Вихрь преисподней - Глеб Соколов

Он быстро пошел к кафе, уже привычно обогнул его – он знал, куда идти... Дверь оказалась заперта... Конечно же, чего еще он ожидал?! С того раза, конечно же, дверь закрыли... Он рассмеялся. Он дернул еще раз – что-то лязгнуло и дверь открылась... Еще лучше! Тоже понятно: кафе, видимо, полузаброшено. Никому не нужное убыточное помещение на краю парка... Такое возможно?!..

Какая разница? Теперь, во всяком случае, он сможет доказать себе, что ничего страшного и бредового на самом деле нет.

Он вошел внутрь. Страха не было. Конечно же, его и не могло быть, поскольку не было того, чего следовало бояться.

Уже не помня себя, обо что-то ударяясь и что-то роняя он торопливо прошел в зал.

Там все было по-прежнему. Сквозь большие окна глазам открывалось свободное пространство перед кафе, обрамленное по сторонам густыми зарослями деревьев и кустарников. Где-то заросли вклинивались в это пространство сильнее, где-то наоборот – отсутствовали и там начинались какие-то парковые просеки и просеки, почти тут же упиравшиеся в другие такие же свободные пространства. Картина была безжизненна и ничто не нарушало ее, она была залита ровным лунным светом. Вдруг Не-Маркетинг разом представил все: фильм ужасов – море, яхта, ночь, кукла, мадам С., бред подростка, тропа мертвых. Воображение играло лишь секунду... Он лишь на секунду позволил своему воображению... С одной из дальних просек, из-за деревьев в свободное пространство и как бы мимо кафе медленно выкатывалась совершенно черная карета, не запряженная никакими лошадьми и никем не влекомая. Слабый свет проникал в ее окна и видно было, что внутри неподвижно и прямо сидит женщина, одетая в черный балахон с большим, едва открывавшим часть лица, капюшоном на голове... Он узнал ее заострившийся крючковатый нос и злой напряженный взгляд, которым она смотрела перед собой.

И одновременно где-то у него за спиной раздался жалобный, недоумевающий голос:

– Коленька, что же это такое?! Почему же я умерла?!

Он обернулся – во мраке ничего не было видно. Но что-то было там...

Он узнал, узнал этот голос! Покойная мамаша, та самая, что не давала ему видеться с отцом!

Дикий крик вырвался из его груди и он кинулся прочь... Бегства своего он не помнил, помнил лишь удивление от того, сколько невероятных сил вдруг взялось в нем и то, что ему казалось, что он слышит, как ветер рассекаемого им воздуха действительно свистит в ушах. А еще он слышал какой-то странный звук, словно поскрипывали за спиной бешено вертевшиеся деревянные колеса и чувствовался взгляд, буравивший его спину...

Уже через несколько часов, после всего, он мог поклясться, что и в ту секунду прекрасно осознавал, что ничего нет, что это галлюцинация... В том состоянии и в той темноте он мог принять за эту карету что угодно: от зашевелившихся под действием ветра невысоких деревьев до каких-нибудь рисунков на стекле кафе, сквозь которое он смотрел наружу... Да и голос мог быть не голос, а вой ветра и шум деревьев. Но пружина страха и паники, которую он с таким чудовищным усилием до этого так упорно удерживал, неожиданно и позорно распрямилась и сдержать ее было невозможно...

Каким путем он бежал, он конечно же, тоже не осознавал, но там, на самом выходе из парка, у его преддверия, по краю зарослей их пересекали трамвайные пути. Один из маршрутов то ли до, толи после конечной остановки делал тут петлю. Наперерез ночному трамваю и бежал Не-Маркетинг в тот момент, когда впервые после зала кафе пришел в себя.

Отчаянный звон заставил его остановиться. Звонила вагоновожатая, видя, что человек, бегущий из парка несется со всех ног прямо под трамвай.

В последний момент Не-Маркетинг остановился. К нему вернулось сознание. «Все, схожу с ума!» – пронеслось у него в голове – «Доигрался!»

Остановился и трамвай. Он видел сквозь стекло, что вагоновожатая внимательно и серьезно на него смотрит.

Потом она тронула трамвай и медленно, залитый светом, совершенно пустой вагон проплыл мимо него.

Он опять бросился бежать. Он панически боялся обернуться, он чувствовал, если ему еще хоть на секунду привидится что-нибудь подобное, он тут же умрет от разрыва сердца и некому будет рассуждать, была ли это галлюцинация или нет... Вид залитого светом вагона натолкнул его на то, чтобы бежать туда, где все залито ярким светом. Он был уверен, что в таком месте ему станет лучше, легче.

Впереди вдалеке маячили ярко подсвеченные гостиничные корпуса.

На площади рядом со станцией метро он был уже настолько разумен, что сам пропустил проехавшую ему наперерез машину.

Вдруг перед ним возникла женщина.

– Вы совершенно седой! – сказала она.

– Что?!

– Ничего! Я ничего не говорила! Что вам от меня нужно?! – женщина в страхе отшатнулась в сторону.

– А-а! – понимающе протянул он и поспешил дальше.

Он опять подумал, что если еще хоть немного побудет один, то точно сойдет с ума. Это все эта неблагополучная ситуация – она доконала его! Эти съемные квартиры, эти злобные и несправедливые хозяйки – это доконало его. Надо было помириться с отцом, надо было зажить нормальной жизнью, какой все живут... Не надо было обращать внимания на всяких диких пареньков переходного возраста. Переходный возраст – это особый возраст, а для него эти переживания что-то слишком уж затянулись!.. Он пошел быстрее... Если сейчас он не разорвет это одиночество – то следующим пунктом на его пути станет психиатрическая лечебница. Это уж точно! И там никаких информаций не будет. Он пошел еще быстрее... Надо разорвать одиночество! Гостиничный подъезд манил его. Перед подъездом стоял большой красивый туристический автобус и какие-то люди выходили из него. Водитель выгружал на тротуар перед подъездом чемоданы. Не-Маркетинг пошел еще быстрее, он почти побежал, да он, бежал уже – скорее к людям, к нормальным, здравым, пусть даже и немного туповатым людям, пусть даже они трижды тупы и глупы, но они нормальны и здравы и им не мерещится всякий ужас на парковых полянах и ему надо быть с ними, и ему тогда перестанет мерещится, надо быть с людьми, разорвать это ужасное одиночество. Но как же он разорвет там, в гостинице, свое одиночество?! Ведь не дом же это его! Ведь никто же его там не ждет! Ни одного у него знакомого там нет!..

Не-Маркетинг влетел в холл. Там было полно народу – должно быть, частью уже вошли приехавшие на большом автобусе люди. Какие-то туристы. Или какая-то делегация... На какой-нибудь конгресс... Все шарахнулись прочь. Один из охранников было дернулся, чтобы подойти к нему, но второй чуть придержал его рукой:

– Стой... Это передача... Вот посмотришь! Это они к съемкам передачи репетируют. Тут уже много всякого было.

Дико Не-Маркетинг посмотрел на этого говорившего охранника. Затем он рванулся вперед, сам не зная куда – кажется, в его голове в ту секунду промелькнуло что-то вроде того, что «зайти в бар», там, кажется, действительно был где-то бар, хоть какое-то, хоть призрачное избавление от одиночества и ужаса – хоть с барменом там можно будет поговорить... Он ничего уже не соображал, ничего не видел перед собой... Сходу он налетел на какого-то человека, вскрикнул... Перед ним был внук фотографа, Лебок.

– Здравствуйте, заметочка, очередная! – радостно проговорил Лебок, нисколько не смутившись ни от столкновения, ни от такой встречи.

– Что? Какая заметочка?!

– Под рубрикой «Герои вчерашних дней»: известный певец, слава, потом тень, потом заболел раком, умер во цвете лет... Опубликована очередная заметочка как раз для моего чемоданчика... Впрочем, заметочек все больше и больше! Чемоданчиком уже не обойдешься, тут уже надо подыскивать чемодан... Чемодан неблагополучия! – Лебок слегка покачнулся.

– Ха-ха-ха! – вдруг начал смеяться он.

На мгновение Не-Маркетингу показалось, что это продолжение галлюцинаций.

– Он шутит, шутит, он слегка пьян по случаю новой работы, – раздался слева от него знакомый голос. – Немного шампанского, но много из-за него веселья...

Не-Маркетинг повернулся – Маркетинг подходил к нему...

– Нет, это не шутка... Все правда, все так... И я, и это тоже правда, слегка пьян и ужасно рад, что я нашел такую работу! Еще несколько дней назад я и мечтать обо всем этом не мог... Кому что: кому – в чемоданчик, а кому – счастье!.. Все закономерно!..

Похоже, в холле гостиницы что-то затевалось, что-то, что было связано с телепередачей – Не-Маркетинг, наконец, различил в толпе Пензу, беспризорника... Ну да, точно, ведь и подросток, кажется, собирался идти сюда... Иван Бобылев!.. Не-Маркетинг вздрогнул: сама судьба, кажется, услышала его. В толпе он увидел отца, но тот, явно заметив сына, взял и отвернулся... Но видно порыв этот – отвернуться – был мгновенным, тотчас он повернулся вновь, уставился на Не-Маркетинга. Не-Маркетинг смотрел на отца не отрываясь. Тот опять отвернулся. Не-Маркетинг пошел к нему...

Тот несколько мгновений не смотрел в его сторону, потом повернулся, увидел, что сын идет в его сторону и сделал шаг к нему навстречу.