Безупречный шпион (сборник) - Данил Корецкий

– Не помню. Я никогда не имел дел с НКВД и совершенно не разбираюсь в его структуре.

Ян-Мирослав чуть заметно улыбнулся.

– А вот это неправда. Чуть позднее скажу – почему. Так вот, на счету у Морка – десятки ликвидаций. Потом, под влиянием парламента и общественности, его отдел официально упразднили, а он стал выполнять деликатные задания нелегально. Шесть лет назад Морк завербовал Кассема и привлек его к своей работе на агентурной основе. За ними много трупов. Они чрезвычайно опасны, осторожны и изощренно-хитры. И вот они убиты. Как обычные бандиты, которые залезли на чужую территорию. Кто мог запросто расправиться с такими мамонтами?

Я развел руками.

– Совершенно точно знаю, что не я…

Любитель американских сигарет вжикнул «молнией» черной кожаной папки и выложил передо мной пять фотографий.

– Только кто-то из них мог это сделать. Кого вы знаете?

Внимательно пересмотрел все снимки. Серьезные, уверенные в себе мужики с могучими шеями и чуть прищуренными, будто целящимися глазами. Третьим был Густав в каком-то мундире без знаков отличия. Я уделил ему не больше внимания, чем остальным, и, сложив фотографии стопкой, вернул контрразведчику.

– Я никого не знаю.

Мой симпатичный ровесник скептически кивнул.

– А прозвище Одиссей вам что-нибудь говорит?

– Нет.

– Плохо, Дмитрий. Очень плохо. Двойка.

– Меня зовут Геннадий.

Но собеседник не обратил внимания на этот жалкий лепет. Он принялся раскладывать все по полочкам и делал это педантично, логично и убедительно.

– Структуру НКВД изучают на первом курсе разведшколы, в спецдисциплине «История органов ВЧК – КГБ». Дмитрий Полянский сдал ее на «пятерку»…

Я молчал.

– С Вацлавом Черны вы учились на одном потоке, потом неоднократно работали по одним делам, в том числе и здесь, в Карлсбаде… И прекрасно знаете, что его оперативный псевдоним Одиссей. Вы ждали его в кафе «Опера» и приходили в морг на вскрытие. Бармен и паталогоанатом опознали вас по фотографии.

Я молчал.

– А старшая медсестра Мария Выборнова опознала по фотографии Милоша Новака по прозвищу Густав. Он находился у вас в номере перед убийством. Он и уничтожил Кассема с Морком, которые направлялись, чтобы ликвидировать вас…

Контрразведчик подался вперед и навалился грудью на разделяющий нас стол.

– Что же получается, Дмитрий? Штатный сотрудник российской разведки ждет на явке бывшего сотрудника МБ[32] коммунистической Чехословакии, но того убивают! Очень необычным и непонятным способом, впрочем, об этом позже… Потом агенты британской разведки пытаются ликвидировать русского разведчика, но их самих ликвидирует профессиональный наемник, в прошлом – рейнджер, потом офицер Французского иностранного легиона. Который прикрывает того самого русского разведчика. Прекрасная закольцовка, не правда ли? Великолепный сюжет! Это просто шпионский роман, Ле Карре отдыхает! Если продать идею Голливуду, то можно заработать немалые деньги!

«Интересно, он случайно упомянул Ле Карре, или знает, что это мой любимый писатель? – подумал я. – Но тогда он глубоко изучил мою биографию…»

А вслух сказал:

– Заработайте, я искренне за вас порадуюсь. В Голливуде хороший сюжет стоит сотни тысяч долларов.

– Меня не волнуют мифические сотни тысяч долларов. – Контрразведчик презрительно скривил губы и еще сильней навалился на стол. Если бы он не был привинчен к полу, то наверняка отъехал бы назад и прижал меня к стене.

– Меня волнует вся эта шпионская кутерьма в маленьком, чистом Карлсбаде. Я хочу знать, что за ней стоит. – Он непроизвольно повышал голос и незаметно перешел на крик. – Меня волнует, что русские шпионы и их агенты чувствуют себя в суверенной Чехии как дома! Ведь те времена, когда чехословацкое МБ было младшим братом советского КГБ, давно прошли! Мы больше не братья!

– Но, надеюсь, и не враги? – В этой фразе было больше сарказма, чем я хотел. Но, как ни странно, мой тон отрезвил Яна. Или Мирослава. Короче, обоих.

– Нет. Конечно, не враги, – сказал он обычным голосом. – Извините.

– Ничего. Когда вы вступите в НАТО и нацелите на нас радары, думаю, криком не обойдется. В ход пойдут дубинки и щипцы для ногтей…

– Перестаньте. – Контрразведчик устало махнул рукой и промокнул платком вспотевший лоб. – Я из старой гвардии и большую часть жизни работал с вами рука об руку!

– Тогда мы можем говорить откровенно, – дружески улыбнулся я. – Скажите, пожалуйста, разве из сценария для голливудского блокбастера получится судебный приговор? Вы прекрасно знаете, что нет. Тогда зачем меня здесь держат?

Ян-Мирослав вздохнул.

– Думаю, что спрашивать вас о том, какую кашу вы здесь заваривали, совершенно бесполезно?

– Я вообще не люблю кашу. Мясо и рыба – другое дело. И морепродукты. Хотя в еде я не привередлив. Но, честно говоря, здешняя кормежка мне не очень нравится. В «Супериоре» все было гораздо пристойней…

– Мы внимательно изучили ваш образ жизни, – невозмутимо продолжил Ян-Мирослав. – Поиски недвижимости, стрельба, игра в казино, активное соблазнение женщин, лечение и прогулки – все совершенно естественно и невинно. Но это только оболочка, камуфляж, первый слой…

Я молчал.

– А если копнуть поглубже, то окажется, что вы целенаправленно ищете некоего Старовойтова – очень скользкого типа, имеющего русские корни и солидное состояние весьма сомнительного происхождения. Это второй слой. Но он тоже не настоящий. Потому что переплетение интересов спецслужб в него не вписывается, схватки суперкиллеров и мега-суперкиллеров – тоже. И еще кое-что…

Он встал, прошелся по комнате для допросов и взял стоящий в углу вытянутый сверток длиной около метра. В нескольких местах сверток был туго обвязан шпагатом, сильно продавливающим плотную бумагу.

– Мы обыскали номер Морка в «Бристоле» и нашли там вот это…

Контрразведчик потянул за узелок, размотал шпагат, бросил его на пол и принялся медленно разворачивать хрустящую упаковку.

– Нам непонятно, что это такое. И причина смерти Одиссея непонятна. Но, похоже, эти непонятности пересекаются. Конечно, экспертизы все расставят по своим местам, однако думаю, что вы можете сделать это прямо сейчас…

Бумага последовала за шпагатом. Ян-Мирослав повертел в руках красивую резную трость, давая мне возможность рассмотреть ее со всех сторон.

– Вы знаете, что это такое?

Еще бы! Прекрасно знаю!

Джунгли жизни кишат опасными тварями. Пьяные, агрессивные орангутанги, крушащие все на своем пути, неприметные маньяки-оборотни, поджидающие очередную жертву в темных переулках, хищные волки, нападающие на квартиры, банки и автомобили, ядовитые пауки-наркодиллеры, упорно плетущие свои клейкие сети, готовые на все злые гадюки-завистники или скорпионы-ревнивцы…

Встречи с этими тварями часто заканчиваются трагически, и криминалистические музеи мира переполнены тем, чем уничтожают себе подобных: всеми этими кривыми острыми зубами, ядовитыми жалами и шипами, хищными изогнутыми когтями и другими орудиями убийств, имеющими форму ножей, топоров, серпов, утыканных гвоздями дубин, тяжелых кистеней, кастетов, ружей и револьверов.

Но зубов анаконды в полицейских экспозициях нет. А это именно зуб анаконды! Возможно, единственный в мире…

– Я хочу прищучить англичан – ведь им вообще нечего делать на нашей территории, – продолжил контрразведчик. – А тем более, они не могут убивать граждан Чехии! Чтобы инициировать ноту протеста нашего МИДа, мне нужен конкретный факт. Улика. Вещественное доказательство. Вы можете мне помочь? Ваших интересов это никак не затрагивает…

Он утратил обычную невозмутимость, в глазах вспыхнул яркий огонь заинтересованности, и в тоне появились просительные нотки.

– Вы знаете, что это такое? – повторил он.

– Знаю. Дистанционный инъектор.

На самом деле полное наименование уникального предмета было чуть более длинным: «Дистанционный инъектор маскированный». Кодовое сокращение «ДИМ‑1». Очевидно, предполагалось, что за первым образцом последуют второй, третий, десятый. Но времена изменились…

Безобидное название не обмануло моего опытного собеседника.

– Значит, им и ликвидировали Одиссея? Но каким образом?

– Крохотный полый шарик с ядом. Выбрасывается сжатым воздухом со скоростью 150 метров в секунду. Этого достаточно, чтобы пробить одежду. Исключая, пожалуй, зимнюю.

Ян-Мирослав предусмотрительно отступил на шаг назад. Излишняя предосторожность – изделие однозарядное. Тогда, в 1977‑м, я предлагал использовать баллончик со сжатым воздухом и магазин на 15 шариков, но это увеличивало габариты и не оправдывалось целевым назначением: специальная ликвидация – дело редкое, сугубо штучное.