Технология власти - Абдурахман Авторханов

Уже одной этой своей расправой с крестьянством Каганович навсегда связал свое имя с именем Сталина. Но его главная и решающая заслуга перед Сталиным была в другом — в подготовке условий для ликвидации старой, ленинской партии, с одной стороны, и создания новой, сталинской партии, с другой. Только в этих условиях могла быть установлена единоличная диктатура Сталина.

Для той и другой цели нужно было провести новую "генеральную чистку партии", так как предыдущие чистки (1925, 1926, 1929-30 гг.) не дали желательных результатов. В ноябре 1932 года Политбюро принимает решение об этом. Январский пленум ЦК 1933 года утверждает это решение. Создается Центральная комиссия по чистке партии. Кого же поставить во главе этой комиссии, тем более, что Каганович был занят "чисткой" крестьянства?

У Сталина и на этот раз не было широкого выбора — во главе Центральной комиссии был поставлен тот же Каганович. В этой чистке Каганович применил те же методы, что и при чистке крестьянства — террор и провокацию. По свежим следам заслуг Кагановича в обеих областях партийная печать писала[374]:

"Как секретарь ЦК и заведующий сельхозотделом ЦК| в 1929–1934 годах Каганович непосредственно (курсив мой. — А. А.) руководил… борьбой против организованного кулачеством саботажа государственных обязательств. В качестве председателя Центральной комиссии по чистке партии руководил происходившей в 1933–1934 годах чисткой партийных рядов".

За один лишь 1933 год Каганович успел исключить из партии 362 429 человек[375]. Эта заслуга Кагановича была признана на XVII съезде 1934 года избранием его председателем Комиссии партийного контроля при ЦК.

Но только теперь чистка должна была вступить в свои последнюю стадию в стадию физической ликвидации "врагов народа" внутри и вне партии. При всем своем "организаторском таланте" Каганович едва ли мог бы справиться с ней один. Надо было найти хорошего и столь же "талантливого" помощника. По его предложению, ему был дан в качестве заместителя председателя Комиссии партийного контроля при ЦК — Николай Иванович Ежов.

Каганович поработал со своим помощником до 1935 года, а в 1935 году Сталин убедился, что помощник хорошо выучился у своего шефа — Ежов был назначен председателем КПК при ЦК и одним из секретарей ЦК. В сентябре 1936 года Ежов стал и народным комиссаром внутренних дел. Но Каганович остается вторым секретарем ЦК до XVIII съезда (1939 г.), принимая ведущее участие в чистке Ежова. В 1935 году Каганович передает пост первого секретаря Московского комитета партии другому своему помощнику — Н. Хрущеву.

С тех пор его постоянно бросают с одного "узкого места" на другое. Он побывал во главе почти всех хозяйственных министерств — путей сообщения, тяжелой промышленности, топливной промышленности, нефтяной промышленности, строительных материалов. И везде, где он побывал, дела шли в гору. Чем добивался он успехов в сложнейших вопросах хозяйственного руководства, не имея даже первоначального школьного образования (он самоучка)? Правда, в юношеские годы он знакомился с делами производства. Но что это было за знакомство? Его официальные биографии указывают, что Каганович с 14-летнего возраста прошел большую трудовую школу — он был набойщиком обуви, закройщиком, упаковщиком, грузчиком, "военным" (всю первую войну отсидел в качестве рядового в запасном полку в Саратове и Гомеле).

Имея лишь этот опыт, Каганович берется руководить промышленностью и успешно ликвидирует "узкие места" в ней. Чем? Теми же методами, какими он добился успехов в коллективизации и на хлебозаготовках. Другими словами, не хозяйственным руководством, а полицейской палкой. На это прямо указывается в его биографии[376].

"С марта 1935 по 1937 год — народный комиссар путей сообщения, разбил вредительские "теории" (курсив мой. А. А.) о том, что железнодорожный транспорт работает "на пределе"… За самый короткий срок, в несколько месяцев, под руководством Кагановича суточная погрузка поднялась с 56 тысяч вагонов до 73 тысячи вагонов".

Где бы Каганович ни появлялся, он всюду находил "вредителей" и ликвидацию "узких мест" начинал с ликвидации людей. Во время управления Кагановича по совместительству двумя наркоматами — путей сообщения и тяжелой промышленности (1935–1939 гг.) на воле не остался ни один член Совета наркоматов, ни один начальник главка, ни один директор треста, ни один управляющий железной дорогой, ни один начальник политотдела дорог, ни один директор крупного предприятия.

Перед вновь назначенным чиновником Каганович, и как народный комиссар и как секретарь ЦК партии, ставил одно и то же условие: либо выполнение плана, либо вон из партии! "Вон из партии" означало в тогдашних условиях быть арестованным, если не как "вредитель", то как "саботажник". Поставленные перед таким выбором чиновники на местах действовали тем же методом, что и Каганович в Москве: репрессиями. Если и репрессии не помогали, то прибегали к вновь найденному средству — к "очковтирательству". Его сущность заключалась в том, что местные чиновники — чиновники партии и хозяйства писали Кагановичу и Сталину "победные рапорты" с фальсифицированными данными о "выполнении и перевыполнении планов". "Очковтирательство", как средство самообороны, сделалось постепенно второй натурой хозяйственного и партийного руководства.

Даже сам термин "очковтирательство" приобрел полное гражданство в советском лексиконе. Культивировал же его именно Каганович.

Сейчас ученики Сталина не прочь поговорить и о сталинском антисемитизме. Действительно, если иметь в виду количество уничтоженной интеллигенции, особенно партийной, то относительно больше всех пострадала еврейская интеллигенция. Из всех старых большевиков еврейского происхождения остался только один Каганович. Какую роль играл сам Каганович в этой расправе? Всегда наиболее подлую.

Когда близкого родственника Председателя Президиума Верховного Совета СССР М. Калинина — секретаря Калининского обкома партии Михайлова арестовали, то даже слабовольный "президент СССР" предъявил ультиматум: или Сталин освободит Михайлова, или он отныне отказывается подписывать указы Верховного Совета, Сталин предложил немедленно освободить Михайлова, так как ему была нужнее подпись Калинина, чем голова Михайлова. Совершенно по-другому поступил Каганович, когда под чистку попали его родные братья киевский директор универмага, горьковский секретарь крайкома партии и московский нарком авиационной промышленности. Говорили, что когда Кагановича начали осаждать их жены и дети, чтобы он заступился за родных братьев, то Каганович всегда отвечал одной и той же фразой: у меня есть только один брат и его имя — Сталин!

Что Сталин был антисемитом — на это указывал еще Троцкий. Дело группы кремлевских врачей, помимо всего прочего, тоже попахивало самым махровым антисемитизмом.

Но Каганович не пострадал бы и в этом случае — уже одним своим физическим присутствием в Политбюро он обеспечивал Сталину алиби против обвинения в антисемитизме.

Из коммунистических источников проникли в свободный мир сведения, что Сталин собирался, в связи с делом врачей, создать в СССР нечто вроде гетто или новую "черту оседлости". Если Сталин собирался действительно проводить такое мероприятие, то он провел бы его руками того же Кагановича.

Многие служили Сталину за-страх, но Каганович — за совесть. "Большая Советская Энциклопедия" была права, когда писала:

"Каганович развернулся как политический деятель, как один из руководителей партии под непосредственным руководством т. Сталина и является одним из преданнейших его учеников и помощников"[377].

В биографиях "учеников и соратников Сталина", напечатанных 9 советских энциклопедиях и справочниках, ни один из них не назван преданным в превосходной степени (преданнейший) — только один Каганович заслужил подобную оценку своих заслуг.

После войны Сталин вновь вспомнил "организаторский" талант: Кагановича по репрессиям и чисткам. На освобожденной Украине Хрущев явно не справлялся с этой задачей. Сталин снял Хрущева и назначил Кагановича генеральным секретарем ЦК партии Украины (март 1947 г.). И Каганович доказал, что он не разучился чистить:

— сотни тысяч украинцев были депортированы в Среднюю Азию, Казахстан и Сибирь как "фашисты" и "враги народа". После смерти Сталина коллективное руководство решило, что судьбу всех его хозяйственных планов, в конечном счете, решает "производительность труда", то есть степень и норма эксплуатации рабочего класса. Для этого создается "Государственный комитет труда и зарплаты". Каганович посвятил было свои "организаторские" способности этому комитету, но быстро провалился: ругая Сталина за террор, нельзя было уже управлять террористически. Пришлось отменять и давно отмененные сами рабочими в "явочном порядке" законы 1940 года об уголовных наказаниях за "опоздание", за "самовольный уход" с работы и т. д. Отпали на время главные элементы "организаторского таланта" Кагановича — отпал и сам Каганович: в июне 1956 года его сняли с этой должности.