Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Погодите… — всё никак не мог угомониться Бес, — мы же толком не поработали!.. Может хоть…
— Хватит того, что есть! — резко оборвал его Рябинин, встав со скамейки, — собирайтесь… Вам успевать надо, скоро комендантский час… и где Кочур?!
Видя, что «надутость» Беса грозит перейти в нервный выпад, Серёга спокойнее добавил:
— Всему своё время. Вам сейчас срочно надо на базе засветиться и меня прикрыть… так что, жопы в горсть и двигайте… И без обид, — хлопнул он Беса по плечу.
Тот недовольно буркнув, нырнул в палатку, Долгов за ним.
— Серый, мы точно не нужны? — задержался Костя.
— Точно, — ответил Рябинин, — там и я не нужен… для контроля просто. Завтра расскажу.
Сборы были не долгими. Костя аккуратно сложил взятую на прокат «горку» и облачился в своё. Долгову и Бесу требовалось лишь набросить бронники и разгрузки. На прибежавшего из санчасти Кочура все дружно зашипели, реализуя сумятицу, царившую в головах. Рябинин всё это время просидел снаружи, изредка сплёвывая тяжёлой никотиновой слюной.
— Кто за руль? — встал он со скамьи, когда опера, вооружившись и облачившись, вышли из палатки.
— Я, наверное… — Костя протянул руку за ключами, — Бес укушенный, Саня с пулемётом, Кочур ещё за отделовский УАЗик не рассчитался…
— Ты, кстати, забинтоваться не забудь… — напомнил ему Серёга, вкладывая связку в раскрытую ладонь, — или скажешь, что с Бесом махнулся?..
— Не забуду… — Костя подкинул связку вверх, — как приедем, забинтуюсь и спать завалюсь…
— Пожрать надо, — заметил Кочур.
— Поехали уже, кишкоблуд… — Бес пританцовывал на месте, — цигель, цигель…
— Сашка-то где?… — сделав шаг по направлению к машине, спросил Костя, — попрощаться надо…
— Примета дурная… — подтолкнул его в спину Долгов, — успеем ещё.
— Давайте… — Рябинин пожал всем руки — аккуратнее, если что я на связи, через «боевой»…
* * *Вечерний Грозный сильно отличался от дневного. Машин практически не было и Костя пулей долетел до площади «Минутка». Первый блокпост на въезде в город он успел проскочить, пристроившись в хвост к двум БМП и «Уралу», на втором и третьем также не задержались. А вот после «Минутки», вынырнув из-под «романовского» моста на Проспект Победы, он увидел замерший посреди проезжей части БТР. Трое солдат и молоденький лейтенант суматошно метались вокруг пятнистой туши, ещё двое, один впереди, второй сзади, занимали оборону. Не доехав метров тридцать, Костя остановил машину.
— Саня, — бросил Катаев сидевшему рядом Кочуру, — рассредоточьтесь, я спрошу, в чём дело.
Бескудников и Долгов встревожено выглядывали из «собачника». Когда Костя, прихватив автомат, пошёл к бронетранспортёру, опера, быстро уяснив причину остановки, выбрались вслед за ним наружу.
Как оказалось, у мотострелков внезапно заглох двигатель. Чем это чревато в вечерние часы в «миролюбивой» столице Чеченской республики догадаться несложно. Особенно, с учётом территориального положения застрявшего экипажа. Разбитые, нежилые многоэтажно-подъездные дома с обеих сторон оптимизма не прибавляли. Опера, из-за вынужденной остановки, тоже не чувствовали себя уютно, но принцип, «сам погибай, а товарища выручай», всё ещё работал. Пока Бес, Долгов и Кочур тревожно изучали стволами параллельные дома, Костя пообщался с летёхой.
Тот, нервно дёргаясь в разные стороны, матерясь и срываясь на подчинённых, спросил рацию с «боевым» каналом. По ЗАСу[67], установленному на борту, они связаться не могут. Единственная оперская рация осталась у Рябинина и Костя, в свою очередь, предложил лишь добросить командира до ближайшего расположения частей Министерства обороны. Лейтенант Володя, ни на секунду не задумываясь, отказался и, выискав взглядом самого молодого и щуплого солдата, приказал грузиться в УАЗ к оперативникам.
— Спасибо, дружище… — пожал он руку Катаеву и вдруг вытащил из разгрузки осветительную ракету, — вот, подгон босяцкий, с парашютом, осветиловка…
— Да, ладно… — попытался отказаться опер.
— Бере, бери… у нас этого добра навалом… — щербато улыбнулся Володя, на секунду утратив боевую сосредоточенность, — пригодится… Я, если честно, впервые таких ментов встречаю… застенчивых…
— Точно не заведёте? — уточнил Костя, — а то мы бы ещё постраховали…
— Вряд ли… — покачал каской лейтенант, — восемьдесят шестого года «коробочка»… не впервой уже встаёт… Давай, спасибо ещё раз…
И побежал к бронемашине, на ходу что-то покрикивая, звонким, почто мальчишеским, фальцетом. Костя поёжился под мёртвыми глазницами «девятины» и махнул своим к машине.
Солдатика Веню, нахохлившимся воробьём, усадили на заднее пассажирское сиденье. Его подразделение временно располагалось на позициях какого-то ОМОНа, около драмтеатра, в шаговой доступности от Фрунзенского Центра Содействия. Домчали попутного пассажира до пункта назначения минут за десять. По дороге боец рассказал, что БТР и его отделение сопровождали троих старших офицеров на пьянку в Заводскую комендатуру и, возвращаясь во временный приют, встали. Что-то с электрооборудованием. Целиком их батальонно-тактическая группа располагается в Ханкале. Сегодня же, они были приданы для усиления мероприятий по общевойсковой «зачистке». Костя, напоследок вспомнив, что под пассажирским сиденьем лежит початая бутылка осетинской водки (после прибытия «гуманитарки» из Череповца и Вологды, надобность в употреблении «палёнки» отпала) великодушно презентовал её солдату срочной службы. Тот благодарно закивал и, обнаглев, стрельнул сигарет у Кочура. В итоге «угроза НАТО» довольная и светящаяся, десантировавшись около КПП, засеменила к железным воротам поднимать подмогу к сломавшейся технике.
Маленькое доброе дело, в боевых условиях неоценимое, смягчило привкус принятого в Ханкале решения. Глядя в прыгающую на спине бегущего солдатика амуницию, в Косте словно надорвался, продолжая лопаться по волокнам, канат воспоминаний, удерживающий его в тёмной палатке «Визирей». В той самой, где на деревянном настиле, под автоматами троих бойцов, остался сидеть, наверное, на что-то надеясь, бывший солдат Российской Армии рядовой Мешков Родион Маратович.
Преодолев последнюю преграду — блокпост на «Трёх дураках», машина с операми подрулила к родным воротам. Апатия к возможным репрессиям за самовольную отлучку, очередной обман руководства, несанкционированные действия (а возможно такое санкционировать?) была настолько велика, что Костя долго и нагло гудел сигналом, пока ворота не открылись.
Видимо, небо сегодня точно было на их стороне — незамеченный ни одним из высоких руководителей оперской УАЗ приткнулся на своё парковочное место. Немногочисленные сотрудники на насиженных местах заядлых курильщиков заинтересованно поглазели на забинтованного Беса, но ничего не сказали. Оперквар-тет, устало закинув оружие на плечи, поковылял в свой кубрик. Даже Бес, вечно хохмящий и всех подкалывающий, шагал угрюмый и молчаливый.
— Привезли кого? — вопросом встретил вошедших в кубрик оперов восседающий по-турецки на своей койке Липатов.
Кто-то ещё находился на кухне — там негромко играла музыка и доносились голоса.
— Нет… — ответил Бескудников, проходя мимо Липатова к своему спальному месту.
Тот, проводив его взглядом, выпрастал из-под себя ноги и встал с кровати.
— Что случилось-то? Костян? — Серёга повернулся к сбрасывающему с себя хитиновый слой (бронник-разгрузку) Катаеву, — вроде взяли кого-то?
Из кухни, на голоса, вышли Поливанов и Гапасько. Молча, в ожидании новостей, встали около косяков.
— Спирт остался? — Бес разоблачился первым.
— Мы же не алкоголики… — посторонился, пропуская того на кухню, Гапасько, — у вас-то как?
— У нас всё хорошо… — Кочур вторым номером протопал между Поливановым и Гапасько.
Чтобы не обижать парней ненужной загадочностью и втупую не интриговать, Костя, переобув «выходные» кроссовки на тренировочные, встал с кровати:
— Всё нормально… сейчас расскажем… У вас как?
— У нас… — усмехнулся Поливанов, — тоже нормально.
Дождавшись Долгова, аккуратиста, дольше всех развешивающего оружие, бронник, разгрузку, Костя и ожидающие объяснений оперативники прошли на кухню.
Пока на плитке «шкворчали» банки с кашами из сухпайка, Костя, в очень отформатированном виде, пересказал события на блокпосту и в Ханкале. Подробности, во избежание «ушей» Саши Лаврикова, он оставил для уличного обсуждения. Поэтому повествование выглядело примерно так: задержали-ошиблись-оставили в Ханкале до выяснения — Рябина на контроле — завтра с «Визирями» приедет — сообщит результат. При этом оба Ивана и Сергей всё поняли. Не говоря ни слова, Гапасько перехватил «полтарашку» со спиртом у Бескудникова и, выражая молчаливое одобрение принятого друзьями решения, разлил по первой.