Рожденные в завоеваниях - Селия Фридман

Портрет всегда оставался у него: Затар слишком его ценил, чтобы доверить кому-нибудь, даже сотрудникам Центрального Музея. Затар огладил кожух, негодуя против обстоятельств, которые заставили его привезти портрет сюда. Он бы предпочел оставить его существование в тайне, используя, как приманку, и при помощи ее завлечь ценную добычу на Бракси… Но каким-то образом слухи просочились с Берроса и Затару соответствующим образом пришлось подстраивать планы. Вместо того, чтобы распустить слухи и сделать из мухи слона, он решил раскрыть свой секрет в Центральном Музее на Бракси. Публика отреагировала удивлением и оно еще более усилилось, когда им объяснили, что вторая фигура на портрете — темнокожая женщина с круглыми большими глазами, отличавшаяся ото всех ныне существующих рас, — на самом деле азеанка.

Теперь портрет находился на До Куле, самой ценной планете Йерренской границы, и утром вторично будет представлен публике. И Затар представит его самолично, таким образом его имя будет связано с человеком, который заказал его написать. С Харкуром Великим. Они вместе станут путешествовать по Холдингу, Затар и его сокровище — главный экспонат Музея, «Рождение Бракси». И так они ближе всего подойдут к великой туманности, которая закрывала от него победу. Ближе всего к Ней.

Отметая назойливую мысль, Затар покинул переговорную и вышел в соседнее помещение.

…И вдруг остановился, ошарашенный тем, что увидел.

Помещение за арочным дверным проемом вероятно планировалось, как спальня, потому что огромный прямоугольник всех цветов радуги нависал над полом на такой высоте, что мог служить матрасом. В каждом углы комнату от пола до потолка располагались цилиндры — они светились тусклым белым светом, который давал дополнительное освещение. Но ни это, ни сплошной настенный гобелен из гибких кристаллов не удивило Затара.

На кровати, окруженной силовым полем, лежал человек.

Затар расстегнул ножны с жаором и приблизился. Мерцал окруженный силовым полем матрас и, казалось, тело находится в некоем подобии статического равновесия — и его неподвижность не только показывала, что тело мертво, но говорило о том, что человек умер уже ни первый день как. Затар наклонился поближе и выругался. Когда он снова схватился за жаор, его рука дрожала, причем так, как никогда раньше.

Это было тело Ферана.

Затар резко развернулся, выхватывая жаор из ножен. Сталь заблестела в тусклом неровном свете, и он поднял меч, защищая лицо от удара. Контакт: сильная рука — способный противник — и намерение, как электрический разряд, проходящее сквозь лезвие, сквозь его руку и потрясшее тело Затара.

Он отступил назад и ему удалось отклонить лезвие нападавшего в сторону. Клинок просвистел у самого уха и грациозно вернулся на место.

К Ней.

Анжа долго, долго смотрела на него перед тем, как заговорить. Она была тоньше, чем Затар помнил ее — или его страстное желание добавляло ей вес в его представлении, наращивая формы там, где таковых не имелось, заставляя плоть отражать сексуальное богатство ее внутреннего Я? Что видела Анжа, когда смотрела на притиеру? Мужчину, что был старше ее, с таким громадным грузом ответственности на плечах, какого еще не выдерживал ни один правитель Бракси. Теперь в волосах появилась седина, несколько тонких прядей, украшающих черные кудри. Это ее удивляло? Какой образ ее собственное воображение выковало за долгие годы разлуки?

Анжа отступила назад, неотрывно глядя на него.

— Чуть медленнее, притиера, — и ты бы умер, — выговорила она.

Затар уловил конфликтующие речевые режимы и скрытый смысл фразы, улыбнулся. Кто еще мог так умело пользоваться его язком?

— Если бы я среагировал чуть медленнее, то я бы заслужил смерть, — ответил он с той же долей презрения.

Притиера убрал меч в ножны, хотя инстинкты подсказывали обратное.

Анжа изменилась, да, но не так, чтобы это имело значение. Ее волосы стали черными и глаза — под стать волосам, но нельзя было не заметить энергию, излучаемую ее обликом. Возникло ощущение, словно она никогда не покидала Затара — словно прошло только несколько мгновений с тех пор, как Анжа вырвалась из его рук и кровь окрасила его ладонь.

— Портрет у тебя? — резко спросила она.

— Конечно, — Затар кивком предложил ей следовать за ним, повернулся и повел Анжу в переговорную. Он специально повернулся к ней спиной, это был сознательный риск. Феран дал ему ключ к ее поражению — после многих дней споров, если быть откровенным, — и Затар знал, что не может позволить себе откладывать последний акт.

Он подвел Анжу к портрету и снял футляр. Он даже не смел и думать о такой удаче. Но ее реакция оказалась именно такой, какой он ожидал.

Анжа отшатнулась, словно ее ударили.

— Хаша… — прошептала она.

На мгновение побледнела, затем снова взяла себя в руки и успокоилась. Затар страстно желал добраться до того, что у нее внутри, как поступила сама Анжа с ним когда-то, узнать ее истинные чувства и разделить с ней ярость.

— Ты веришь этому? — с вызовом спросил притиера.

— Ты веришь, — прошептала она. — Этого достаточно.

Анжа неотрывно смотрела на картину еще какое-то время.

— Хаша! — повторила она. — Браксинка? — Анжа вероятно узнала правду недавно, хотя не верила в нее до этой минуты. В смятении, она медленно покачала головой. — Ли Пазуа жизнь бы отдал за это, — задумчиво сказала Анжа.

— Он и отдал, — сообщил Затар.

Она посмотрела на него своими черными глазами знакомым взглядом, будто они были все такими же серыми — цвета камня, цвета стали.

— Я видела, как люди убивали, Затар. Много раз видела. Но никогда они этого не делали, чтобы завоевать мою благосклонность, — она тихо и безжалостно рассмеялась. — Как это по-браксански. И очень эффективно. Но, боюсь, бедный Феран не может этого оценить.

— Ты убила его, — сказал Затар, используя вопросительный речевой режим.

Она нахмурилась.

— Это сделал ты. Отправив его сюда. Будучи тем, кто ты есть, и ожидая, что он вернется к тебе. Он выбрал смерть, притиера, а не встречу с тобой.

— Или с тобой.

— Возможно. Но мы помирились, поэтому я не могу взять вину полностью на себя. Он исправил то, что мог, из сделанного с моим сознанием в детстве, и дал мне ключ к тому, как справляться с остальным; это освободило его от довлеющего чувства вины. Поэтому ты можешь взять на себя его самоубийство.

Он исправил то, что мог… Значит, Анжа теперь свободна? Значит, сексуальные ловушки сняты с ее психики и мужчина может получать удовольствие от нее, не рискуя умереть? Затара охватила ужасная ревность — незнакомое чувство для его браксанской души.

— А ты? Что ты собираешься делать теперь? — спросил Затар.

— Ты разбросал по свету людей типа меня. Убил моих учителей. Очевидным для меня будет помочь им, — просто ответила Анжа.

— Маловероятно, — рассмеялся он.

— Это мой народ, — рявкнула она.

Затар покачал головой.

— Нет. Твой народ здесь.

— Я имею в виду мир экстрасенсов.

— А я имею в виду Холдинг, — Затар давил на нее, он знал это, но он должен был это делать, чтобы Анжа приняла свою личность. — Ты — браксинка, и знаешь это. Ты всегда знала это. И эта находка просто подтверждает правду, — Феран дал ему ключевые слова, которые нужно использовать, и Затар их использовал. — Какая жизнь у тебя будет среди азеанцев? Ты также чужда им, как не-человек, и более опасна. Здесь ты враг, но Бракси ценит своих врагов. Здесь тебя примут. Разве Азеа когда-то предлагала тебе это?

Это был сильный удар. Затар видел, насколько Анжа потрясена.

— Дело не в этом, — отступила она.

— Разве нет? — спросил он тихо.

— Я — телепат, притиера, и это лишь имеет значение. Мы с тобой можем делить наследие, но те люди — такие же, как я. Я понимаю их, я… — она запнулась в нерешительности. — Я разделяю их боль.

Затар подумал о риске, имеющем мало шансов на успех, и решил все-таки попробовать.

— А твой экипаж?

Она посмотрела на него со жгучей ненавистью. Но мысли, сопровождавшие этот взгляд, имели странный привкус вины.

— Ты убил моих экстрасенсов, когда убил ту планету, Затар. Они не могли пережить смерть пяти миллиардов человек и сохранить свою личность — она распалась.

— Но тебе это удалось, — добавил Затар.

Анжа не могла произнести это вслух, но он услышал ее мысленный ответ: «Это потому, что я другая».

— Ты абсолютно права, — согласился он вслух.

Анжа остолбенела. Неужели он улавливает мысли, которые она не хочет ему выдавать?

— А сколько человек погибли на Ллорну! — с горечью воскликнула она. — Не только те, по которым ты ударил из космоса, но и другие, что разделили их боль. Что касается тех, что остались, смерть будет для них милостью. Они невиновны, большинство совершенно наивны в том, что касается войны и политики. Они жили зависимой жизнью, под крылом у директора Института, и были этим вполне довольны. Ты убил их защитника. Ты угрожал им смертью. Ты довел многих из них до настоящего безумия, а остальные разбежались в дальние уголки Империи, и даже за ее пределы… Экстрасенсы не объединяться, а не-экстрасенсы не возьмут их к себе. Они боятся, Затар. Безумия. Убийства. Вот что ты с ними сделал, — заключила она и голос ее был полон ненависти. — Они — мой народ. И им нужна моя сила.