Мистер Вечный Канун. Уэлихолн - Владимир Торин

И ей захотелось понять. Спросить у обеих, почему они такие чудовища.

Она уперла ладонь в пол и, шатаясь, поднялась на ноги. Превозмогая головокружение, она поглядела на дверь. Никто в комнате так ничего и не заметил: ни присутствия Клары, ни ее обморока. У них были свои дела.

Уже не осознавая, что делает, она шагнула к двери и повернула ручку.

Дверь скрипнула. Мать так волновалась перед встречей, что забыла запереть замок.

У камина стояли обе женщины. София Кроу, в своем обычном халате и тапочках, держала за плечо гостью. Это действительно была Рэммора Кэндл во всей своей красе: в фиолетовом платье и шляпке с перьями. В серебристых чулках и туфлях на очень высоких каблуках в тон платью.

Обе женщины обернулись и поглядели на нее.

— Клара? — опешила гостья.

Она даже отшатнулась, едва не ступив в камин, из которого пришла.

— Что, не ждала, тварь? — прошипела Клара.

— Ты ведь сказала, ее нет дома! — закричала Рэммора Софии.

— Клара, уйди! — велела мать. — Вон из моей комнаты! Что ты себе позволяешь?!

На какое-то мгновение она вновь стала напоминать себя прежнюю: высокую, гордую, непоколебимую, жестокую. Но она не учла лишь одной мелочи: Клара больше не была маленькой девочкой. Она не собиралась вот так просто слушаться.

— Что вы со мной сделали? — Клара шагнула вперед. — Что со мной сделали?

— Убери ее! — крикнула Рэммора.

София Кроу дернула рукой и отмахнулась от дочери, как от назойливой мухи. Невидимый порыв ветра ударил Клару в грудь и, вышвырнув ее из спальни матери, бросил в стену. Как только она оказалась за порогом, дверь с грохотом захлопнулась, щелкнул замок. Клара рухнула на пол и заплакала, вжимаясь в половицы. Она выла, как раненый зверь, обдирая щеку о доски.

Разговор за дверью продолжался.

— Что теперь будет? — взволнованно спросила Рэммора.

— Переживет, — безразлично ответила София. — Не обращай внимания на ее вытье. Нам нужно вернуться к нашим делам…

В отчаянии, переходящем в безумие, Клара прокусила нижнюю губу. Кровь потекла по подбородку и шее.

Дверь… дверь…

Никому не понять, как она возненавидела все, что было за ней. Никому не понять, как сильно она захотела, чтобы эта проклятая дверь просто сгорела, превратилась в труху. Чтобы она разлетелась на куски.

Клара вскинула к двери сведенные судорогой руки. Петли задрожали и заходили ходуном. Ручка завибрировала и начала мерзко и пронзительно скрежетать, проворачиваясь против оси. В следующий миг раздался треск. Нет, дверь не отворилась — она просто вылетела из петель и с грохотом рухнула внутрь комнаты.

Клара поднялась на ноги и медленно пошла в спальню матери. Ее встретили два пораженных взгляда.

— Как ты смогла?.. — только и проговорила София. Она была потрясена и глядела на дочь так, словно видела ее впервые.

— Мой ребенок! — закричала Клара и в отчаянии вонзила пальцы себе в волосы. — Мой ребенок!

— София, убери эту помешанную, иначе мне придется… — начала Рэммора.

— Вы отняли у меня ребенка!

Клара в ярости выдернула руки из волос, выдирая и спутанные пряди. Помимо них в сторону отлетела и пара вплетенных в них катушек ниток.

Клара почувствовала, как ярость поднимается в ней, словно ртуть в термометре. А боль… настоящая и ни с чем не сравнимая боль наполняет ее и просится наружу. Она рванула руками в сторону Рэмморы, будто ворона ударила когтями.

Ведьма Кэндл отреагировала мгновенно. Она обернулась кругом в вихре пламени, вырвавшегося из камина и объявшего ее изящным рыжим пальто. С режущим уши металлическим лязгом невидимые когти наткнулись на колдовской огонь и распались. Рэммора повела костлявыми плечами, и ее горящее пальто словно спало с них, убравшись обратно в камин.

Ведьма Кэндл криво усмехнулась и шагнула навстречу Кларе. Она соединила кисти рук, что-то прошептала, и из центра ее ладоней начали расти, увеличиваясь прямо на глазах, темно-зеленые стебли и увенчанные шипами извивающиеся лозы. В комнате вдруг поселился тлетворный запах болота.

Клара будто не замечала этого. Вжав голову в плечи, она покачивалась с носков на пятки и скалилась от боли и отчаяния.

— Помешанная, ты ничего мне не сможешь сделать! — презрительно бросила Рэммора и выдвинула ладони вперед.

Длинные колючие лозы начали стремительно удлиняться и поползли по воздуху к Кларе, словно щупальца. От этих лоз заветвились молодые отростки, раскрывая листья и разворачивая пурпурные корзинки цветков чертополоха. На пол закапал фиолетовый яд, с шипением прожигая доски.

Клара даже не попятилась. Будто в приступе безумия, она снова запустила пальцы в волосы и, дико крича, принялась вырывать их прядь за прядью, швыряя в ведьму Кэндл.

Волосы не падали на пол. Прежде чем они успевали опуститься, их будто подхватывали пальцы умелой пряхи и… да и не волосы это были больше! Клубясь в воздухе, черные и блестящие, словно выкованные из вороненого металла, нити стремительно наматывались, казалось, на невидимое веретено. Или, вернее, сами стали этим веретеном.

Клара замерла, глядя на заостренный черный предмет, висящий между ней и ведьмой Кэндл, а затем выдвинула вперед голову и дунула на него.

Колдовское орудие устремилось к Рэмморе. Все ее лозы одновременно ударили вороненое веретено, но оно вдруг остановилось и принялось танцевать в воздухе, наматывая на себя зеленые колючие стебли. Оно прыгало из стороны в сторону, вращаясь и петля за петлей накручивая на себя растения, росшие из рук ведьмы Кэндл.

Поняв, что колдовское веретено вот-вот намотает и ее саму, Рэммора негодующе рыкнула, хлопнула ладонью о ладонь, ее лозы в тот же миг увяли и осыпались на пол безжизненным пеплом.

И тут освобожденное веретено дернулось в последний раз, развернулось и со всей силы ударило ведьму Кэндл по лицу. А затем распалось и посыпалось вниз уже в виде обычных волос.

С виду Рэмморе досталось не так уж сильно — лишь кровь текла из разбитой губы. Но вот самолюбию младшей сестры Кэндл было больнее.

— Ну все, дрянь! Ты за это заплатишь…