Еретики Дюны - Фрэнк Херберт

«Замани их внутрь и держи там любыми способами, против которых они не будут возражать».

Люди в этом заведении столкнутся с Преподобными Черницам и глазом не моргнув.

Тег поставил стакан в сторону и обратился ко всем с вопросом:

— Не можете ли вы уделить мне внимание?

Молчание.

Даже все официанты застыли как вкопанные.

— Кто-нибудь — охраняйте двери, — попросил Тег. — Никто не должен войти или выйти, пока я не отдам приказ. И эти задние двери, тоже, будьте добры.

Когда это было улажено, он с большим вниманием оглядел все помещение, выбирая своим двойным зрением тех, в чью воинскую подготовку он мог поверить. То, что надо было сделать сейчас, виделось ему совершенно ясно. Бурзмали, Луцилла и Данкан были там, на грани его нового видения, и Тег легко различал их нужды.

— Я считаю, вы можете добраться до оружия очень быстро, — сказал он.

— Мы пришли подготовленными, башар! — выкрикнул кто-то в комнате.

Тег расслышал в этом голосе пьяные интонации, но также и старую адреналиновую накачку, которую так ценили эти люди.

— Мы собираемся захватить не-корабль, — произнес Тег.

Это их вдохновило. Никакие изделия цивилизации не охранялись так тщательно, как не-корабли. Эти корабли прибывали на посадочные поля или другие места и удалялись. Их бронированные поверхности были усеяны оружием. Команды, расположенные в уязвимых точках, находились в состоянии постоянной боевой готовности. Захват мог обеспечить только какой-нибудь трюк, открытое нападение не давало шансов на успех. Но здесь, в этом помещении, Тег достиг нового уровня сознания, им двигали необходимость и дикие гены его атридесовского происхождения. Ему открылось расположение не-кораблей на Гамму и вокруг нее. Яркие точки заполнили внутренний взор, и, будто по нитям, ведущим от одного яркого светлячка к другому, его двойное зрение увидело путь через этот лабиринт.

«О, но я не хочу идти», — подумал он.

Но от дома нельзя уклониться.

— А именно мы хотим захватить не-корабль из Рассеяния, — сказал он, — Их не-корабли считаются одними из лучших. Ты, ты, ты и ты, — он указал, определяя каждого. — Вы останетесь здесь и проследите за тем, чтобы никто не вышел отсюда и ни с кем не связывался за пределами этого заведения. Считаю, вы подвергнетесь нападению. Продержитесь столько, сколько сумеете. Все остальные берите оружие и следуйте за мной.

Правосудие? Кто жаждет правосудия? Мы осуществляем свое правосудие. Осуществляем здесь, на Арракисе: победи или умри! Так давайте не браниться на правосудие, пока у нас есть оружие и свобода им пользоваться.

He-корабль шел на посадку над ракианскими песками. Его движение взметнуло пыльные вихри, вьющиеся вокруг пока он с хрустом опускался, потревожив дюны. Посеребрившееся желтое солнце опускалось за горизонт, который весь долгий жаркий день беспокоили дьяволы жары. He-корабль опустился, немного скрипнув, — поблескивающий стальной шарик, присутствие которого видно и слышно только в непосредственной близости, но ни ясновидец, ни прибор дальнего слежения не обнаружат его в просторах космоса. Двойное зрение Тега предупреждало: их прибытие не замечено и не вызывает тревоги.

— Мне нужны бронированные топтеры и бронетранспортеры, чтобы они были здесь не позднее десяти минут, — сказал он.

Люди позади него начали действовать.

— Вы уверены, что они здесь есть, башар? — это голос того подвыпившего из бара на Гамму, надежного офицера с Рендитая, в настроении которого больше не чувствовалось захватывающей горячности юности. Он повидал, как гибнут старые друзья в битве на Гамму. И как большинство других, кто остался в живых и прибыл сюда, он оставил семью, судьба которой оставалась ему неизвестна. Был оттенок горечи в его голосе, словно он старался убедить себя, что уловкой втянут в эту авантюру.

— Они скоро будут здесь, — сказал Тег. — Они прибудут на спине червя.

— Откуда вы это знаете?

— Все заранее условлено.

Тег закрыл глаза. Он мог не смотреть на закипевшую вокруг него Деятельность, настолько все было похоже на многие другие командные пункты, которые он занимал в своей жизни: овальное помещение, набитое приборами и людьми, которые ими управляют, офицеры, ждущие приказаний.

— Что это за место? — спросил кто-то.

— Вон те скалы, к северу от нас, — ответил Тег. — Видите их? Когда-то это было высоким обрывом. Оно называлось ветроловушкой. Там был съетч Свободных, сейчас он чуть больше пещеры. Там живет немного ракианских первопроходцев.

— Свободные, — прошептал кто-то. — Боги! Хочется мне увидеть, как появится червь. Я в жизни не думал, что когда-нибудь такое увижу.

— Еще одна из ваших неожиданностей, подготовленных заранее, да? — спросил тот офицер, в голосе которого возрастала горечь.

«Что бы он сказал, если бы я открыл ему мои новые способности? — подивился Тег. — Он может подумать, что я скрывал свои цели, и будет прав. Этот человек на грани откровения. Останется ли он верным, когда его глаза откроются?»

Тег покачал головой. У офицера почти не было выбора. Ни у кого из них нет другого выбора, кроме как сражаться и умирать. «И это верно, — подумал затем Тег, — что улаживание конфликтов включает в себя одурачивание больших масс. До чего же легко впасть в такое же отношение к людям, как Преподобные Черницы. Отребье!»

Одурачить — это не так уж трудно, как думают некоторые. Большинство хотят, чтобы ими руководили. И этот офицер рядом с ним тоже этого хотел. Такое желание идет еще с глубинных времен могущественного и бессознательного племенного инстинкта. Понимание того, что тобой кто-то с легкостью управляет, ведет к поискам козлов отпущения. Этот офицер тоже ищет такого козла, чтобы обвинить его в собственной глупости.

— Бурзмали желает вас видеть, — сказал кто-то слева от Тега.

— Не сейчас, — ответил Тег.

Бурзмали мог и подождать. Вскоре он получит возможность принять на себя командование. А пока что он только отвлекает внимание. Для него наступит время позже, чтобы проскользнуть в опасной близости от роли козла отпущения.

Как же легко производить козлов отпущения, с какой же охотой их понимают! Это особенно верно, когда альтернативой является признание себя самого либо виновным, либо глупым, либо и тем, и другим. Тегу захотелось сказать всем окружавшим его: «Выглядывайте, где вас одурачивают! Тогда вы будете понимать наши настоящие намерения!»

Офицер связи слева от Тега сказал:

— Теперь эта Преподобная Мать вместе с Бурзмали. Они настаивают, чтобы им позволили увидеть вас.

— Передайте Бурзмали, я хочу, чтобы он оставался с Данканом, — сказал Тег. — И пусть он присмотрит за Мурбеллой, полностью отвечая за ее безопасность. Луцилла может пройти сюда.

«Так должно было случиться», — подумал Тег.

В Луцилле все возрастали подозрения насчет перемен в нем. Можно не сомневаться, что Преподобная Мать заметила различия.

Луцилла быстро вошла, ее платье со свистом шелестело, подчеркивая разгоряченность. Она была разгневана, но хорошо сумела это скрыть.

— Я требую объяснений, Майлс!

«Очень хорошо сразу брать быка за рога», — подумал он.

— Объяснений чего! — спросил он.

— Почему мы попросту не отправились в…

— Потому что Преподобные Черницы и их тлейлаксанские союзники из Рассеяния завладели большей частью ракианских центров.

— Откуда… откуда ты…

— И они, знаешь ли, убили Таразу, — сказал он.

Это остановило ее, но ненадолго.

— Майлс, я настаиваю, чтобы ты объяснил мне…

— У нас мало времени, — сказал он. — Следующий дозорный спутник покажет нас в этом месте на поверхности.

— Но защитные системы Ракиса…

— Настолько же уязвимы, как и любые другие защитные системы, когда они становятся статичными, — пояснил он. — Здесь семьи защитников. Возьми их, и у тебя будет эффективный контроль над защитниками.

— Но почему мы здесь в…

— Чтобы забрать Одрейд и эту девушку с ней. О да, разумеется, их червя тоже.

— Что мы будем делать с…

— Одрейд будет знать, что делать с червем. Она, знаешь ли, теперь Верховная Мать.

— То есть ты собираешься согнать нас в…

— Вы сами себя сгоните! Я со своими людьми останусь, чтобы отвлечь их силы на себя.

После этого заявления во всем командном управлении воцарилась мертвая тишина.

«Отвлечь, — подумал Тег. — Какое же неподходящее слово».

То сопротивление, которое он задумал, должно было вызвать истерику среди Преподобных Черниц, особенно когда их заставят поверить, что гхола здесь. Они не только контратакуют, они, в конце концов, прибегнут к стерилизации. Почти весь Ракис превратится тогда в выжженные руины. Здесь вряд ли останется кто-либо живой, не выживут ни черви, ни песчаная форель.