Избранные статьи; Черная Тетрадь; Материалы к биографии; История Кукунора Сумпы Кенпо - Бидия Дандарон

Приложение 2

М. Федотова. «Бидиядара»[307]

Намо Гуру Ратна Дарьяя!

В последние годы перед буддистами Российской Федерации все ясней раскрывается личность Бидии Дандаровича Дандарона не только как ученого-тибетолога и Учителя, но как, преимущественно, мыслителя и одного из основоположников современных форм буд­дизма <...>.

Перед 80-летием Бидии Дандарона в газете «Буряад Унэн» были опубликованы четыре главы моей работы по уточнению его биогра­фии[308] по материалам Национального архива Бурятии, Центрального архива КГБ, бесед с его учениками и со стариками-земляками. Пред­лагаю вниманию читателей два фрагмента этой работы, касающихся не только жизни самого Бидии Дандаровича, но и истории буддизма в Бурятии.

После первой «отсидки» в лагерях Бидия Дандарович Дандарон вернулся в Кижингу в феврале 1943 г., освобожденный досрочно из-за открытой формы туберкулеза[309].

«Он вернулся в очень плохом состоянии здоровья. С ранами на шее и на груди». (Из беседы со старшей сестрой Дандарона Дэмит Дандаровной Мункиной.) Но спецы НКВД не знали, что такое ти­бетская медицина. Дандарон не только не умер, но, наоборот, до­вольно быстро поправился. А его энергия Дхармараджи в этот пери­од только развертывалась.

«Он привез из лагерей перевод на бурятский язык Ганжура. Мы уходили в лес, и он читал нам. Мы спрашивали: “Почему так дер­жишься за религию? Ведь опять посадят”. Он отвечал: “Она снова поднимется. Была бы религия — своей жизни не жалко”». (Из бесе­ды с кижингинцем Манжап-ламой.)

Кроме того, Дандарон довольно часто бывал в Улан-Удэ и кон­сультировал сотрудников Бурятского комплексного НИИ Константи­на Михайловича Черемисова и Ксению Максимовну Осипову. Тогда же познакомился с командированной сотрудницей Ленинградского НИИ театра Галиной Алексеевной Уваровой, которая собирала ма­териалы на тему «Цам как мистериальные представления монго­лов». Бидия Дандарович многое ей советовал и даже специально пе­ревел с тибетского небольшую книгу.

Но главное, что удалось сделать Дхармарадже Дандарону в этот период — это участие в восстановлении в СССР буддийской церкви: восстановление в Читинской области Агинского дацана и постройка нового (Иволгинского) дацана в Бурятской АССР.

«Галсан Хайдуб-лама был у Агвана Доржиева первым помощни­ком. А Дандарон, когда учился в Ленинграде, был у него, и тогда Гал­сан с ним познакомился. Галсан рассказывал, что был с Агваном Доржиевым на аудиенции у Ленина. Доржиев говорил Ленину, что такую гуманную религию, как буддизм, нельзя запрещать. В это вре­мя зашел Сталин и дальше разговор шел при нем.

Во время войны Галсан Хайдуб-лама был на параде, когда войска с Красной площади уходили на фронт. После речи Сталина вышел поп и благословил войска. Галсан это запомнил тоже. Потом у него, как у героя, была аудиенция у Сталина — он напомнил [оба эпизода]. Сталин потребовал бумагу с 16 подписями.

Когда Галсан Хайдуб приехал в Улан-Удэ и стал искать людей, то все боялись. Дандарон его первый поддержал и составил с ним бумагу.

“В первый раз мы собирались в Эрхирике у Капрала Бабэ Доржо. Жена его ушла за коровой. Сделали три балина, и состоялся разго­вор. Но в ту первую ночь 16 подписей не собрали. Я и Дандарон не подписывали. Старики не разрешили: если что, пусть мы, старые, по­страдаем”.

Потом собирались в Иволге. Иволгинские настаивали, чтобы строить дацан у них. Были и из Янгажинского дацана бывшие ламы; они хотели, чтобы — у них. Но подписи собрали, и шесть человек по­ехали в Москву... Сталин дал разрешение.

Хотели строить в Улан-Удэ на Лысой горе. Потом — в районе аэ­ропорта. Потом решили — не дальше Иволги. Когда поехали на ко­нях искать место, один из лам был на белой кобыле. Хотели ближе к горам, но эта белая кобыла остановилась и стала мочиться. Реши­ли — значит тут надо строить”.

Какие старики ездили в Москву? Кроме Галсана Хайдуба и Кап­рала Бабэ, помню, был Орсон Нимаев — бывший бухгалтер,... боль­ше не помню» (из беседы с кижингинцем Манжап-ламой).

Нужно представить, в какое тяжелое для буддизма время проис­ходили эти события. В СССР с 1937 г. буддийской церкви не сущест­вовало вообще. В Монголии и Китае коммунистические правитель­ства разрушили буддийскую церковь не на 100%, но все же так основательно, как только смогли. Тибет был накануне китайской аг­рессии. И вот в такой, казалось бы, безнадежной атмосфере в Буря­тии снова зажглась искра Дхармы.

Наверное, все читатели согласятся, что буддисты Российской Фе­дерации должны знать имена остальных участников этого духовного подвига. Но, к сожалению, официальных документов по восстанов­лению буддийской церкви в СССР мне пока увидеть не удалось. В ко­митете по делам религии при правительстве Бурятии мне ответили, что у них никаких документов по этому вопросу нет, но будут очень благодарны, если я их найду и предоставлю им. Поэтому большая просьба к читателям журнала «Буддизм»: те из пожилых людей, кто помнит описываемые события, кто знает их участников, а тем более, кто сам был участником их, напишите, пожалуйста, по адресу мг. Улан-Удэ, 670045, Верхняя Березовка, ЦДУБ РФ, бюллетень «Буд­дизм», Федотовой Мире Иринчеевне.

Приложение 3

Реабилитация 1958 г.[310]

Утверждаю. Секретно. Зам. главного военного прокурора генерал-майора юстиции В. Жабин. 13 июня 1958 года. В военную коллегию Верховного суда Союза ССР.

Заключение (в порядке ст. 378 УПК РСФСР)

9 июня 1958 года, г. Москва

Военный прокурор отдела Главной военной прокуратуры под­полковник юстиции Меньшов, рассмотрев архивно-следственное дело, жалобы и материалы дополнительной проверки по ним, уста­новил: 3 июня 1937 года военным трибуналом Ленинградского воен­ного округа осуждены по ст. ст. 58-10 ч. I и 58-II УК РСФСР

Дандарон Бидия Дандарович, 1914 года рождения, уроженец дер. Шолут Хоринского района Бурят-Монгольской АССР, происходя­щий из семьи ламы, по национальности бурят, имеющий незакон­ченное высшее образование, женатый, беспартийный, несудимый, до ареста (7 января 1937 года) студент Ленинградского института инженеров воздушного транспорта;

Рандалон (Доржиев) Цыден Доржиевич, 1911 года рождения, уроженец дер. Тонтанг Агинского района Бурят-Монгольской АССР, происходящий из крестьян-середняков, по национальности бурят, имеющий среднее образование, беспартийный, холост, несудимый, до ареста (9 февраля 1937 года) — курсант Ленинградской военной школы связи;

Галданжапов Ширап Галданжапович, 1914 года рождения, уро­женец с. Шана Хоринского района Бурят-Монгольской АССР, про­исходящий из семьи кулака, по национальности бурят, беспартий­ный, имеющий среднее образование, холост, несудимый, до ареста (9 февраля 1937 года) — студент 1 курса Ленинградского правового института.

Дандарон и Рандалон — к заключению в тюрьму сроком на 10 лет с поражением в правах на 5 лет каждый. Галданжапов — к лишению свободы в ИТЛ сроком на 6 лет с поражением в правах на 3 года.

Вместе с Дандароном и другими по настоящему делу осужден по тем же статьям УК РСФСР Батомункуев Б. к лишению свободы в ИТЛ сроком на 6 лет, с поражением в правах на 3 года.

Определением военной коллегии Верховного суда СССР от 29 июля 1937 года приговор в отношении Дандарона, Рандалона и Галданжапова изменен. Статья 58-II УК РСФСР из их обвинения ис­ключена.

Мера наказания снижена Дандарону до 7 лет, Рандалону — до 5 лет лишения свободы в ИТЛ с поражением в правах на 2 года каждому. Галданжапову — до 3 лет ИТЛ без поражения в правах (т.1, л. д. 201).

Приговор в части Батомункуева отменен, и дело о нем возвраще­но на доследование, в процессе которого ничего нового добыто не было и оно подготовительным заседанием военного трибунала Ле­нинградского военного округа 8 октября 1937 года производством прекращено за отсутствием состава преступления (т. 1, л. д. 227).

Дандарон, Рандалон и Галданжапов признаны виновными в том, что они, являясь убежденными националистами, в совместных бесе­дах, а также каждый в отдельности проводили среди бурят-монгольской молодежи контрреволюционную агитацию, заявляя, что СССР проводит в отношении МНР колониальную политику.

Кроме того, пропагандировали идею создания Великого мон­гольского государства с включением в него Монгольской и Тувин­ской Народных Республик, Бурят-Монгольской и Калмыцкой Авто­номных ССР, свержения в этих республиках правительств путем осуществления контрреволюционных восстаний.

Приговор суда и определение кассационной инстанции подлежат отмене, а дело — прекращению по следующим основаниям: признав свою вину на предварительном следствии, Дандарон, Рандалон и Галданжапов заявили суду, что виновными себя в проведении ан­тисоветской агитации они не признают (т. 1, л. д. 178,179).