Путь к Истоку - Анастасия Штука

Колдунья раздраженно потерла пальцами нестерпимо ноющие виски, пытаясь побороть сонливость. Самым правильным было бы сейчас отправиться в отведенные ей покои и справедливо взять то, чего ей не досталось ночью. Вот только заходить в спальню ей хотелось меньше всего, потому что мысли тотчас же возвращались в определенную колею, не желая ни в какую ее покидать. Она без особого интереса рассматривала изысканные сладости в стоящей перед ней золотой вазе, когда над ее ухом раздался коварный и бархатистый шепот, от которого по всему телу сразу побежали волны дрожи.

— Ты сделала это специально, чтобы меня спровоцировать, или просто потому, что эта соблазнительная, но мало что скрывающая ткань тебе понравилась?

Колдунья удивленно повернула голову, оказываясь нос к носу с уже занявшим свое место князем, близко склонившимся к ней. Стараясь не поднимать взгляд и смотреть только на его волевой подбородок, она тихо спросила.

— Что ты имеешь в виду? Я одета точно так же, как всегда.

— Да? — Голос мужчины звучал совершенно невинно, — наверное, я до этого просто не замечал, что твой наряд просто умоляет всем своим видом его снять…

Колдунья от неожиданности выпустила из руки чашку, которую продолжала бесцельно вертеть. Та с оглушительным звоном упала на пустую тарелку, разлетаясь на мелкие осколки. Яснина с силой сжала губы, так, что они побелели от напряжения, с яростью вскидывая светлеющие глаза на князя, которому хватило совести напустить на себя виноватый вид, хотя он изо всех сил старался не встречаться с ней взглядом, тщательно пряча полные коварства и лукавства глаза.

— Камлен! — Своим шипением колдунья могла посоперничать с сотней самых ядовитых змей, которые потерпели бы, впрочем, позорное поражение, настолько она была зла его детской выходкой. И еще больше на себя, за то, что поддалась на провокацию.

— Верно, меня так родители назвали, — с тем же выражением полной невинности, ответил князь, на секунду отворачиваясь, чтобы знаком подозвать слугу, который уже спешил к столу, чтобы заменить разбитый столовый прибор и наполнить новую чашечку ароматным напитком, с поклоном ставя его перед разгневанной колдуньей.

Только веселый и какой-то захлебывающийся смех княжны спас правителя Мораввы от жестокой расправы со стороны вышедшей из себя Яснины. Оторвав прожигающий взгляд от мужчины, который беззаботно и открыто, словно не понимал нависшей над ним опасности, смотрел на нее, она удивленно посмотрела на девушку. Оказалось, что Азария рассмеялась над словами брата в самый неподходящий момент, когда отпивала чай из своей чашки, поперхнувшись им и забрызгав не только свое платье, но и только-только устроившегося рядом с ней Лота. Тот иронично и насмешливо, но без ожидаемой злости и раздражения, посмотрел на заливающуюся краской княжну, поднимая со стола расшитую салфетку, чтобы смахнуть брызги чая со своего некогда белоснежного сюртука.

— Я просто пошутил, — на ухо ей произнес хмыкнувший князь, наклоняясь настолько низко, что губами прикасался к коже, загорающейся огнем под его быстрой и невинной лаской, — у тебя был такой серьезный и сосредоточенный вид, что я не удержался. И ты на самом деле выглядишь очень соблазнительно, — после секундного молчания признался Камлен, улыбаясь такой улыбкой, что у Яснины перехватило дух.

— Перестань, — выдохнула колдунья, старательно пряча взгляд и вцепившись ногтями в край стола, чтобы спрятать легкую, выдающую ее волнение дрожь. — Мы же не одни.

— Не думаю, что мы кого-то удивим, ведь всему дворцу известно о наших отношениях. К тому же, Лим, так настойчиво пытающийся ворваться вчера в тронный зал, должен был о чем-то догадаться…

Яснина резко повернулась к князю лицом, изучая его прищуренным взглядом. Мужчина ответил ей легким поднятием бровей, забрасывая в рот черную виноградинку. Он выглядел таким же спокойным и сосредоточенным, как и всегда, хотя сегодня казался более приветливым и расслабленным, словно его отпустило сковывающее на протяжении долгого времени напряжение.

Колдун действительно довольно быстро вернулся назад, чтобы поговорить с князем с глазу на глаз и получить ответы на свои вопросы. Многочисленная стража, стоящая у входа в тронный зал, доложила решительно настроенному старцу, что князь еще не выходил, оставшись наедине с колдуньей. Бессмысленно прождав какое-то время, Лим ушел, чтобы вернуться спустя час. Так он и ходил полночи, с небольшими перерывами, явно опасаясь того, чем может закончиться разговор между его повелителем и непредсказуемой чародейкой. Только осознав, что его ожидание тщетно и напрасно, маг отступил, решив перенести встречу с князем на утро, дождавшись более подходящего случая.

Конечно же, Лот во всех подробностях сообщил ему о том, как прошла аудиенция магов, поэтому он теперь все время украдкой поглядывал на мрачную колдунью, которая пришла на завтрак скорее по привычке, чем из желания утолить голод. А вот поведение подошедшего с большим опозданием князя, что на него было совсем не похоже, раскрыло магу глаза на происходящее. Лим не слышал, что горячо шептал на ухо женщине его воспитанник, зато ясно видел смущение и злость, охватившие колдунью. Этим утром князь вел себя в отношении Яснины иначе, более раскованно и открыто выражая свои чувства, словно у него было на это неопровержимое право. Сдавленно прокашлявшись, маг с трудом прочистил запершившее горло, обожжённое слишком большим количеством перца, которым он, не глядя, посыпал ломтики мяса, когда догадка совершенно внезапно озарила его. И поймал смеющийся и понимающий взгляд князя, старающегося сохранять невозмутимый вид под строгим взглядом сидящей, как на иголках, колдуньи.

Лим с легким и беззлобным укором покачал головой, но не стал ничего говорить, сдержав желание сделать ему замечание. Он казался таким довольным жизнью и беззаветно счастливым, что у мага просто язык не повернулся, чтобы какими-то упреками испортить Камлену замечательное настроение, которое посещало молодого повелителя и так крайне редко, особенно после того вечера, когда он стал невольным свидетелем отвратительного и недостойного поведения своего младшего брата. Этим утром владыка выглядел именно так, как в представлении Лима и должен был выглядеть молодой, можно даже сказать, совсем юный мужчина, получающий удовольствие от жизни, невзирая на свой высокий статус, который, сейчас, похоже, совершенно не тяготил его. Маг понимающе усмехнулся в длинную бороду, пряча доброжелательную улыбку в усы, когда мрачная и сердитая колдунья, лицо которой потемнело от раздражения и злости, вскинула взгляд на князя, скользнувшего пальцами по линии ее обнаженного плеча. Со стороны казалось, что он просто с сосредоточенным видом поправляет сбившиеся камни тяжелого ожерелья, обрамляющего длинную и изящную шею женщины. Но со своего места маг отчетливо видел, что все камни в роскошной и филигранной оправе, скрепленные в длинные цепочки, которые крепились к основному золотому обручу, в идеальном порядке лежат каждый на своем месте. Возможно, он и был стар, но его глаза еще не утратили своей острой зоркости. Но не поступок князя удивил его, а реакция колдуньи.