Любовницы президента - Джун Зингер

— Они поехали в Вашингтон на похороны, детка. Какой кошмар! Но постарайся не принимать это близко к сердцу…

— Да-да, конечно…

— Я передам маме, что ты звонила. Она перезвонит тебе, как только приедет. Скажи мне номер телефона.

— Не надо. Я сама позвоню. А когда они вернутся?

— Скорее всего, во вторник.

Д’Арси откупорила вторую бутылку вина и высыпала из пакета все то, что приобрела для несостоявшейся «трапезы влюбленных», — сыры, паштеты, ветчину, икру, оливки, орешки, длинный батон… Глядя в одну точку, она стала заталкивать себе в рот, едва успевая проглатывать куски пищи. Когда больше уже ничего не лезло, открыла банку копченых устриц и, поборов отвращение, руками запихала их…

Тут же стремглав бросилась в туалет — ее рвало.

С трудом доплелась до кровати в изнеможении свалилась на покрывало.

В дверь постучали. Это он! Он вернулся! Д’Арси кинулась к двери и распахнула ее настежь — на пороге стоял портье. Он с изумлением уставился на обнаженную Д’Арси и произнес:

— Не хотите расплатиться за разговор?

— Какой еще разговор?

— Ну как же, вы ведь звонили губернатору… — проговорил портье издевательским тоном. — С вас два доллара семьдесят пять центов, но если…

— Если? Что еще за если? Что за грязные намеки?

— Я мог бы отлучиться с работы на полчасика… — невозмутимо ответил портье.

— Ну и прекрасно! Можешь за эти полчасика сам себя поиметь! — Д’Арси прикрыла дверь, подошла к столу, достала из сумки три долларовых бумажки и протянула их портье: — Сдачи не надо!

— Если передумаешь, позвони, — ухмыльнулся он, сверкая масляными глазками.

Д’Арси вышла в город поискать еще выпить. Все винные магазины в округе были закрыты, и она вернулась в гостинцу.

Пришлось обратиться к портье. Вышибала был в служебном помещении. Она долго звонила в колокольчик, висевший над столом. Наконец он появился.

— Тут по телеку такое показали! — выпалил он. — Ни за что не поверишь!

— Ну и что же там показали? — вздохнула Д’Арси.

— Ли Харви Освальда пристрелили прямо перед телекамерой!

— Подумать только! А кто такой этот Ли Харви Освальд?

Не дождавшись ответа, быстро проговорила:

— Мне надо выпить. Есть что-нибудь?

— Что ты имеешь в виду? Что значит есть? Тут гостиница, а не винный магазин.

— Короче. Что и почем?

— Есть полгаллона гвинейского красного, но удовольствие обойдется тебе в десять баксов!

— А ты за него сколько отдал? Два?

— Ладно, кончай болтать! Берешь или нет?

Д’Арси вытащила из сумки десятидолларовую бумажку и швырнула ее на стол. Портье сунул деньги в карман и ушел в служебное помещение. Вскоре он вернулся с бутылью.

— Может, телик вместе посмотрим?

— Очень надо! Если еще кого-нибудь пристрелят, позвони и сообщи.

Полгаллона красного хватило на целую ночь. К рассвету Д’Арси отключилась в состоянии полного ступора. Проснулась через несколько часов: голова раскалывалась от боли, тошнило… Едва успела добежать до туалета — ее вырвало. Надо купить еды, подумала Д’Арси. Слегка пошатываясь, вышла на улицу. Сначала долго не могла ничего понять: вроде бы понедельник, а город словно вымер — улицы пусты, почти все магазины закрыты. Она не знала, что вся страна прикована в этот час к экранам телевизоров где шла трансляция похорон президента. Но Д’Арси не было дела до национального траура — и без этого было горько и уныло.

Наконец набрела на открытую пиццерию. Заказав три больших порции, стала ждать. Когда пицца была готова, Д’Арси поняла, что ей нечем расплатиться — денег хватало только на две порции. В конце концов хозяин отдал третью — бесплатно, что оставалось делать с этим куском, к тому же подгоревшим?

Вернувшись в гостиничный номер, Д’Арси с жадностью набросилась на пиццу, судорожно глотая куски. Не успела доесть последний, как к горлу снова подступила тошнота, и она стремглав бросилась к унитазу…

Оставалось две таблетки аспирина. Она растворила их в остатках красного вина и залпом выпила. Может быть удастся заснуть?

Все запасы иссякли: аспирин, вино, деньги. Ничего не оставалось, кроме времени, его было много, слишком много. Как протянуть до следующего дня?

Полежав с полчаса, Д’Арси поняла, что заснуть не удастся. Она встала, умылась, расчесала волосы, кое-как подвела глаза и спустилась в вестибюль.

— Кстати, как тебя зовут? — спросила она портье стараясь изобразить улыбку.

— Дом. Доминик, — вышибала кинул на нее подозрительный взгляд. — А что?

— Да нет, просто надоело обращаться на «эй, ты».

— У тебя ко мне дело? Нужно что-нибудь?

— В общем, да. Хреново себя чувствую, надо выйти из этого состояния.

— Боюсь, что ничем не смогу помочь. У меня тут не аптека.

— Ну хоть что-нибудь найдется? — Она прикрыла веки.

— Закосить хочешь? Я верно понял?

— Верно.

Портье задумался:

— Есть немного травки.

Д’Арси смущенно захихикала:

— Нет-нет, травки не надо. А то у меня от нее всякие глюки пойдут…

— Жаль. Я думал, именно это и надо. А вообще, тебе расслабиться или взбодриться?

— И то и другое.

— Ладно, пошли. — Он показал рукой на дверь в служебное помещение, но Д’Арси оставалась стоять на месте.

— В чем дело?

— Я не торгую собой.

У портье были все основания разговаривать в таком тоне — она действительно походила на шлюху.

— Не торгуешь — не надо. Иди куда шла.

Д’Арси задумалась. Наверное, лучше отдать золотые часы — подарок матери на семнадцатилетие, чем расплатиться с этим наглым вышибалой собственным телом. Она сняла часы с руки и положила на стол. Портье посмотрел на них и процедил:

— Я вообще-то не ростовщик. — Послушай, ты, задница, я сама знаю, кто ты такой!

— Ах так! Задница? Что это случилось с нашей трепетной Скарлетт О’Хара?

Д’Арси ехидно улыбнулась:

— Ее унесло ветром! Ты берешь часы или нет? Чистое золото.

Портье поднес их к глазам и стал внимательно изучать:

— Ладно. Шесть желтеньких, шесть красненьких.

— По дюжине каждых! Часы дорогие.

Они сторговались на шестнадцати таблетках — восемь желтых, восемь красных — и еще одной бутылке вина.

Процедура оказалась на редкость простой. Д’Арси глотала таблетку седативного — «расслабухи», выпивала полстакана вина и засыпала. Проснувшись, принимала «бодрящее» — антидепрессант — с четвертью стакана красного. В промежутках между отключениями рассматривала купленные накануне журналы. Наконец дошла до французского журнала мод. Внимание привлекла манекенщица на обложке — редкой красоты девушка с густо накрашенными ресницами и аккуратным каре черных как смоль волос. Лицо девушки показалось Д’Арси до боли знакомым. Но на кого она походила? Этот чувственный рот, проницательные глаза. Д’Арси расхохоталась, с ума сойти, если бы не эти густые ресницы и черные волосы, можно поклясться, что с обложки смотрит Джейд!