Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора - Юрий Скуратов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что это был за «аноним» – еще один вопрос, на который следствие так и не ответило. А ведь пленку показали еще и в Грузии, на одном из частных каналов. Передал ее туда, на свою родину, в Кутаиси, Бадри Патаркацишвили – один из заместителей Березовского, объявленный сейчас в международный розыск. Ее показали в Швейцарии, в некоторых других странах Европы – дело рук все того же Березовского.
Третье звено в цепи этого преступления – действия Хапсирокова. 17 марта он привез кассету в Совет Федерации. Но кто-то же ему эту кассету дал, кто-то приказал передать ее сенаторам?
Четвертое звено – это эпизод шантажа. Провокационная, подтвержденная не фактами, а эмоциями видеозапись была использована Ельциным во время встречи со мной в качестве грязного инструмента шантажа: вот кассета – пишите заявление и уходите. Но кто-то же вручил ему кассету? Поэтому в рамках расследования моего дела я рассматривал допрос экс-президента как один из наиболее важных эпизодов.
Что касается экс-министра культуры России Швыдкого, то одного того обстоятельства, что он «взял на себя» ответственность за показ этой пленки, уже было достаточно для предъявления ему обвинения. Никто это сделать даже не подумал.
Думаю, какую-то ясность в расследование дела мог пролить арест Вячеслава Аминова, одного из людей Березовского, который, по оперативной информации, был причастен к фабрикации пленки. Дело в том, что, по сообщению многих газет, при аресте у него нашли огромное количество видеоматериалов, компрометирующих многих важных российских персон.
* * *Иными словами, слегка «поприжав» всех «героев» дела, можно было подойти к решению самого главного вопроса – выйти на заказчика направленной против меня провокации.
Практически ничего для этого сделано не было.
А теперь представим себе, что расследование проводилось бы объективно. Сколько же высокопоставленных особ, начиная от Ельцина и заканчивая Швыдким, могли бы попасть на скамью подсудимых!..
Закономерный финал
После отстранения Петра Трибоя расследование моего дела передали другому следователю Главного следственного управления Генпрокуратуры – Ширани Эльсултанову. Ставку сделали на то, что они с Трибоем не очень между собой ладили, и в пику своему недругу Эльсултанов вынесет нужное властям решение.
Но расчет не оправдался и здесь. Новый следователь стал проводить линию предыдущего, пытаясь честно разобраться в деле. Николай Бордюжа, вызванный на допрос в прокуратуру по этому делу, именно ему рассказал, откуда взялась пресловутая кассета. Вспомним, как долго Бордюжа настаивал на том, что понятия не имеет, как кассета попала ему на стол. Пообщавшись с Эльсултановым и поняв всю абсурдность своего заявления, он признался, что кассету принес начальник его секретариата. Если бы Эльсултанову дали возможность и дальше двигаться в этом же направлении, полагаю, через короткое время можно было бы выйти и на заказчика провокации.
Когда на принадлежащем Березовскому канале показали интервью Сергея Доренко с одной из проституток, следователь решил с журналистом побеседовать. Выяснилось, что девицу нашли и доставили к Доренко оперативники МВД. Доренко обманул ее: сказал, что просто хочет с ней поговорить, а на самом деле весь разговор против ее желания был снят скрытой камерой и затем показан в эфире.
Следователь неоднократно приглашал Доренко на допрос в прокуратуру, но тот все вызовы проигнорировал. Пришлось отправить двух милиционеров, чтобы доставить журналиста с «почетным эскортом». Доренко от эскорта отказался, покрыв милиционеров матом и пригрозив суровыми санкциями. Тогда Эльсултанов поехал к Доренко сам. Журналист не изменил своему стилю – стал хамить и ему. Поведение зарвавшейся телезвезды Эльсултанова нисколько не обескуражило. Он резко оборвал Доренко, сказав, что даст поручение оформить протокол на задержание его на 15 суток за хулиганство. Журналист испугался и обещал, что непременно придет в прокуратуру для дачи показаний.
Однако Доренко следователь так и не дождался. Утром следующего дня в Генпрокуратуре раздался звонок из Администрации президента РФ: следователю было жестко указано на «нецелесообразность» допроса Доренко…* * *Вскоре начальник Управления по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры Владимир Казаков был приглашен в Кремль. Как рассказывал мне сам следователь, приглашение последовало от тогдашнего руководителя президентской администрации Волошина. Надо сказать, Волошин регулярно делал заявления, что у возбужденного против Скуратова «кремлевского» дела хорошие перспективы и что Скуратова вот-вот посадят. По словам Казакова, он долго объяснял Волошину, что ни при каких вариантах перспектив у дела нет, на выходе будет «ноль». Волошин остался очень недоволен…
Наверное, это была кульминация расследования.
Наконец-то поняв, что нужного результата добиться не удастся, «семья», судя по всему, дала указание постепенно спустить дело на тормозах.
* * *23 января 2000 года я выступил на радио «Свобода» с критикой деятельности Путина. Тут же заменили следователя В. Паршикова, который вел мое дело, но отказывался предъявлять обвинения, так как не видел для этого никаких оснований. Дело поручили некоему Василию Пименову, который какое-то время служил в органах военной прокуратуры Казахстана, а затем по чьей-то протекции был принят на работу начальником отдела в Управление по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры РФ. Пименов быстро сообразил, чего хочет от него начальство. С такой «мелочью», как закон, можно было не считаться.
2 ноября 2000 года в очередной раз закончился срок следствия по «кремлевскому» делу. Впрочем, «крайняя» дата была мгновенно передвинута Генпрокуратурой еще на месяц – до 2 декабря. Вместе с тем Кремль, судя по всему, посчитал, что политические цели в отношении меня достигнуты, и уголовное расследование постепенно вошло в обычное русло. Стало понятно, что рано или поздно оно должно, наконец, развалиться. Лишь нежелание публично объявлять о своем полном фиаско заставляло прокуратуру «тянуть» его еще дольше.
Вспомним: 24 августа 2000 года было прекращено расследование эпизодов, связанных с пленкой. Поскольку экспертиза, несмотря на мощное давление, так и не идентифицировала заснятого на ней человека с Генеральным прокурором, Кремль понял, что «выжал» все, что можно, из этой ситуации, и потерял к этой части обвинения всякий интерес. В этот же день с такой же формулировкой – «отсутствие состава преступления» был прекращен эпизод, связанный с получением квартиры. Чуть позднее, 29 сентября, закрыли эпизоды, связанные с написанием художником А.Шиловым двух портретов (моего и моей жены), а также строительством дома отдыха работников прокуратуры в Орловской области.
Расследовать к тому моменту было уже практически нечего. Оставался лишь эпизод с костюмами – последнее, за что двумя руками держалась Генпрокуратура. В конце концов, чтобы избежать ненужных вопросов общественности и показать, что дело против Скуратова имеет какой-то смысл, только на десятом (!!!) месяце расследования, 31 января 2000 года, Пименов предъявил мне полностью надуманное и необоснованное обвинение в злоупотреблении должностными полномочиями, выразившимся в «безвозмездном приобретении 14 костюмов и других вещей общей стоимостью 39 тысяч 675 долларов США».
Удивительное дело: начинали с видеопленки и «девочек» – закончили костюмами. Расследование по костюмам несколько месяцев топчется на месте, новых фактов никаких, и вдруг на пустом месте – обвинение!
О пленке же – ни слова. Добиться какого-либо вразумительного ответа от своих бывших коллег по поводу законности этого обвинения ни мне, ни моим адвокатам так и не удалось.* * *8 февраля тот же Пименов выносит постановление о применении по отношении ко мне меры пресечения – подписки о невыезде. Именно в тот момент я получил приглашение из США с просьбой прочесть ряд публичных лекций и провести встречи с юристами.
И тут же у меня изъяли загранпаспорт в связи с тем, что я нахожусь под подпиской о невыезде.
Истинная причина этого – желание не допустить моего выезда за рубеж и таким образом предотвратить встречи с западными коллегами и политиками на фоне разворачивающейся президентской кампании в России. (Я должен был встретиться, в частности, с Бушем-младшим – тогда еще одним из кандидатов на пост президента США.)
* * *Оставшийся последним «костюмный эпизод» держался дольше всего, дело в этой части было прекращено лишь в мае 2001 года. Так самым бесславным образом завершилось для Кремля «дело Скуратова».
Это было, безусловно, законное и вынужденное решение. Но, вынося его, руководители Генеральной прокуратуры России не забыли, тем не менее, мелко мне напакостить. Так, эпизод с костюмами был прекращен «в связи с недоказанностью обвиняемого в совершении преступления». На самом же деле собранного прокуратурой материала с лихвой хватало для принятия решения об отсутствии состава преступления. Хотя бы потому, что, безусловно, не было самого факта преступления.
