Окрик памяти. Книга первая - Виктор Ефимович Копылов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Красивое краснокирпичное здание с большими квадратными окнами (сколько внутри света!) украшала вверху бронзовая надпись: «Городская электроосветительная станция» (илл. 190). Сооружение опиралось на мощную, глубиной до 3,5 метра, каменную кладку. Рядом – фабричная труба, от одной из стен пачками шли бесчисленные электрические провода. Через них электроэнергия доставлялась более чем тремстам абонентам в основном центральных улиц.
Столь крупное событие, как пуск электростанции, широко освещалось в местной печати, назывались имена инженеров, в том числе упоминавшегося ранее И.Н. Плотникова. Один из видных фотографов Тюмени того времени Т.К. Огибенин оставил нам интересную фотографию (илл. 191) с интерьером станции, всеми необходимыми агрегатами и приборами. Рядом – пусковая комиссия в парадной форменной одежде. К сожалению, мне известен только один из членов комиссии – электротехник И.Н. Плотников (крайний слева). Вполне возможно, что среди присутствующих находятся уже упомянутые ранее Щербаков, Джонс, Бурков, Поль, а также тюменские купцы-меценаты.
Перед началом первой мировой войны электростанция была выкуплена у частных лиц городским самоуправлением. С развитием производства в Тюмени, в том числе военного, мощность агрегатов пришлось увеличить до 575 киловатт на прежних площадях. В 1918 году станцию национализировали. В конце того же года и в начале 1919 она по распоряжению командования чехословацкого легиона работала в основном на военные нужды. Рабочие трудились под наблюдением солдат. За неявку на работу грозил расстрел.
В том же году после отступления войск адмирала Колчака станцию поставили на капитальный ремонт. Количество абонентов было увеличено почти в 8 раз – до 2300 с соответствующим приростом мощности паровых и электрических машин. Станция стала работать с надрывом, на пределе выносливости технических устройств.
Местная окружная газета писала в начале двадцатых годов: «В высоком каменном сарае машинного отделения всюду копоть, пыль, замызганные стены, разбитые стекла. Ржавые стальные громадины машин и печи котла оставляют удручающее впечатление. Как свидетельствует один из рабочих, «с этими швейными машинами далеко не уедешь!». Возле станции беспорядочно громоздятся груды дров и опилок – основного топлива котлов». Как и прежде, город снова оказался на голодном электропайке.
Здание второй электростанции на пересечении улиц Ленина – Кирова, по соседству с синагогой, хорошо сохранилось до сих пор. После постройки очередной, третьей по счету, общегородской станции здесь разместилась контора отдела эксплуатации. А затем здание переоборудовали в жилой дом, надстроив второй деревянный этаж.
ПРОСЧЕТЫ, ОШИБКИ И ПРОЕКТЫ ЗАТОПЛЕНИЯ ПОЙМ РЕК
В истории строительства электростанций в Тюмени заметна некая закономерность: постоянные просчеты, занижающие потребность в электроэнергии города и его развивающейся промышленности. Это прослеживается с начала строительства первой электростанции в 1909 году до наших дней. Традиционная русская беспечность: работать на «авось», на глазок, экономия на копейках при проектных работах, как следствие – потери миллионов рублей при строительстве и эксплуатации.
Если мощность генераторов первой станции не превышала 40 лошадиных сил, то второй – уже 250. Казалось бы, прогресс налицо, более чем шестикратное увеличение мощности. Увы! Экономические просчеты сказались через 6–8 лет. Заметно возросла стоимость энергии, за лампочку в 60 свечей приходилось платить 27 рублей в год.
К середине 20-х годов положение с электроэнергией в городе достигло критического состояния. Газетные страницы тех лет пестрят тревожными заголовками: «Где строить станцию?», «Ждать с постройкой станции больше нельзя!». Обсуждались самые невероятные предложения: станция на гидроэнергии, на торфе, с паровыми и теплодвигателями.
Неоднократно упоминавшийся инженер Ф. Поль, благополучно переживший в Тюмени гражданскую войну, в 1920 году предложил электропромотделу Тюменского губсовнархоза использовать напор воды реки Пышмы в районе впадения в нее речки Дуван (исток Андреевского озера). Проект, предполагавший значительную экономию топлива и лесов, поначалу получил поддержку, и в мае 1921 года под руководством Ф. Поля начались предварительные изыскания на местности. Родилась организация под названием «Турастрой».
При чем здесь река Тура? Надежность водного потока системы Пышма – Дуван рассчитывали увеличить за счет канала, который соединил бы Туру и Андреевское озеро на протяжении 5,5 км. Начинаться канал должен был возле деревни Антипино. Размеры плотины на Пышме и водяные двигатели-турбины выбирались по мощности, вычисленной из утроенной потребности в энергии существующих в Тюмени заводов.
Нивелировка трассы канала показала, к счастью, что для предложенного варианта гидросистемы максимальный перепад уровней воды в Туре и Андреевском явно недостаточен. Впрочем, опытный специалист мог бы прийти к аналогичному выводу и без нивелировочных работ, зная условия сибирских равнин. Надо полагать, Ф. Поль необходимой квалификацией не обладал.
Нормальное функционирование электростанции на энергии воды потребовало бы затопления огромных площадей, включая луга, поймы рек, сенокосные угодья, сосновые леса. Изыскания прекратились. Материалы были переданы в архив губсовнархоза.
Не пережив неудачу, Ф. Поль уехал на родину в Германию. К сожалению, дальнейшая судьба одного из основоположников тюменской электроэнергетики остается неизвестной. Вряд ли немецкий инженер мог предполагать, что спустя три десятилетия не менее горячие головы для тех же, но неизмеримо более грандиозных целей, предложат запрудить не какую-нибудь там речку Пышму, а главную сибирскую водную магистраль – Обь. Обстоятельное изучение истории техники неопровержимо доказывает: у всех инициаторов-авантюристов всегда в прошлом находятся достойные предшественники.
Проект Ф. Поля в 1926 году был обоснованно развенчан и окончательно похоронен инженером В. Бурковым. Тем самым мещанином из города Каинска, начинавшим в 1909 году строительство первой тюменской электростанции вместе с Ф. Полем. И еще: все грандиозные стройки Сибири в послереволюционное время выполнялись, как правило, по проектам специалистов из центра, а не сибиряков. Последние, зная Сибирь, не позволяли себе вторгаться в ранимую природу родного края. Если бы пришлые проектанты знали о критике В. Буркова, гидроэлектрическая фантазия на Оби вряд ли состоялась бы в их умах.
ФАБРИКИ СВЕТА СОВЕРШЕНСТВУЮТСЯ
Обсуждались и другие проекты. Один из них, разработанный техником А. Фроловым, будущим строителем деревянного моста через Туру в районе здания горуправы, предусматривал использование для топлива торфа Тарманских болот. В те годы