К грядущему триумфу - Дэвид Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Два выстрела Сент-Чарлза прошли высоко, презрительно пробив дымовую трубу броненосца. Он поднял свои лодки на буксир за кормой, чтобы защитить их от повреждений при взрывах, но обе шлюпбалки спасательной шлюпки по левому борту и паровой лодочный кран, установленный на его мачте, были разрушены в этой буре визжащего железа, и один из 8-дюймовых снарядов попал в цель перед броневым поясом, пробив относительно тонкую стальную обшивку корпуса и пройдя в канатный ярус.
Ни один выстрел батареи Сент-Чарлз на самом деле не пробил броню «Эрейстора», но поверхность каземата и броневой пояс были покрыты ямками и шрамами. Кое-где была фактически нарушена внешняя поверхность, хотя прочные гибкие внутренние слои закаленных пластин выдержали, и лицо Жэзтро напряглось. Шпионы Чариса донесли, что лейтенант Жуэйгейр, чертовски изобретательный парень, который придумал концепцию винтовой галеры для графа Тирска, предложил способ атаковать броню, которую на самом деле невозможно пробить. Он назвал это «разрушением», и идея была проста: подойти как можно ближе с максимально тяжелым орудием и колотить по этой броне снова, снова и снова, пока ее крепежные болты или даже несущие рамы позади нее не разлетятся вдребезги. Жэзтро не был особенно впечатлен, когда впервые прочитал эти отчеты. Теперь, когда его флагманский корабль вздрогнул от этого мощного удара, он поймал себя на мысли, что задается вопросом, не мог ли Жуэйгейр просто на что-то наткнуться.
* * *Орудийные расчеты батареи Сент-Чарлз роились над своими орудиями с настойчивой, дисциплинированной скоростью, которую так безжалостно вколачивал в них повелитель пехоты Квейчи Божинг. Однако в этом было нечто большее, чем простая тренировка. Этот проклятый броненосец обстреливал их крепость более получаса, все более точно, нанося все больше попаданий, убивая и раня людей, которых они знали — друзей, — и им было отказано в разрешении ответить. Теперь настала их очередь, и они с усердием взялись за оружие.
Еретики выстрелили снова, прежде чем были готовы их более медленные заряжающие, и еще одно из 8-дюймовых орудий распалось, когда 6-дюймовый снаряд с визгом влетел прямо в его амбразуру и превратил его — и весь его расчет — в обломки. Несмотря на ветер, густой пороховой дым — как от Сент-Чарлза, так и от броненосца — поднимался непроницаемой пеленой. Но труба и мачта корабля были видны над завивающимися клубами дыма, и этого было достаточно.
Орудия были перезаряжены со скоростью, которая никак не была связана с угрозой порки, ожидающей самую опоздавшую команду, а затем Сент-Чарлз снова изрыгнул дым и огонь.
* * *Трехсотфунтовый снаряд попал прямо в поворотный щит 6-дюймовой пушки левого борта номер три. Щит выдержал, но удар сильно деформировал его. Его заклинило на месте, пушка больше не могла действовать, и ее командир выругался в диком отчаянии, когда понял, что произошло.
Еще больше ядер попало в цель, унося грибы вентиляторов, разрезая стойки и цепные поручни, пробивая новые дыры в извергающей дым трубе. Открытый дальномер на мостике «Эрейстора» исчез в клубящемся облаке обломков, и там же развалился сигнальный шкафчик, рассыпав сигнальные флажки, летающие, как испуганные виверны. Четырехфутовая секция правой ножки трехногой мачты броненосца просто исчезла, но это было еще одно ядро, которое прошло выше, чем предполагалось.
Харчонгцы намеренно стреляли низко, пытаясь попасть своими железными ядрами в борт корабля… или ударить чуть ниже борта. Люди графа Тирска тщательно проанализировали расположение брони КЕВ «Дреднот». Именно это подсказало лейтенанту Жуэйгейру тактику «разрушения», который обратил особое внимание на то, как были закреплены броневые листы. Но лейтенант также отметил, что, хотя броня корабля простиралась ниже ватерлинии, она была всего на три фута ниже ватерлинии при нормальной нагрузке, и повелитель пехоты Божинг принял этот анализ близко к сердцу. Его основной целью действительно было «пробить» броню «еретика», как рекомендовал Жуэйгейр, но если его артиллеристы промахнутся по ее броне, он хотел, чтобы их огонь велся низко, а не высоко — под углом, который мог бы просто пробить тонкую обшивку корпуса броненосца ниже защиты его бронированного пояса.
Маловероятно, что они нанесут там много ударов, но это, безусловно, возможно. И даже самый лучший бронированный корабль должен был затонуть, если кто-то перестал пытаться проделать отверстия над водой, чтобы выпустить воздух, и сумел пробить достаточно отверстий ниже ватерлинии, чтобы впустить воду.
* * *Из глаз Килпейтрика потекли слезы, когда он сильно закашлялся от резкого, насилующего пазухи дыма. Темп стрельбы Сент-Чарлза замедлился — после двадцати пяти минут яростного боя артиллеристы начали сильно уставать, но что еще важнее, им пришлось уменьшить огонь, поскольку орудия опасно нагревались. Два из 8-дюймовых уже лопнули, хотя — хвала Лэнгхорну! — близко к их дульным срезам и далеко не так катастрофично, как они могли бы, и он был откровенно поражен, что они держались настолько хорошо. Сент-Чарлз был вооружен старыми чугунными пушками Фалтина (не то чтобы все они были такими уж старыми), которые имели гораздо худшую репутацию разрывающихся, чем новые стальные орудия.
Но харчонгцы ни на мгновение не дрогнули, несмотря на риск отказа оружия, и он почувствовал прилив огромной, нескрываемой гордости за них. Возможно, это было чем-то обязано той флегматичной, стоической выносливости — той бесстрастной способности переносить все, что с ними делали их хозяева, — которой славились харчонгские крепостные. Но, возможно, это также было не так.
Килпейтрик знал, что никогда не представлял себе такую бурю огня и железа, дыма и бьющих волн избыточного давления. Поток огня еретиков был сплошной стеной ненависти, бившей по земляным укреплениям батареи, как молот Кау-юнга, и еще шесть орудий были уничтожены прямыми попаданиями или заглушены лавинами земли и каменной кладки, обрушившимися вниз, чтобы заблокировать их огневые амбразуры. Артиллеристам Божинга
