Трое в Долине - Юрий Никитин

Таргитай всхлипнул, Мрак присел на корточки, провел ладонью по чистой половине лица, осторожно надвинул веко на неповрежденном глазу.

— Чистая душа, — проговорил он медленно, — она отплатила тебе тем же... Да, она рассказала.

— Иначе бы мы ей не поверили, — зачем-то объяснил Олег. — Все, надо уходить. Солнце уже высоко, а в Долину надо еще спуститься!

Он отвернулся, чтобы не видеть почерневшего лица Мрака. Они до сих пор не признаются даже себе, что в Долину стремятся просто из тупости, из нежелания признать поражение, признать, что все эти дни тыкались, как слепые котята, во все стороны, их били по головам, они тоже кусались и плевались... но ничего не сделали, ничего не поняли.

Мрак поворачивал перед собой Таргитая, тот всхлипывал, глаза покраснели, а Мрак грубо навесил на певца перевязь с его огромным мечом, на другое плечо набросил лук и колчан со стрелами, подергал, подтянул ремни потуже. Олег пытался собрать свой мешок, ронял, пальцы вздрагивали.

Мрак наконец бросил с досадливым сочувствием:

— Да не переживай так! Все мы люди.

— Вот именно, — огрызнулся Олег убито. — Только я не человек, а черт-те что.

— Ты шел как раз по-людски. Рубил, бил, пинал, раздавал зуботычины. Как еще не поджег, ума не приложу. Видать, спокойный ты.

— Правда? — спросил Олег с надеждой. Потом увидел чересчур серьезное лицо оборотня, — Да нет, это само нашло на меня. Накатило. Затмение накатило! Человек так не должон. Человек — это звучит... Это звучит! А я был не человек, а зверь. Да еще с мечом.

Мрак с удовольствием поправил:

— С двумя мечами. Ох и рубил же ты! Даже Таргитай варежку распахнул. Стая ворон бы залетела. Мы кричали тебе, махали, топали, свистели, а ты, как орел, все по крепости, все по крепости, туды-сюды, туды-сюды, рубил, истреблял, изводил, крушил и крошил... Ты заметил, во дворе даже кур и гусей не осталось!

— Тоже я? — спросил Олег убито.

— Тоже, — подтвердил Мрак уважительно. — Наконец мы с Тархом сели у колодца, ждали. Ну, когда остынешь или есть захочешь. Ты есть захотел, да?

Олег поймал взгляд оборотня, но уже не привычно подгоняющий взгляд, снисходительно-брезгливый. Теперь Мрак поглядывал вроде бы даже с удивлением, с чем-то вроде уважения, хотя ноги Олега подкашивались, он едва чувствовал отяжелевшее тело, все-таки силы ушли на страшную резню... только бы не вспоминать, что творил!..

Как я мог, повторял он себе отчаянно, как я мог!.. Зверь с мечом. Как говорит Мрак, с двумя мечами. Весь в крови, жаждущий чужой крови. Рычащий и алчущий. Даже невинных кур и гусей побил, людей было мало, мерзавец... Если Мрак и врет, то самую малость. Сам же видел себя, отвратительно здорового, могучего, залитого потом и кровью, сапоги в грязи, зубы оскалены...

— Брось, — врезался в сознание настойчивый голос.

— Что? — он вздрогнул, повернулся, наткнулся на такой пристальный взгляд Мрака, что отпрянул, будто ударился о выставленный вперед шест.

— Брось, — повторил Мрак. — Лучше подумай, что и другие волхвы могут... Ты всех считал старыми и мудрыми, а теперь представь, что иной тоже может вот так... Вообрази себе. Сразу полегчает.

Олег послушно попытался вообразить, но не полегчало, а напротив — всего осыпало морозом, словно голым выпал из дупла на снег. Даже внутри потяжелело, будто проглотил чересчур крупную сладкую ледышку соку.

Любой человек страшен в миг безумия, а волхв страшнее во сто крат, ибо может остаться волхвом, а не просто воином-зверем, как случилось с ним. Что может натворить озверевший человек с мечом? Ну, людей побил по всей крепости. Так что это за крепость, не больше трех десятков воинов, да челяди наберется разве что с полста. Ну пусть еще тот отряд, что вчера вечером въехал в ворота. Еще с полсотни... Кур и гусей, правда... Но волхв вместо меча, даже вместо двух мечей, может разить заклятиями!

Он не заметил, что произнес громко, вслух:

— Ну нет, горами двигать не сможет!

Мрак от неожиданности вздрогнул:

— Что?

— Горами, говорю... Прости, Мрак, это я своим мыслям. Устрашился, что волхв в ярости мог бы заклятиями натворить... Ни черта не сможет. Для заклятий нужен ясный ум, холодная голова, сосредоточение... Если хоть чуть примешается злость, любое заклятие псу под хвост. Или коту. Даже таракана не пугнешь... Все, я готов двигаться.

Мрак кивнул, не спуская с него пристального взгляда:

— Ну вот и ладно. Если бежать, а не ползти, то успеем в Долину до полудня. Таргитай, не отставай. Надо идти, понимаешь?

Таргитай кивнул, в горле был комок. Друзья двинулись, сразу переходя на бег, привычное состояние сильного мужчины, он сделал шаг, другой, чувствуя свое непослушное тело... вдруг острая боль пронзила бок. Он начал поворачиваться, удар под колени бросил на землю. Он ударился затылком, в глазах заплясали искры.

Сверху стремительно надвинулось страшное лицо Аниты. Рана в левом глазу уже затягивалась, под розовым шрамом пульсировало, глазное яблоко растет, вот-вот веко поднимется, а пока на него с нечеловеческой злобой смотрит один правый...

Он успел перехватить руку с занесенным кинжалом, но Анита навалилась с такой яростью, что острие медленно пошло к его глазам. А он в страхе и растерянности не мог даже завопить перехваченным от ужаса горлом. Широкие спины Мрака и Олега на глазах уменьшаются, ни один не оглянется, Мрак сделал движение, вроде оборачивается, но это всего лишь подвигал плечами, устраивая заплечный мешок поудобнее.

— Мрак... — прошептал Таргитай.

Кинжал опускался, они отчаянно боролись, он не мог понять, как это не может справиться с женщиной, пусть и в чем-то непростой, но все же только женщиной, а острие приближалось к его глазу, он отвернул лицо, холодное железо кольнуло скулу.

— Олег... — прохрипел он.

Оба уже почти скрылись за остатками ворот, а он, пока силился позвать на помощь, ослабил хватку, и она сумела опустить кинжал еще ниже. Острие, узкое как наконечник стрелы, но острое как жало, прорезало кожу и уперлось в кость скулы.

Уже за воротами Олег оглянулся, ахнул, рука метнулась к посоху. Мигом повернулся и Мрак, по голосу Олега ощутив неладное. Он еще поворачивался, но краем глаза увидел занесенный над лицом Таргитая кинжал, и развернулся с такой скоростью, что исчезли его руки, а из вихря вылетело нечто, в мгновение ока пересекло двор. Был влажный стук, словно копьем ткнули в переспевшую дыню. Кинжал Аниты на этот раз поцарапал подбородок, но ее тело рухнуло на Таргитая под тяжестью секиры. Та погрузилась ей в спину на половину лезвия, перерубив позвоночник и почти разделив ее пополам, как если бы Мрак вознамерился разрубить большую рыбину.