В Эфире. Дилогия (СИ) - Гарцевич Евгений Александрович

Не заплакал, не завопил, призывая маму, а именно засмеялся. На меня будто бафф повесили от жреца какого‑нибудь самого доброго из богов Авроры. В голове прояснилось, а все вокруг представилось мне в виде трехмерного чертежа. Мой мозг за секунду просканировал пространство и выделил все существенные детали.

Вот надо мной склонилась вампирша – тянется к моей шее, чтобы впрыснуть новую порцию токсина. Другая тетка уже готова впиться мне в ногу. Позади них – котел и старуха, держащая наготове клинок.

Прионовая язва в желудке у меня лопнула. Острая боль прокатилась по всему телу, я дернулся и вцепился зубами в шею чихуатетео. Прокусил, будто гнилой помидор и, не чувствуя вкуса холодной крови, стал впитывать в себя прион. Проделал все это неосознанно, рефлекторно – сказались, видимо, отголоски бешенства в соединении с непрошеной ачивкой «гурман».

И как только набралось достаточно пунктов для формирования клинка в левой руке, я метнул его в белое лицо ведьмы, собиравшейся укусить меня за ногу. А потом клинком из правой ударил в грудь ту вампиршу, которую кусал сам. Все произошло буквально за миг – остальные не успели отреагировать, а моя донорша только затрепыхалась, оцарапав меня когтями.

Я выплюнул кусок мертвой кожи и достал «хоукмун». Оставшиеся противницы опомнились лишь теперь – из тени, вопя, выскочили еще две ведьмы, блеснули кривые ножи.

Серьезно? С ножами и воплями против «хоукмуна» с разрывными патронами?

Шансов у вампирш не было.

Бум. Бум.

Я размял тело, с хрустом покрутил головой и смог наконец подняться. Добил молодую ведьму, отползавшую от меня, и начал палить в старуху. Оказалось, что, когда припечет, та становилась довольно резкой. Пришлось за ней побегать, поскольку паралич все еще мешал мне стрелять более прицельно.

Она пыталась прорваться к пленникам‑детям, но я не пустил. Загнал ее в противоположный угол, на кучу мертвых тел с оторванными конечностями и забил когтем в рукоятке револьвера. Получилось жестоко и очень мерзко, но мне было уже не до игр, да и трясло всего. Тем более что среди тех, кого убили ведьмы, я разглядел не только взрослых. Живыми же в логове я нашел трех маленьких детей, грязненьких и заплаканных.

Затем я наскоро собрал трофеи с вампирш. Добыча, впрочем, не представляла особой ценности для меня. Например, костяная маска в виде черепа, снятая со старухи, давала неслабый буст к мане – но только адептам некромантии и других видов черной магии.

В куче трупов я не стал рыться. В котел тоже предпочел не заглядывать – лишь пнул его от злости ногой, вывалив все ингредиенты наружу. И среди разбухших, наполовину сваренных ошметков заметил основу под татуировку. Точнее, заготовку – система подсказала, что формула не завершена, и предложила применять ее на свой страх, риск и жалобу на форуме бета‑тестеров.

Я рискнул и стал обладателем черных клякс на подушечках пальцев. При включении легкой стадии трансформации эти кляксы превращали меня если не в альпиниста, то как минимум в подражателя Листолазам, обещая легкий подъем по отвесным поверхностям.

Животные‑пленники в пещере тоже нашлись, но настолько агрессивные, что я выбрал опыт. Паук размером с кабанчика и гигантская ядовитая жаба даже не поняли, от какой участи я их спас, подарив быструю смерть. А я с содроганием представил, что могло бы получиться у ведьм, если бы те успели доварить свое зелье.

Детей, уходя, я забрал с собой. Двух девочек подхватил под мышки, а пацана, не потерявшего присутствие духа и, по сути, спасшего меня своим смехом, закинул себе на плечи. Так и пошел, то сюсюкая с ними, то уговаривая не слишком шуметь.

Из пещеры я вышел на небольшую поляну километрах в пяти от поселения Листолазов. Дети перестали рыдать, стоило только увидеть солнце. Но хватило их ненадолго – уже минут через пять снова начались всхлипы с попытками позвать маму. Пора было вернуть перепуганных и голодных детишек в племя – иначе, блуждая по чужой территории, я подвергал опасности и их, и себя.

Тем временем Крыса завалила меня по почте вопросами – куда я, нафиг, пропал? И не охренел ли я, забирая себе всех монстров? Я едва успел ей ответить, как услышал крики вдали. А потом и разглядел цепочку туземцев, прочесывающих лес и выкрикивающих детские имена.

Очень хотелось задержаться и посмотреть на их лица, когда поймут, что малышей спас изгой. Но я не стал – было некогда. К тому же имелся риск, что, увидев заплаканных крох со мной, меня же и примут за похитителя. Я быстро обнял детей, пообещал, что все будет хорошо и осталось подождать всего лишь пару минут, после чего отошел и спрятался за деревом. Убедился, что спасатели заметили их, и побежал к озеру.

Здоровенная голова чипактли никуда не делать. Она была почти целой, только муравьи ее облепили, а птицы успели выклевать один глаз. Но для моих целей она годилась и в таком виде. Я сделал несколько скриншотов в обнимку с ней и, прихватив ее с собой, прыгнул в воду. Спустился на дно, отыскал растерзанное тело – даже не верилось, что это я его так. Но, опять же, для легенды – самое то.

Композиция получилась отменной: дно, заваленное костями, огромное тело чипактли, зубастая пасть, а в центре кадра – яйцо драйка, вобравшее в себя сноп миниатюрных молний. Я сделал видеозапись в лучших традициях Жака‑Ива Кусто. Словил пару электрических разрядов, когда забирал яйцо, и довольный всплыл на поверхность.

Должно сработать! Глубина, мертвые монстры, свечение – все по классике. Если разрабы спрятали Слезу не в таком антураже, то я даже не знаю, в каком…

Прогнав сомнения, я написал Эйпу.

        «Слеза у меня».      

        «Молодец!»      

Ответил он моментально, будто дежурил у почтового ящика. Я продолжил свою аферу – отослал ему карту, на которой была отмечена деревушка в дне пути от Утеса Черепа.

        «Готов передать Слезу через два дня. Лови координаты».      

        «Принял, знаю это место.          Покажи мне ее. Где она была?»      

Я напрягся. Формулировка вопроса как бы подразумевала, что он знает, как Слеза выглядит. Не стал ведь спрашивать – какая она? Главное сейчас – не спалиться…

Сердце бешено колотилось. Если бы он мог видеть меня, то раскусил бы по‑любому. Я даже оглянулся, нет ли кого вокруг, но только птицы щебетали в ветвях, да стрекоза пролетела мимо. Я скрестил пальцы на обеих руках и отправил видео.

Ожидание тянулось томительно.

Ну, давай же! Сколько можно смотреть эту десятисекундную запись?!

Я еле сдержал себя, чтобы не поторопить Эйпа. Даже хотел начать медитацию, но увидел, что он набирает сообщение.

        «Она прекрасна!»      

        «Если хочешь получить ее первым, то пусть мне сейчас на счет в          DRUGA          ID           упадет еще сотка евро. А через два дня мы встретимся, и ты выполнишь остальные свои обещания. Если будет какая‑нибудь подстава, то я продам Слезу тому, кто больше предложит. Уокеру или Райперу».      

Я открыл DRUGA ID и раз за разом стал обновлять страницу, кликая на кружочек по мере мерцания системной картинки. Если деньги придут, значит, он купился. Платить мне сейчас, зная, что я блефую, было бы слишком мутной схемой даже для Эйпа…

В принципе, я уже все придумал. План был простой – встречаемся на Утесе Черепа, и я прыгаю в пропасть, столкнув Эйпа туда же. Гравитация равняет наши уровни, и мы двумя лепешками уходим на перерождение. Если вдруг срабатывает защита от суицидников, добавляю припасенный свиток с аквилонским огнем. Наша синхронная игровая смерть сбивает с толку систему, как и в прошлый раз. Я наконец вижу перед собой кнопку «выход». И мы обмениваемся телами.

Да, таков план.

Но сейчас ход за Эйпом.

Давай же! Давай, давай, давай…