Водители фрегатов - Николай Чуковский

Но он запомнил их, слова Рутерфорда, и много над ними думал. На третий день он появился перед дверью дома-крепости.

— Слушай, Желтоголовый, — сказал он, — завтра я со своими воинами иду на охоту в лес. Я хочу взять тебя с собой и посмотреть, как ты умеешь охотиться.

— Хорошо! — ответил Рутерфорд. — Завтра мы пойдем с тобой на охоту.

— Нет, — возразил Эмаи, — я возьму тебя одного. А твой товарищ останется дома.

— Я не умею охотиться один, без товарища, — попытался возразить Рутерфорд. — На родине мы всегда охотились с ним вместе. Он гораздо лучший охотник, чем я. Тех голубей, которых мы тебе принесли, поймал он.

— Ты слишком скромен, Желтоголовый, — сказал Эмаи. — Я не верю твоим словам. Ты старше, умнее, опытнее своего товарища и лучше умеешь охотиться. Он еще молод и может посидеть дома.

Рутерфорд сразу понял тайную мысль вождя. Эмаи видел, как он постоянно заботится о Джеке Маллоне, как он всем делится с ним, как он всегда ему помогает. И Эмаи знал, что он никогда не решится бежать, оставив товарища в плену. Поэтому Рутерфорд понял, что бесполезно просить Эмаи взять с собой на охоту и Джека Маллона. Он перестал спорить и замолчал.

— А чем ты будешь охотиться? — спросил Эмаи. — Ведь у тебя нет ни ружья, ни копья.

— Оружие я себе достану, — ответил Рутерфорд, — не беспокойся.

И действительно, к вечеру оружие Рутерфорда было готово. Он сделал его из резинки, которая служила ему подвязкой. Это была самая обыкновенная рогатка, известная всем европейским мальчикам. В детстве Рутерфорд искалечил рогаткой немало ворон и воробьев. А в новозеландского попугая попасть не труднее, чем в английскую ворону. Собрав мелких камешков, Рутерфорд спокойно лег спать.

Эмаи разбудил его рано утром. Рутерфорд набил камешками карманы и вышел из дому. Эмаи ждал его, окруженный двадцатью воинами. Воины были вооружены легкими тонкими копьями. У одного только Эмаи за плечами висело ружье — великолепное ружье капитана Коффайна.

Джек Маллон провожал своего друга до ворот деревни. Он был бледен от страха — ему впервые предстояло остаться на несколько часов совсем одному среди новозеландцев.

Охотники около часа шли берегом реки, потом свернули в густой, дремучий, темный лес. Боясь, что Рутерфорд попытается бежать, новозеландцы не спускали с него глаз и шли за ним по пятам. И это, конечно, очень мешало охоте.

Крупной дичи в Новой Зеландии нет. Большие четвероногие животные но могли перебраться через океан и заселить такие отдаленные острова. Но зато в новозеландских лесах живет множество птиц.

Рутерфорд снова был удивлен той ловкостью, с какой новозеландцы владеют копьем. Они без труда попадали им в цель на расстоянии сорока шагов. Они могли пронзить им скворца на ветке, двухвершковую рыбу на дне ручья. Но птицы в Новой Зеландии осторожные, пуганые и редко подпускают к себе охотника даже на сорок шагов. Шумный, нетерпеливый новозеландец совершенно не способен подкрадываться, сидеть в засаде. А бить птиц на лету он не может, потому что копье летит недостаточно быстро.

И все же воины перебили копьями дичи больше, чем Рутерфорд своей рогаткой. Камень из рогатки летел гораздо дальше копья, но в меткости но мог с ним сравниться. Кроме того, попугаи оказались очень крепки и живучи. Копья пронзали их насквозь, а камни Рутерфорда, даже попадая, большою частью только заставляли их взлететь. И к середине дня, в то время как у воинов было уже по шесть-семь птиц, Рутерфорд убил только двух старых жестких попугаев и одного неосторожного голубя. Он был очень смущен такой неудачей. Одно утешало его — дела Эмаи обстояли еще хуже.

Эмаи впервые взял на охоту ружье. Ружья у новозеландцев были уже больше полугода, но за все время своего пребывания в плену Рутерфорд слышал пока всего один выстрел — тот выстрел, которым Джон Уотсон убил собаку. Новозеландцы носили ружья только для устрашения и стрелять не решались. Но теперь Эмаи захотел сделать первый опыт охоты с ружьем.

Он отлично умел его заряжать. Пороха, пуль и дроби у него было достаточно. Но Рутерфорд заметил, что он совершенно не представляет себе, как нужно целиться. Вместо того чтобы прижимать приклад к правому плечу, Эмаи, стреляя, прижимал его к животу или к середине груди.

За первые три часа охоты вождь выстрелил больше двадцати раз и все мимо… Он стыдился своих промахов перед белым человеком. Он хотел просить Рутерфорда научить его стрелять, но не решался передать в руки пленника такое могучее оружие. А Рутерфорд молчал и делал вид, что не замечает неудач вождя.

Но наконец вождь не выдержал. Улучив минуту, когда все двадцать воинов были поблизости, Эмаи подошел к Рутерфорду и попросил показать ему, как белые люди стреляют из ружья. Рутерфорд притворился, что не видит двадцати копий, направленных на него со всех сторон. Он, беспечно улыбаясь, принял ружье из рук вождя, прицелился и выстрелил в птицу киви, которая сидела на кочке в ста шагах от него. Киви перевернулась и упала. Рутерфорд, отдав ружье Эмаи, спокойно пошел подымать убитую птицу.

Потом он объяснил вождю, как надо целиться, и дал ему несколько уроков стрельбы. Эмаи оказался очень понятлив, слушал своего учителя с увлечением и страшно обрадовался, когда сам убил первого попугая. А Рутерфорд во время этих уроков сунул себе незаметно в карман несколько пуль и пригоршню пороха.

«Пригодится для моего пистолета», — подумал он.

В кустах нашли кости какого-то большого животного.

— Это моа! — воскликнул один из воинов.

— Разве в вашей стране водятся такие огромные звери? — спросил Рутерфорд.

— Моа не зверь, а птица, — сказал Эмаи и показал Рутерфорду птичий клюв длиной в половину человеческой руки. — Живых моа больше нет; мы находим только кости. Но когда моя мать была маленькой девочкой, она видела живых моа. Моа были ростом больше хижины и очень сильные, но такие глупые, что их убивали, как попугаев. Тогда все были сыты, потому что каждый день ели мясо моа. Но теперь от моа остались одни только кости.

Подняв птичью кость величиной с лошадиную ногу, Эмаи швырнул ее далеко в сторону.

— Говорят, — прибавил он после долгого молчания, — что в горах осталось еще несколько живых моа. Но они живут очень высоко, и людям туда не добраться.

Хотя во время охоты Рутерфорд делал вид, что он думает только о том, как бы убить как можно больше птиц, в действительности его интересовало совсем другое. Он старался как можно лучше изучить окрестности деревни. Все, что попадалось ему на пути, он сопоставлял с тем, что видел, сидя на верхушке сосны. И многие наблюдения очень обрадовали его.

Охотники вернулись в деревню поздно вечером. Джек Маллон кинулся Рутерфорду на шею. Он весь день находился в таком страхе, что ни разу не вышел из дому.