Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых - Игорь Зимин

Любопытен вопрос и о «пропавших» яйцах за 1904 и 1905 гг. Как мы видим, в описи 1917 г. упоминаются яйца за 1903 и 1907 гг. Если оставить в стороне пасхальное яйцо императрицы Александры Федоровны 1906 г., хранившееся в Александровском дворце879, то в среде «фабержеведов» до сих пор идут дискуссии по поводу пасхальных яиц 1904 и 1905 гг. Некоторые из исследователей утверждают, что этих яиц не было вообще. Как нам кажется, это мнение подтверждается и приведенным выше списком пасхальных яиц, хранившихся в Зимнем дворце. По логике событий, пасхальное яйцо 1904 г. (если оно, конечно, было) должно быть представлено в коллекции императрицы Александры Федоровны, хранившейся в Зимнем дворце.

Сам факт отсутствия традиционного пасхального подарка в 1904 г. может быть объяснен как началом Русско-японской войны, так и гибелью крейсера «Петропавловск» буквально через два дня после Пасхи. Тогда весь аристократический Петербург оделся в траур, поскольку офицерский состав броненосца во многом был укомплектован представителями лучших дворянских фамилий России. На этом же броненосце находился и великий князь Кирилл Владимирович, чудом уцелевший после гибели броненосца. На следующий 1905 г. Пасха встречалась императорской семьей в Александровском дворце Царского Села, также при трагических обстоятельствах. В стране разгоралась революция. 9 января 1905 г. в Петербурге были расстреляны сотни простолюдинов, которые направлялись к Зимнему дворцу, чтобы подать монарху петицию, в которой они изложили свои просьбы. Кроме этого, в феврале 1905 г. в Москве от руки террориста погиб дядя Николая II – великий князь Сергей Александрович. Сергей Александрович был мужем старшей сестры императрицы – великой княгини Елизаветы Федоровны. Эти трагические события вполне могли на время прервать сложившуюся традицию.

Впрочем, имеет право на существование и компромиссная версия. Поскольку к 1904 г. традиция дарения пасхальных яиц насчитывала уже не один десяток лет, то можно с уверенностью предположить, что к Пасхе 1904 г. два пасхальных яйца были готовы. Однако в силу указанных выше событий император мог принять решение отказаться от традиционного подарка как жене, так и матери. Эта же ситуация могла повториться и в 1905 г. Так или иначе, по сей день неизвестно, были ли эти пасхальные яйца, так как их существование не подтверждается и денежными счетами Николая II, которые в полном объеме сохранились до нашего времени. Вместе с тем некоторые специалисты полагают, что этими «пропавшими» пасхальными яйцами могли быть «Воскресение» и «Букет цветов» (другое название в литературе «Весенние цветы»). А о двух пасхальных яйцах вообще нет никаких сведений.

Что касается яйца за 1907 г., то мы можем только предполагать, почему оно оказалось в Зимнем дворце. По крайней мере точно известно, что в пасхальные дни 1907 г. царская семья находилась в Александровском дворце Царского Села, который к этому времени уже два года как являлся постоянной жилой резиденцией императорской четы. В литературе пасхальное яйцо, подаренное императрице Александре Федоровне в 1907 г., принято называть «Яйцом с решеткой и розами».

Обращает внимание и то, что в описи 1917 г. яйца перечислены «вперемежку» по датам. Видимо, это связано с тем, что именно так они были расставлены на полках угловой витрины рукой императрицы Александры Федоровны. Совершенно очевидно, что императрица не преследовала цель какой-либо жесткой «хронологически-музейной расстановки» предметов, а расставляла пасхальные яйца, подаренные мужем, так, как считала нужным и «красивым». Поэтому и карета из «Коронационного яйца» оказалась на верхней полке, а само яйцо – на нижней. Так или иначе, но при составлении описи 17 мая 1917 г. драгоценности описывались в той последовательности, в какой они были расставлены в угловой витрине самой Александрой Федоровной.

Изъятые драгоценности были упакованы в один ящик и опечатаны сургучными печатями в этот же день – 17 мая 1917 г. Следует добавить, что пасхальные яйца, перемещенные из Углового кабинета императрицы в Зимнем дворце в сейфы Камерального отделения, находились там вплоть до середины сентября 1917 г., пока Временным правительством было принято решение об эвакуации ценностей из Петербурга в Москву. В сентябре 1917 г. этот ящик со многими другими ценностями вывезли из Петрограда в Москву и поместили в хранилище Оружейной палаты, где они и пролежали до весны 1922 г.

Во-вторых, размером и структурой своих финансов озаботились и сами Романовы. С марта 1917 г. они перестали быть императорской четой, а стали просто гражданами Романовыми. Для Романовых при Временном правительстве еще сохранялась гипотетическая возможность эмиграции в одну из европейских стран. Поэтому, когда спала острота перемен, произошедших с семьей, то уже 28 апреля 1917 г. Романовы, через посредство обер-гофмаршала П.К. Бенкендорфа, обратились к Временному правительству с просьбой «принять участие в Займе Свободы», однако для этого им требовалось узнать, каково «настоящее состояние их сумм»,880 чтобы привести в жизнь это желание. Вероятнее всего, Романовы действительно хотели поучаствовать в «Займе Свободы», но в не меньшей степени они желали знать точные объемы своих активов. Это желание также связано и с тем, что с мая 1917 г. они должны были не только питаться, но и выплачивать жалованье всем слугам и врачам из «собственных средств».

Следует отметить, что в дневниках Николая II очень редко встречаются следы «материальной озабоченности». После того как он потерял империю, что для него были эти миллионы? Поэтому весь «денежный импульс» в семье шел через императрицу Александру Федоровну.

Как следует из документов, бывшему императору продолжали ежемесячно предоставлять финансовые отчеты «по суммам императора, императрицы и их детей». Более того, после отъезда семьи Николая II 1 августа 1917 г. в Тобольск, принято решение о пересылке финансовых отчетов в Сибирь.881 Последний запрос управляющего «бывшей Канцелярией» императрицы Александры Федоровны графа Я. Ростовцева, обращенный к комиссару по бывшему Министерству Императорского двора Ф.А. Головину, датирован 11 октября 1917 г., и ответ был положительным и отчеты «по деньгам» вплоть до марта 1918 г. (!!! – уже при большевиках) высылались в Тобольск.882 Это свидетельствует об определенной позиции Временного правительства, которое исходило из того, что личные средства семьи бывшего императора должны остаться в полном ее распоряжении.

Желание Романовых знать размеры своих капиталов породило переписку между чинами «бывшей Канцелярии императрицы Александры Федоровны» и комиссаром Временного правительства по «бывшему Министерству Императорского двора» Ф.А. Головиным. Чиновники Кабинета составили Головину справку о размерах капиталов императорской четы. Следует подчеркнуть, что итоговые суммы по «царским деньгам» были подведены на сентябрь 1917 г.

Структура и размеры «легальных сумм» царской семьи представляют немалый интерес, особенно с учетом разбивки этих сумм «по персонам». Следует еще раз напомнить, что по традиции, сложившейся на рубеже XVIII – начала XIX в., средства императорской семьи хранились по большей части в процентных бумагах, которые давали приличные ежегодные проценты. Эти проценты позволяли как обслуживать управление капиталами каждого из Романовых, так и давали некоторые свободные средства, они шли либо на приращение основного капитала, либо на какие-то срочные расходы, по усмотрению их хозяев.

Для Временного правительства финансирование семьи Романовых было серьезной головной болью. Активная переписка по этому вопросу началась еще в апреле 1917 г., когда пришло время очередной выплаты по гардеробной сумме Николая II: «Предполагается ли в апреле сего года выдача 5000 руб. на комнатные расходы бывшего императора, в счет отпускавшихся до сего времени из Кабинета ежегодно 20 000 руб.». В мае 1917 г. пришел очередной срок выплат семье из Государственного казначейства «за майскую треть». В документах это сформулировано следующим образом: «Будут ли отпущены в мае сего года из Государственного казначейства и бывшего Кабинета и Главного Управления уделов бывшему императору и его семье те суммы, которые до переворота им отпускались?». А суммы были следующими: императрице Александре Федоровне – 69 666 руб.; цесаревичу Алексею Николаевичу – 34 500 руб.; великим княжнам Татьяне Николаевне (по 29 мая – день совершеннолетия) – 6224 руб.; Марии Николаевне – 26 675 руб. и Анастасии Николаевне – 26 675 руб. Также Ольге и Татьяне, как совершеннолетним, причитались выплаты «из удельных сумм» и из «сумм бывшего Министерства Императорского двора»: Ольге Николаевне – 25 000 руб. + 15 175 руб. и Татьяне Николаевне (с 29 мая) – 19 166 руб. 66 коп. + И 634 р. 16 коп.883

Все эти расходы были связаны с выплатами из Государственного казначейства. По личным деньгам Романовых вопросов не возникало, и все положенные начисления производились исправно. Например, 21 июня 1917 г. Канцелярия императрицы получила из Петроградской конторы Государственного банка уведомление о начислении процентов по ее ценным бумагам «на номинальную сумму 17 300 руб.».884 1 7 октября 1917 г. через Государственный банк прошла проводка «О начислении процентов по ценным бумагам» в сумме 1375 руб. на счет № 3 в Волжско-Камском коммерческом банке императрицы Александры Федоровны по книжке за № 3014.885