Мистер Вечный Канун. Уэлихолн - Владимир Торин

— Верно. Значит, это кто-то со стороны…

— Кто?

— Человек в зеленом.

«Нет, это была я!» — захотелось закричать Кларе, но она себя сдержала. С невероятным трудом. Ей еще предстояло выяснить, что именно произошло. И понять, как мать могла объединиться с ведьмами Кэндл в заговоре против родной дочери.

— Но он-то откуда знает?

— Он могущественный дух. Полагаю, ему подобным не нужно черпать сведения из газет или радио, чтобы быть в чем-то осведомленным.

— Но зачем ему это?

— Пытается отомстить за своих уродцев, — предположила Рэммора. — Должно быть, как-то узнал, что мы поймали Котла, Фонаря и Метлу. Вот и пытается сделать какую-то подлость. Возможно, поссорить нас. Мне кажется, что и Мегана получила такую записку, — уж слишком странно она сегодня себя вела. Ясное дело, я не стала у нее спрашивать…

«Ну же!» Клара поняла, что разговор уходит куда-то в сторону. А ей ведь еще нужно узнать, что именно у нее украли!

— Но что он станет делать со своими угрозами? Полагаешь, не воплотит их в жизнь?

— Хотел бы убить — мы бы уже не разговаривали, — сказала Рэммора. — Но знаешь что… я бы подыграла ему.

— Что? — ужаснулась София. — Ты разве забыла? Мы ведь пытаемся помешать Корделии и ее Кануну. А значит, подыграв ему, мы подыграем и ей.

— Мы с тобой заманим его в нашу собственную ловушку, — ответила Рэммора дрожащим от предвкушения голосом. — И запечатаем. Он не просто не достанется Корделии, но еще и окажется в нашей власти! Ты только представь! Нужно всего лишь пересадить его на станции на другой поезд, если ты понимаешь, о чем я! Я полагаю, средний ребенок подойдет не хуже первенца. Твой средний ребенок! Но ей придется все рассказать — в сознательном возрасте нужно личное согласие.

— Нет, я против! — возмутилась София. — Клара не должна ни о чем узнать. Она и так помешалась на своем пропавшем воспоминании. Хочешь, чтобы эта дура наложила на себя руки или еще что? Что я тогда буду делать одна? А ты тоже хороша! Сама влезла в кипящий котел, а теперь пытаешься выбраться, хватаясь за меня.

«Ты и сейчас осталась верна себе, мама! — с негодованием подумала Клара. — Думаешь, что же будет с тобой в случае, если я наложу на себя руки. И что же вы такое сделали, что я могу так поступить? Признавайтесь! Признавайтесь!»

И они признались. Вот только Клара была явно не готова это услышать.

— Сейчас не время тыкать друг в друга метлами, — будто прочла мысли Клары Рэммора. — Все мы наделали дел. И я влезла в этот котел, только чтобы избавиться от мамочки. А тебе думать о здравомыслии Клары нужно было тогда, когда ты отдавала ее новорожденную дочь на стол Корделии. Сейчас уже поздно.

Клара так сильно вжала ладони в рот, что, казалось, вот-вот проглотит их. Ее желудок рухнул куда-то ниже, чем пятки, а сердце просто застыло.

Она не верила. Они лгали там, за дверью. Они не могли забрать у нее дочь. Почему? Да потому, что она никогда не носила ребенка! Она рассталась со своим любимым очень давно, когда ее начали лечить от сумасшествия… Она никогда не носила ребенка. Никогда! Она никогда…

Клара заскулила и вдавила затылок в стену так сильно, что голова заболела. Она бы не забыла… Зачем они лгут? Зачем им это?

— Нет, милая, я не пытаюсь тебя обвинить, — тем временем пошла на попятную София. — Что ты…

— Ведь именно ты все продумала до мелочей, — Рэммора тем не менее продолжала отбиваться. — Корделию не заботили чувства твоей девчонки, но ты сама предложила то зелье. Ты боялась, что она тебе этого не простит и бросит тебя. Это ведь ты посчитала, что если Клара забудет своего ребенка, то все затихнет само собой. Это была твоя идея! Так почему ты винишь меня в чем-то?

Клара опустила лицо в ладони. Ей стало плохо. Она почувствовала, что вот-вот умрет.

— Я не виню тебя, милая, — примирительно сказала София. — Я виню Джину — она бы не успокоилась, пока не сжила со свету всех Кроу одного за другим. Эта мерзкая дрянь все равно как-нибудь помешала бы рождению моей внучки, и я не смогла бы ничего с этим сделать. А если и так терять Триединую Линию, то лучше пусть не напрасно. Я отдала внучку, только лишь чтобы запереть мерзавку. И это того стоило.

Клара уже ничего не понимала и, казалось, вовсе перестала что-либо чувствовать. Она всего лишь усваивала информацию, больше не реагируя на услышанное… Они украли у нее ребенка, потому что это была девочка. А девочка стала бы продолжательницей традиций. При живой бабке выстроилась бы прочнейшая связь, какая только может быть между ведьмами одной крови, и связь эту не смогли бы разрушить никакие чары и козни. Это сделало бы семью настолько могущественной, что все ее былое влияние померкло бы по сравнению с новой властью, как старая столовая ложка меркнет по сравнению с новенькой полированной…

Кларе захотелось умереть. Хуже быть уже просто не могло…

Но нет, могло.

— Да, это того стоило, — повторила София. — Даже разрыв кровных уз между Кларой и ее ребенком стоил пленения Джины Кэндл. Если бы я только так не ошиблась в Корделии…

— Достойная мамочкина наследница… — с презрением в голосе согласилась Рэммора.

Клара почувствовала, что больше не может… просто не может их слушать. Они… она не…

Ноги подкосились. Клара их больше не чувствовала. Все поплыло перед глазами, и она начала падать на пол. Время растворилось и умерло, воздух утратил прозрачность, потемнел и налился глубиной, как жидкость…

Клара опускалась так медленно, словно погружалась на дно пруда. По крайней мере, ей так казалось. За короткий миг падения она прожила едва ли не две сотни часов мучительного увядания.

Упала она совершенно бесшумно, как воронье перо. Но боль она почувствовала пронзительную. Висок ударился о доску. Пол вонзился в Клару и потек в ее голову кровью. На какое-то мгновение ее поглотила темнота… Когда спустя секунду она вновь открыла глаза, то почувствовала, будто бы их вырезают острым ножом. Клара не до конца понимала, что