Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых - Игорь Зимин

8. Военный капитал на 1 января 1918 г. составил 500 169 руб. 90 коп. Из них в процентных бумагах хранилось 404 750 руб. и наличными деньгами 95 419 руб. Из них 34 085 руб. на бессрочном вкладе в Государственном банке и 61 334 руб. в Учетно-ссудном банке Персии.

9. Суммы на содержание Абас-Туманского дворца на 1 января 1918 г. составили 19 431 руб. 28 коп. Из них в кассе Канцелярии императрицы 12 502 руб. и 6928 руб. в Волжско-Камском коммерческом банке. Эта сумма была остатком от ежегодно отпускавшихся 56 278 руб. 50 коп. из личных средств великого князя Михаила Александровича на содержание Абас-Туманского дворца покойного цесаревича Георгия Александровича.

На апрель 1918 г. на счетах Марии Федоровны в различных банках хранилось 1 773 003 руб. 55 коп.894 Большая часть этой суммы (1 512 293 руб.) хранилась в процентных бумагах, которые к апрелю 1918 г. по большей части утратили свою ценность, и 263 260 руб. наличными деньгами, реальная покупательная способность которых также сократилась многократно.

Еще были деньги «по мелочи». Так, в Петроградской конторе Государственного банка по книжке бессрочного вклада императрицы Марии Федоровны № 60520 хранилось 179 944 руб. 54 коп., по ним на срок 1 сентября 1917 г. были зачисленные проценты – 57 руб. 71 коп., всего 180 002 руб. 25 коп.

Таким образом, на всех счетах императрицы Марии Федоровны хранилось всех сумм 2 632 266 руб.

К сентябрю 1917 г. процесс по «выяснению капиталов» императорской семьи был «в значительной части закончен» и Министерство финансов настаивало на немедленном перечислении всех выявленных капиталов в доход казны. Для этого 20 октября 1917 г., буквально за неделю до взятия большевиками власти в Петрограде, создается «Комиссия по разграничению государственного и лично принадлежащего б. императорской семье имущества». Следует напомнить, что в 17 августа 1917 г. Временное правительство уже приняло решение «О разграничении личного имущества некоторых членов царствовавшего дома от имущества государственного».895 В августе под «некоторыми членами царствовавшего дома» имелись в виду Николай II, Александра Федоровна и Мария Федоровна. В октябре 1917 г. предполагалось решить принципиальные финансовые вопросы и по всем остальным Романовым.

Председателем комиссии назначается комиссар Временного правительства над бывшим Министерством Императорского двора и уделов Ф.А. Головин. В состав комиссии вошли: и.о. Управляющего Кабинетом Е.И.В. Н.Э. Рюдман, а также представители: Дворцовых управлений, бывшего Кабинета Его Величества, Контроля бывшего Министерства двора, юрисконсульт бывшего Кабинета, а также заведующий Канцелярией бывшей императрицы Александры Федоровны граф Я.Н. Ростовцев, который являлся лицом, «на коего возложена охрана имущественных интересов бывшей императорской семьи».896 Другими словами, в состав комиссии включили тех, кто «по должности» знал финансовое положение каждого из Романовых. Однако в силу объективных причин, связанных с арестом Временного правительства, это намерение не исполнили.

Большевики решили проблему по-своему, без привлечения юрисконсультов и прочих должностных лиц. И главную роль в решении «финансовых проблем» играли уже не юридические нормы, а простой и надежный «товарищ маузер».

Во время Февральской революции 1917 г. императрица Мария Федоровна находилась в Киеве, а затем, в апреле 1917 г., выехала в Крым. В Крыму Мария Федоровна прожила два года, вплоть до апреля 1919 г. Рядом с ней были ее родные и близкие. На даче Ай-Тодор897 жили обе ее дочери, Ксения и Ольга, со своими семьями. Поблизости, на даче Дюльбер, жили с женами великие князья Николай Николаевич (Младший) и его младший брат Петр Николаевич. Поблизости располагались дачи-дворцы российских аристократов и промышленников. Царский дворец в Ливадии пустовал.

Уезжая из Киева в 1917 г., Марии Федоровне удалось вывезти в Крым свою шкатулку с драгоценностями. Хотя значительная часть ее драгоценностей оставалась в домашнем сейфе Аничкового дворца. Эти драгоценности изъяли осенью 1917 г. чиновники Временного правительства и в середине сентября 1917 г., вместе с другими драгоценностями Камерального отделения Кабинета, их вывезли в хранилища Оружейной палаты в Москве. Именно за этими драгоценностями осенью 1917 г. в Петроград по поручению Марии Федоровны приезжал из Крыма князь Ф.Ф. Юсупов. Как он вспоминал в эмиграции: «В Аничков дворец я отправился забрать большой портрет Александра III. Императрица Мария Федоровна дорожила им и просила меня привезти его. Я вынул его из рамы и скатал, как весной своих Рембрантов. А вот драгоценности проворонил. Их увезли в Москву по распоряжению Временного правительства».898

К весне 1918 г. Романовы, собравшиеся на своих крымских дачах, уже отчетливо осознали, что ювелирные украшения – единственная твердая «валюта», которая осталась в их распоряжении. Надо сказать, что дела с этой «валютой» у Романовых, собравшихся в Крыму, обстояли очень по-разному. Марии Федоровне удалось вывезти в Крым свою шкатулку с бриллиантами. Спасла свою ювелирную коллекцию и великая княгиня Ксения Александровна. Вероятно, что-то вывез в Крым и очень «деловой» великий князь Александр Михайлович. Однако младшая дочь вдовствующей императрицы Ольга Александровна лишилась своей ювелирной коллекции полностью. Ее коллекция пропала в революционном Петрограде. Ольга Александровна в 1916 г. сочеталась морганатическим браком с ротмистром Куликовским, которого в семью так и не приняли. По крайней мере в своем дневнике Мария Федоровна называла его только обезличенно – «он» или «Кукушкин». Жившие с женами-черногорками на даче Дюльбер, «Петюша и Николаша» (великие князья Петр и Николай Николаевичи) тоже «голыми» не были. По большому счету, Романовы, жившие в Крыму, «стратегически» были обеспечены довольно хорошо.

Вилла Ай-Тодор. 1915 г.

Проблемы возникли с «наличкой». Конечно, ради получения наличных денег они продавать свои камни и другие ценности совершенно не собирались, поэтому Мария Федоровна искренне радовалась, когда английские офицеры в начале 1919 г. приносили во дворец давно забытые французские батоны.

Еще раз повторим, «крымским» Романовым удалось сохранить и вывезти на юг значительные ценности. В условиях революционной смуты они предприняли ряд мер для того, чтобы их сохранить. Всех Романовых буквально потряс обыск, который провели представители Ялтинского Совета 26 апреля 1917 г.

Как известно, весной 1917 г. по всей стране начали создаваться Советы крестьянских и солдатских депутатов. Формировались они по партийному принципу а партий различного толка тогда в России возникло множество. И они очень по-разному относились к Временному правительству и к его указаниям. Как помнит читатель из школьного курса, эту ситуацию принято называть двоевластием. В Крыму, под боком у Романовых, сформировались два влиятельных Совета: Ялтинский и Севастопольский. Командующим Черноморским флотом, традиционно базировавшимся в Севастополе, был назначен адмирал А.В. Колчак. Отношение этих Советов к крымским «сидельцам» было диаметрально противоположное. Ялтинцы желали как можно скорее «порешить всех Романовых под корень», севастопольцы считали, что судьба Романовых должна быть решена только в Петрограде.

Вилла Дюльбер. 1915 г.

В апреле 1917 г. в Ялту приехала следственная комиссия, по указанию Петроградского совета она дала санкцию на обыск на дачах Романовых. Искали прежде всего компромат и оружие. Ценности тогда революционеров интересовали мало. Во время обыска были, конечно, «эксцессы исполнителей», когда великий князь Александр Михайлович проснулся от бодрящего холодка пистолетного ствола у своего виска. Вдовствующую императрицу Марию Федоровну до глубины души возмутило то, что в ее спальню ворвались матросы: «…меня неожиданно разбудил стук в дверь. Дверь была не заперта, и я с ужасом в полумраке разглядела мужчину, который громким голосом объявил, что он послан от имени правительства для проведения обыска в доме на предмет выявления сокрытых документов, которые ему в случае обнаружения приказано конфисковать».899

Революционные матросы, явившиеся для обыска по распоряжению Севастопольскою Совета на виллу Дюльбер. Фото кн. Романа Романова. 1917 г.

В ходе обыска изъяли преимущественно различные бумаги. И хотя прочно бытует легенда о том, что в ходе обыска, только по счастливой случайности уцелела шкатулка Марии Федоровны с фамильными ценностями, но ни в мемуарах великого князя Александра Михайловича, ни в мемуарах Феликса Юсупова об этом не упоминается. Мария Федоровна в дневниковой записи прямо упоминает: «Они открыли все мои ящики, даже те, в которых хранились драгоценности. Все-все перерыл он и двое мерзких рабочих, которые шныряли по моим шкафам, прощупывая каждую юбку, каждое платье, пытаясь найти что-то скрытое в них».900