Танцующие на каблуках - Юлия Фёдоровна Ивлиева

Лекс не предал ее. Он не заслуживает смерти. Во всяком случае, пока. Наоборот, он пылок, осторожен, нежен и очень бережен с ней.

Он заботился, радовал, удивлял и ужасно смешил. Повилика невольно заулыбалась, вспомнив о мужчине. Она не позволит Виринее вот так вот, ради прихоти или осуществления ее планов, убить ни в чем не повинного человека. Даже если он мужчина. Она не Виринея, она не превратится в жестокую, ненавидящую всех фурию.

Девочки больше не разговаривали. В раздевалке царило мертвенное молчание, лишь едва слышно гудели кондиционер и фен. Повилика сушила волосы, долго и тщательно укладывала. Красила глаза. Надела платье, кайфуя от прикосновения нежного шелка к своему телу.

Подруги, не отрывая взглядов, следили за ее сборами. Она шла к мужчине. Тщательно собиралась и вылизывалась, словно кошка.

Короткие волосы Дианы высохли сами. Она надела футболку и открытые джинсовые шорты, накинула сумку на плечо и ждала. Наверное, Ольгу, чтобы увести ее отсюда. Ольга рассеянно возилась, платье не хотело налезать на мокрое тело, с волос ручьями текла вода.

– Тебе никогда не приходило в голову, что так не должно быть? Это неправильно, – тихо спросила Диана.

– Мы все согласились на эту цену. Вика сама выбрала свою участь, – ровным голосом ответила Повилика. – Ты делаешь другой выбор. Каждый раз.

– Она маленькая и глупенькая. Она не понимала, что творит, – Ольга снова зарыдала. – Виринея обещала нас защищать! Она не должна была позволять Вике этого делать.

– Оль, никто из нас не маленький и не глупенький. Мы все знаем, что хотим получить от мужчины и чем рискуем, когда приближаемся слишком близко. Ни с тобой, ни со мной, ни с Дианой подобного не случилось. Это самостоятельное решение каждой из нас. Всё своей рукой.

– Ты ведь старше нас всех. Одна из первых. И с Виринеей давно. Скажи, ты много раз видела это? Ну, то, что с Викой?

Повилика помолчала, будя в себе не самые приятные воспоминания.

– Да, много раз. На деле мы оказываемся обычными женщинами. Тоже хотим любви, тепла и близости. Боимся одиночества и желаем почувствовать себя живыми. Только платим в конечном итоге по-другому, – Повилика замерла перед зеркалом с расческой. Заинтересованный и внимательный взгляд Дианы она видела в отражении. Они редко обсуждали эту тему. Боялись. Будто если произнести вслух, накаркают, ужасное непременно случится. – У нас все происходит, как у всех. То же измененное сознание, тот же всплеск гормонов, только сильнее и острее. Наверное, потому что в могилу нас кладут уже с этой жаждой любви и тепла. Со страстным желанием долюбить. Тепло, близость, нежность, любовь для нас, как откушенный пирожок. Вкусили, испытали наслаждение, но не наелись, голодны. Доесть бы, но никогда не знаешь, какой из кусочков станет ядовитым и погубит. Поэтому у нас все происходит быстрее и ярче. Мы приходим с другой целью, с иным предназначением и, предав его, наказание получаем соответствующее. Нельзя немножечко попробовать и убежать, нельзя пройти по грани. Не получится погреться в лучах любви и остаться собой. Если ты ступишь на эту дорожку, то понесет, засосет, погубит.

– Как не засосало тебя? – вопрос прозвучал робко. Почти без вопрошающей интонации.

Повилика поняла, в них не пылала ненависть даже к Виринее. Не горела ярость, не бушевали чувства, взывающие к мести. Они боялись, очень боялись за себя, потому что не знали оружия против любви.

– Я не желаю любви. Не хочу нежности и тепла. Любовь – удел слабых, не цельных. Я самодостаточна и едина. Мне не нужен полет. Я летаю на пилоне. И не желаю иного. Да, я много раз видела лепестки белой сирени, которую небрежно разносит ветер. Я точно знаю, это всерьез и навсегда. Я не теряю голову. Не подхожу близко. – Повилика кинула в сумку расческу.

Они посмотрели друг на друга долгими печальными взглядами. Она соврала. На этот вопрос просто не существовало ответа. Повилика вышла из раздевалки.

Виринея не выходила у нее из головы. Она уже точно решила, что не будет охранять ее своим молчанием. И подчиняться ее диким распоряжениям тоже не станет.

Повилика разберется во всем сама, а потом… Потом девочки узнают правду. Виринея за все ответит.

Разговаривать с самой Виринеей не имело никакого смысла. Повилика и так чувствовала опасность, исходившую от их предводительницы. Когда она рассказывала ей про обезумевшую Милю, она не обратила внимания на резкое слово «концентрат», даже не подумала, что оно означает. Теперь она точно знала: Миля и Вика послужили таким концентратом для Виринеи. Наверняка кто-то еще. И кого из них еще Виринея планирует сделать этим «концентратом»?

Повилика поежилась, мурашки разбегались по всему телу неприятной липкой волной. Климат-контроль в машине она отключила, а в открытые окна врывался жаркий душный ветер, обдувая, лаская и трепля свежеуложенные волосы.

Виринея перешагнула черту и ушла далеко за нее. Оглянувшись, черты не увидать, и не вернуться назад. А дорога ведет в пропасть.

Если Виринея почувствует угрозу от нее, от Повилики – близкой подруги, сестры, любимой ученицы, она избавится и от нее. Виринеей руководила паника, а та плохой советчик.

Пока Повилику охраняло ее молчание, а вот Лекса не охраняло ничего. Виринея ясно дала понять, он должен умереть в самое ближайшее время.

Мысли прыгали в голове у девушки и никак не хотели выстраиваться в логическую цепочку. Она знала только одно средство, чтобы прояснить голову и освободить ее от ненужных мыслей. Танцы. А еще она хотела видеть Лекса.

Еще по пути домой она вызвала к подъезду такси. Сейчас машина ждала ее. Она припарковала Смарт. Повилика лукаво улыбнулась, открывая дверь такси. Она кинула взгляд на окна своей квартиры. Пожалуй, сегодня, можно пригласить гостей.

Девушка шла по проходу между столиков в ресторане. Он смотрел на нее. Она читала в его глазах радость, восторг, желание. Она шла к нему. Это упоительное чувство наполняло ее счастьем. Лекс – очень красивый мужчина. Не только гармоничными чертами лица и хорошо сложенной фигурой. Он красив по-настоящему, по-мужски. Умением принимать решения, напрямую идти к тому, что хочет, искренностью и открытостью, которую может позволить себе только сильный человек. Красив острым умом, щедростью и чувством юмора.

Он очень-очень нравился Повилике. Нравился до легкого головокружения. Она чувствовала, как закипает кровь. Редкое ощущение, учитывая, что она не касается пилона. Она напомнила себе, что не теряет голову и присела за столик.

Целый вечер Повилика грелась в лучах его любящих глаз,