Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Графиня некоторое время изучала Феликса, словно оценивая эффект своих откровений, а затем продолжила:

— Как я говорила, имеются такие, кто верит, что мы должны вернуть себе древнюю славу, сколько бы им не твердили, что это фикция. Адольфус Кригер один из них.

— Я вам верю.

— Хорошо. Кое — чего мы добились.

— Скажите, знает ли граф и те прочие аристократы из Вальденшлосса, кто вы на самом деле?

— Да. Существует соглашение между теми Восставшими, кто желает избежать возобновления древних войн, и нынешними правителями Сильвании. Мы не желаем, чтобы против нас устроили погром.

— А Родрик?

— Он и его последователи являются частью моего стада.

Феликс помедлил, чтобы привести в порядок всю полученную информацию. Это удавалось ему с большим трудом. Было сложно поверить, что он сидит здесь и спокойно обсуждает с графиней все эти вещи, не пытаясь напасть на неё или сбежать из комнаты. В голову пришла мысль.

— Стало быть, граф и его друзья кое — что скрывают от нас.

— Почему он должен посвящать вас во все свои тайны? В конце концов, вы незнакомцы. У него нет причин вам доверять.

— А у вас?

— У меня нет выбора. Мне известно, что планирует Кригер.

— И что конкретно?

— Он собирается объединить вокруг себя всех Восставших и исполнить древнее пророчество нашего вида. Пророчество сделано безумцем, и ему не суждено исполниться, однако сие не удержит Адольфуса от попытки.

— Учитывая уже вами рассказанное, не похоже, что он сможет это сделать.

— Господин Ягер, он обладает средством это сделать. Вы видели и держали его в руках.

— Глаз Кхемри?

— Если вам так угодно его называть. Лучшее для него название — Глаз Нагаша.

— Глаз действительно столь могущественен?

— Я верю, что так.

— Почему?

— Он был создан Нагашем для подчинения моего народа своей воле. Если владелец достаточно силён, Глаз может призывать через огромные расстояния и заставлять подчиняться.

— Если?

— Вам, несомненно, известны истории о том, что Восставшие способны навязать свою волю смертным.

Феликс кивнул.

— Чтобы связь установилась, требуется существенная разница в силе воли, и даже в таком случае она, в большинстве случаев, временна. Честно говоря, именно поэтому я не пыталась подчинить вас или ваших товарищей. Я сомневаюсь, что сие достижимо без вашего согласия, без установления уз крови. Куда менее известный факт, что Восставшие способны на то же самое в отношении себе подобных. Помимо прочих своих даров, Глаз усиливает эту способность у того, кто на него настроен. С одним из нас это сработает гораздо более эффективно, чем когда — либо с Великим некромантом. В конце концов, изначально мы все одной крови. Каковы бы ни были причины, используя Глаз, Кригер действительно сможет призвать нас всех и подчинить своей воле. В действительности, я думаю, что процесс им уже запущен. Даже пока мы разговариваем, я ощущаю … притяжение на периферии моих мыслей. Не сомневаюсь, что через несколько ночей оно усилится, потому что мощь Кригера возрастает.

— Откуда вам всё это известно?

— Это имеет значение?

— Да. Я желаю знать, что нам противостоит.

— Господин Ягер, я прожила очень долгую жизнь. Я получила множество необычных и малоизвестных знаний, и на их усвоение у меня были многие, многие столетия. Поверьте мне, наряду с большинством моих соплеменников я одержима Великим некромантом и его трудами. Я перечитала предположительно все из запретных книг: „Девять книг Нагаша“ в переводе ван Хала, „Книгу мёртвых“, запрещённые „Гримуары Тал Ахада“. Я посещала древние места, собирая сведения о Нагаше. Я ходила по пескам Земли мертвецов и посещала пирамиды Кхемри. Мне потребовалось бы больше времени, чем мы располагаем, чтобы объяснить, как я отсеивала все небылицы и несоответствия, и в конечном итоге сложила части головоломки. Просто поверьте мне на слово, когда я утверждаю, что говорю вам правду.

— Похоже, выбор у меня небольшой. Может, мне следует пригласить Макса присоединиться к нам?

— Возможно позже. В настоящее время я предпочитаю, чтобы всё осталось между нами, и дать вам шанс подготовить ваших товарищей. Для нас всех будет лучше, если они не предпримут ничего опрометчивого.

Подумав о том, что сделает Готрек, если обнаружит среди них вампира, Феликс счёл такое развитие событий наиболее мудрым. Если графиня является потенциальным союзником, будет к лучшему, что её голова останется на плечах. Или, напомнил он себе, если она очень могущественна, то лучше бы Истребителю не торопить свою давно ожидаемую гибель до той поры, пока Ульрику не освободят или не отомстят за неё. По кивку графини Феликс понял, что она уже посчитала его согласие полученным. «Неужели я для неё действительно настолько хорошо предсказуем?» — недоумевал Феликс. Он предположил, что прожив столетия, она, должно быть, обрела подобный дар понимать смертных. Он жестом предложил ей продолжить.

— В древние времена Нагаш специально создал Глаз, как оружие против моего вида, потому как опасался, что мы можем бросить ему вызов за господство над древним миром. Он даже воспользовался им, чтобы заставить некоторых Восставших служить себе. Именно тогда мы узнали о скрытой в Глазе силе. В страхе перед тем, что может произойти, остальные Восставшие бежали настолько поспешно и далеко, насколько смогли, и спрятались посредством заклинаний, какие только смогли использовать.

Феликс заворожено слушал, пока она рассказывала о древних интригах, о войне Нагаша со скавенами и последующем рассредоточении сокровищ Великого некроманта. Она говорила об исчезновении Глаза, пока тот не оказался во владении Маннфреда фон Карштайна, который воспользовался Глазом, чтобы создать армию нежити, что сражалась в Войне графов — вампиров. Она утверждала, что на прекращение тех войн потеря Глаза при Хел Фен оказала не меньшую роль, чем уничтожение графов.

— Разумеется, постфактум, — продолжала графиня. — Легко проследить, что произошло далее. После Хел Фен большинство Восставших уверовало, что Глаз уничтожен или утрачен навечно, и были тому рады. Должно быть, после сражения Глаз нашёл кто — то из смертных и забрал его себе в качестве трофея, на память об ужасном противоборстве. Не будучи магом, он понятия не имел, что оказалось у него в руках, и Глаз стал обычной фамильной ценностью. Со временем кто — то из наследников, имея потребность в деньгах, продал коллекцию, и талисман попал на открытый рынок. Затем он переходил из рук в руки, пока не оказался, наконец, в коллекции Андриева.

— Как вы и Кригер узнали об этом?

— Увы, не все Восставшие верили, что Глаз утрачен. Кому — то его мощь не давала покоя. Таким был и Адольфус Кригер.

Феликс бросил взгляд на графиню. «А как насчёт тебя? — подумал он. — Не для себя ли ты хочешь эту штуковину?» И она снова, похоже, прочла его мысли.

— Некоторых из нас страшит возвращение Глаза, господин Ягер. Мы опасаемся, что поднимется очередной фон Карштайн. Что может оказаться концом для многих из нас, а нас и так уже слишком мало. Мы не можем допустить ещё одну Войну графов — вампиров.

— Говорите, что у вас нет личной заинтересованности в Глазе Кхемри?

Феликс не совсем понимал, зачем ему дразнить эту женщину, у которой, вероятнее всего, достаточно возможностей прикончить его на месте, но он ощущал в том необходимость.

— Вы не станете его использовать, попади он к вам в руки?

— Я приложу все силы, чтобы уничтожить Глаз, или, по меньшей мере, упрячу так, что его долго не найдут, если сие вообще случится.

— В самом деле?

— Я не жду, что вы мне поверите, но у меня имеются известные причины нежелания пользоваться амулетом.

— И какие же?

— Глаз создан Нагашем. В нём содержится частичка его силы, его дух, если угодно. Со временем он портит всех своих обладателей, и ведёт их к погибели. Нагаш ревниво относился к своим творениям. В действительности, они не служат никому, кроме него.

— Кригеру, несомненно, это известно.

— Может и нет, а даже если так, он может в это не верить. А возможно, он верит, что сможет управлять Глазом. Или уже подпал под влияние талисмана. Это могло случиться столетия назад, когда Кригер был близок к фон Карштайну.

— Может, нам просто стоит не вмешиваться и ждать, когда Кригера постигнет ужасная участь?

Феликс гадал, что ему делать. Казалось, выбор невелик и нужно принять предложение графини. Пока не доказано иное, она представляет собой могучего союзника, который гораздо лучше понимает их врага, чем они могли надеяться. Однако Феликс понимал, что с большой неохотой доверится этому бессмертному хищнику. Он ощущал себя оленем, который пытается договориться с волком. Возможно, именно поэтому он чувствует необходимость в продолжении ослабления позиций графини.