую «Нордику». Люди спрашивали мороженое с содовой, фрапе, солод, парочки держались за руки и болтали про то, сколько времени им дают на домашние задания. Приходилось нелегко, зато шло во благо. Тогдашние ребята не были похожи на Рути Крокетт с ее командой, которые сдавленно хихикали, выставляли напоказ бюсты, а джинсы носили такие тесные, что проступали края трусиков (если они их вообще надевали). Подлинные чувства мисс Кугэн к клиентам минувших дней (которые раздражали ее ничуть не меньше, хоть она и позабыла об этом) затуманила ностальгия, так что, когда дверь открылась, она с готовностью подняла глаза, словно там мог оказаться школьник из шестьдесят четвертого года со своей девочкой, предвкушающие мороженое с шоколадной помадкой и двойной порцией орехов.

Но вошедший оказался мужчиной — взрослым мужчиной, она знала его, но не могла узнать. С чемоданом в руке он прошел к прилавку, и тут что-то то ли в походке, то ли в движении головы подсказало мисс Кугэн, кто это.