Гарри Поттер и Принц-полукровка - Джоан Роулинг

Они молча поднялись по винтовой лестнице и вошли в круглый кабинет. Гарри не знал, чего ему ожидать: может, того, что кабинет будет задрапирован чёрной тканью или что он увидит лежащее в нём тело Дамблдора. На деле же всё выглядело почти таким, как несколько часов назад, когда они с Дамблдором уходили отсюда: на тонконогих столиках жужжали и попыхивали серебряные приборы, в стеклянном ящике поблёскивал под светом луны меч Гриффиндора, и Распределяющая шляпа лежала на полке за письменным столом. Вот разве насест Фоукса опустел, феникс продолжал выпевать свой плач над просторами замка. Да в череде портретов прежних директоров и директрис Хогвартса появился новый: в золочёной раме над столом неподвижно застыл Дамблдор – полукружия очков на крючковатом носу, спокойный, ничем не встревоженный взгляд.

Коротко глянув на него, профессор МакГонагалл сделала странное движение, словно собирая в кулак всю свою волю, затем обогнула стол и обратила к Гарри напряжённое, нахмуренное лицо.

– Гарри, – сказала она, – мне нужно знать, чем вы и профессор Дамблдор занимались сегодня вечером, когда покинули школу.

– Этого я вам сказать не могу, профессор, – ответил Гарри. Он ждал её вопроса, и ответ у него был готов. Вот здесь, в этой самой комнате, Дамблдор сказал ему, что он не должен рассказывать об их уроках никому, кроме Рона и Гермионы.

– Гарри, это может быть очень важным, – сказала профессор МакГонагалл.

– Так оно и есть, – отозвался Гарри, – это очень важно, но он не хотел, чтобы я кому-то об этом рассказывал.

Профессор МакГонагалл пристально вглядывалась в него.

– Поттер (Гарри отметил это новое обращение), профессор Дамблдор умер, и вы должны понимать, что ситуация несколько изменилась…

– Я так не думаю, – сказал, пожимая плечами, Гарри. – Профессор Дамблдор никогда не говорил мне, что в случае его смерти я вправе не выполнять больше его приказаний.

– Но…

– Впрочем, существует кое-что, о чём вам лучше узнать до того, как здесь появятся люди из Министерства. Мадам Розмерта находится под заклятием Империус, это она помогала Малфою и Пожирателям смерти, это с её помощью ожерелье и отравленная медовуха…

– Розмерта? – с недоверием переспросила профессор МакГонагалл. Но прежде чем она успела сказать ещё хоть слово, в дверь постучали и в кабинет робко вошли профессора Стебль, Флитвик и Слизнорт, за которыми следовал Хагрид. Лесничий по-прежнему горько плакал, содрогаясь всем своим огромным телом.

– Снегг! – воскликнул Слизнорт, выглядевший совершенно разбитым – он был бледен и обильно потел. – Снегг! Я же учил его! Думал, что хорошо его знаю!

Однако ответить ему никто не успел – волшебник с землистым лицом и короткой чёрной чёлкой, только что вернувшийся в пустую раму под потолком, резким голосом сообщил:

– Минерва, министр будет здесь с минуты на минуту он только что трансгрессировал из Министерства.

– Спасибо, Эдвард, – сказала профессор МакГонагалл и торопливо повернулась к преподавателям. – Прежде чем он сюда доберётся, я хочу поговорить с вами о случившемся в Хогвартсе, – быстро сказала она. – Лично я не убеждена, что в следующем году школа откроется снова. Смерть директора от руки одного из наших коллег – это ужасное пятно на истории Хогвартса. Ужасное.

– Я уверен, Дамблдор желал бы, чтобы школа продолжала работать, – сказала профессор Стебль. – По моему убеждению, если хотя бы один ученик захочет приехать сюда, школа должна остаться открытой для него.

– Да, но сохранится ли у нас после случившегося хотя бы один ученик? – произнёс Слизнорт, промокая шёлковым носовым платком потеющий лоб. – Родители захотят держать детей дома, и я не стану винить их в этом. Сам я не думаю, что в Хогвартсе нам угрожает большая опасность, чем где-то ещё, но от матерей подобных мыслей ожидать не приходится. Они пожелают иметь своих детей под боком, это так естественно.

– Согласна, – сказала профессор МакГонагалл. – В любом случае нельзя утверждать, что Дамблдор никогда и в мыслях не имел ситуации, в которой Хогвартс может закрыться. Когда распечатали Тайную комнату, он подумывал о закрытии школы, – а должна сказать, убийство профессора Дамблдора представляется мне куда более пугающим, чем мысль о чудовище Слизерина, которое продолжает обитать где-то в недрах замка…

– Нам следует проконсультироваться с попечителями, – пропищал профессор Флитвик; на его лбу красовалась большая ссадина, но в остальном обморок в кабинете Снегга, похоже, никакого ущерба ему не нанёс. – Необходимо придерживаться установленных процедур. Нельзя принимать решение впопыхах.

– А ты, Хагрид, так ничего и не сказал, – обратилась профессор МакГонагалл к лесничему. – Как ты считаешь, должен ли Хогвартс работать по-прежнему?

Хагрид, всё это время молча проплакавший в свой гигантский платок, поднял на неё покрасневшие, опухшие глаза и прохрипел:

– Я не знаю, профессор… это пускай деканы решают, ну и директор…

– Профессор Дамблдор всегда ценил твоё мнение, – ласково произнесла профессор МакГонагалл, – как ценю его и я.

– Ну, я-то останусь, – ответил Хагрид. В уголках его глаз продолжали собираться крупные слёзы, стекавшие в косматую бороду. – Тут мой дом, был дом, с тринадцати лет… А если кто из детишек захочет, чтоб я их учил, так я и буду. Вот только… не знаю… Хогвартс без Дамблдора…

Он гулко сглотнул и снова спрятал лицо за носовым платком. Наступило молчание.

– Ну хорошо, – сказала профессор МакГонагалл, поглядывая в окно, чтобы не пропустить появления министра, – в таком случае я должна согласиться с Филиусом – нам следует проконсультироваться с попечителями, они и примут окончательное решение… Теперь о доставке учеников домой… По-видимому, с этим лучше поторопиться. Мы могли бы, если понадобится, подготовить «Хогвартс-экспресс» уже к завтрашнему дню…

– А как же похороны Дамблдора? – спросил Гарри, впервые за время совещания открыв рот.

– Ну… – ответила профессор МакГонагалл отчасти утратившим прежнюю деловитость тоном. – Я… я знаю, Дамблдор хотел покоиться здесь, в Хогвартсе…

– Значит, так и должно быть, верно? – горячо воскликнул Гарри.

– Если Министерство сочтёт это уместным, – сказала профессор МакГонагалл. – Никто из директоров и директрис Хогвартса не был ещё…

– Да никто из них и не сделал столько для школы, – проворчал Хагрид.

– Хогвартс должен стать местом последнего упокоения Дамблдора, – заявил профессор Флитвик.

– Полностью согласна, – подхватила профессор Стебль.

– А в таком случае, – сказал Гарри, – нельзя отправлять учеников по домам, пока не закончатся похороны. Они захотят…

Последнее слово застряло у Гарри в горле, но профессор Стебль закончила за него:

– Попрощаться.

– Верно, – пропищал профессор Флитвик. – Очень верно! Наши ученики должны принести ему дань уважения, это будет очень уместно. А потом мы организуем их отправку по домам.

– Поддерживаю, – отрывисто заявила профессор Стебль.

– Я полагаю… да… – взволнованно произнёс Слизнорт, и Хагрид тоже придушенно всхлипнул в знак согласия.

– Он уже здесь, – внезапно сказала профессор МакГонагалл, выглянув в окно. – Министр… и, по-моему, с целой делегацией…

– Могу я уйти, профессор? – тут же спросил Гарри.

Он не имел никакого желания ни видеться сегодня с Руфусом Скримджером, ни отвечать на его расспросы.

– Можете, – ответила профессор МакГонагалл, – только быстро.

Она подошла к двери, придержала её, выпуская Гарри. Он торопливо спустился по винтовой лестнице и побежал пустыми коридорами; мантия-невидимка осталась на Астрономической башне, но это значения не имело: в коридорах не было никого, кто мог бы его увидеть, – даже Филча, Миссис Норрис или Пивза. Он так и не встретил ни единой души, пока не свернул в проход, ведущий к гостиной Гриффиндора.

– Это правда? – прошептала Полная Дама, когда он приблизился к ней. – Неужели правда? Дамблдор – мёртв?

– Да, – ответил Гарри.

Она застонала и, не дожидаясь пароля, отступила в сторону, пропуская Гарри.

Как он и думал, гостиная была набита битком. Когда он выбрался из портретного проёма, все замолчали. Гарри увидел Дина и Симуса, сидевших прямо у входа в окружении других учеников: значит, спальня должна быть пустой или почти пустой. Не говоря ни слова, не встречаясь ни с кем взглядом, Гарри пересёк гостиную и скрылся за ведущей к спальням мальчиков дверью.

Рон сидел на своей кровати, не раздевшись и поджидая его. Гарри опустился на свою, какое-то время оба просто смотрели друг на друга.

– Они там обсуждают закрытие школы, – сказал Гарри.

– Люпин говорил, что так и будет, – отозвался Рон.

Они ещё помолчали.