Том 12. Матиас Шандор. ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ - Жюль Верн

Вид доктора был страшен, в его голосе звучала угроза, и все же Силас Торонталь не ответил. Он понимал, что его будут щадить до тех пор, пока никому не известно, где находится молодая девушка. Он чувствовал, что эта тайна служит ему защитой.

- Слушайте же, - продолжал доктор, которому с трудом удалось взять себя в руки, - слушайте меня хорошенько, Торонталь! Быть может, вы считаете себя обязанным щадить сообщника! Боитесь заговорить, чтобы не повредить ему! Так знайте же, что, разорив вас, Саркани решил вас убить, как некогда Петера Батори в Рагузе! Негодяй хотел обеспечить этим ваше молчание!.. Да, он собирался убить вас в ту минуту, когда мои агенты схватили вас на дороге в Ниццу!.. Неужели вы и теперь будете упорствовать в своем молчании?

Но Силас Торонталь не отвечал, цепляясь за мысль, что молчать для него - спасение.

- Где Сава?.. Где Сава?.. - твердил доктор, уже не владея собой.

- Не знаю!.. Не знаю!.. - отвечал Силас Торонталь, твердо решив хранить тайну.

Вдруг он вскрикнул и, корчась от боли, попытался оттолкнуть Матифу, но это ему не удалось.

- Пощадите!.. Пощадите!.. - завопил он.

Дело в том, что Матифу, быть может сам того не сознавая, крепко сдавил его руку.

- Пощадите! - повторил банкир.

- Будете вы отвечать или нет?

- Да... да!.. Сава... Сава... - пролепетал, запинаясь, Силас Торонталь, - Сава в Тетуане... в доме Намир... наперсницы и шпионки Саркани...

Матифу выпустил руку Торонталя, которая повисла, как плеть.

- Уведите пленника! - приказал доктор. - Мы узнали все, что хотели!

И Луиджи тотчас же вывел Силаса Торонталя из Ратуши и препроводил обратно в крепость.

Сава в Тетуане! Так, значит, около двух месяцев назад, когда доктор Антекирт и Петер Батори были в Сеуте, где они подготовляли побег испанца, всего несколько миль отделяли их от дома, где марокканка держала под замком молодую девушку!

- Сегодня же ночью, Петер, мы едем в Тетуан! - решительно заявил доктор.

В те времена не было прямой железнодорожной связи с Тунисом и Марокко. Поэтому, чтобы поскорее добраться до Тетуана, лучше всего было сесть на один из быстроходных «электро», входивших в состав флотилии Антекирты.

Еще до полуночи «Электро-2» снялся с якоря и стремительно понесся по заливу Большой Сирт.

На борту корабля находились только доктор, Петер, Луиджи, Пескад и Матифу (из них Саркани знал в лицо только Петера). По прибытии в Тетуан друзья решат, что предпринять: надо ли будет пустить в ход хитрость или прибегнуть к сила. Все будет зависеть от обстоятельств: где именно живет Саркани в этом городе с исключительно туземным населением, водворился ли он в доме Намир и есть ли у него еще сообщники. Но прежде всего надо добраться до Тетуана.

От залива Большой Сирт до марокканской границы насчитывается две тысячи пятьсот километров, что составляет около тысячи трехсот пятидесяти морских миль. При всей своей быстроходности «Электро-2» делал не более двадцати семи миль в час. Но ведь далеко не все поезда достигают такой скорости! Итак, это длинное стальное веретено, не страшившееся ни ветра, ни волн, ни бури на море, могло в двое суток добраться до места назначения.

На следующий день до рассвета «Электро-2» уже обогнул мыс Бон. Еще несколько часов плавания, и судно, миновав Тунисский залив, потеряло из виду Бизерту. Порты Каль и Бон, мыс Дю-Фер, скалы которого содержат столько металла, что, как говорят, вызывают отклонение стрелки компаса, берега Алжира, залив Стара, города Бужи, Деллис, Алжир, Шершель, Мостаганем, Оран, Немур, горный хребет Эр-Риф, порт Мелилья, принадлежащий, как и Сеута, испанцам, мыс Трес-Форкас, за которым береговая линия делает плавный изгиб и заканчивается мысом Кабо-Негро, - вся эта панорама африканского побережья прошла перед глазами путешественников двадцатого и двадцать первого ноября. За это время не было никаких событий, никаких приключений. Никогда еще машина, приводимая в движение электрическим током, не сообщала судну такой скорости. Если бы «Электро-2» был замечен с одного из наблюдательных постов, когда он шел вдоль берега, пересекал залив или огибал мыс, его, наверно, приняли бы за корабль-призрак или за гигантского кита, которого не догнать в море ни одному пароходу.

Около восьми часов вечера доктор Антекирт, Петер, Луиджи, Пескад и Матифу сошли на берег возле устья маленькой речки, где только что бросило якорь их быстроходное судно. Шагах в ста стоял небольшой караван-сарай, где им удалось раздобыть мулов и нанять проводника-араба, который обязался довести их до Тетуана, находящегося в четырех милях от берега. Цену, запрошенную арабом, дали не торгуясь, и маленький отряд тут же тронулся в путь.

В этой части страны европейцам не приходится опасаться ни оседлого населения, ни даже кочевников. Жителей здесь мало, земля почти не обрабатывается. Дорога проходит по равнине, усеянной чахлыми кустами, и проложена она вьючными животными, а не рукою человека. По левую сторону от нее вьется речка, и с ее илистых берегов доносится кваканье лягушек и стрекотание кузнечиков. Изредка попадаются рыбачьи лодки, которые стоят на якоре или лежат на берегу. По правую сторону тянутся плешивые холмы, постепенно переходящие к югу в горный массив.

Ночь стояла великолепная. Все кругом было залито лунным светом. Гладь реки ослепительно сверкала. На севере выступали призрачные очертания гор. Вдалеке в стлавшемся по земле тумане белел Тетуан.

Проводник-араб быстро вел маленький отряд. Два-три раза пришлось остановиться перед сторожевым постом, из окошка которого, не освещенного луной, лился желтоватый свет. Обычно из домика выходили двое марокканцев с тусклым фонарем в руках и вступали в разговор с проводником. Затем после краткого обмена приветствиями путешественники снова пускались в путь.

Доктор и его друзья молчали. Углубившись в своп мысли, они не обращали внимания на мулов, и животные, привыкшие к этой неровной каменистой дороге с выступавшими на ее поверхности корнями, уверенно шли вперед. Однако самый выносливый из мулов иногда отставал от каравана. И, право, его не стоило ругать, - ведь на нем ехал Матифу.

Это дало повод Пескаду сострить:

- Уж лучше бы мул ехал на Матифу, чем Матифу на муле!

Около половины десятого проводник остановился перед увенчанной башенками белой зубчатой стеной, защищавшей Тетуан от нападений. В стене виднелась низенькая дверь, украшенная арабесками в марокканском стиле. Из бойниц выглядывали дула пушек, похожие на длинных кайманов, лениво дремлющих при свете луны.

Дверь была заперта. Пришлось вступить в переговоры со стражей, подкрепив свои доводы горстью монет; после этого дверь распахнулась, и путники углубились в лабиринт узких, извилистых уличек, местами перекрытых сводами; порой им преграждала путь дверь с железной решеткой, которую открывали все тем же способом.