Нераскрытые тайны гипноза - Михаил Шойфет

С позиции современных знаний нам легко критиковать, в эпоху же Брэйда эту стадию гипноза, по внешней картине напоминающую сновидное состояние, немудрено было принять за сон. И. П. Павлов считал: «Какие вы применяете способы, таковы будут торможения. Отстаньте от своего способа, и вы получите другие фазы гипнотизма…»[158]. Пюисегюр слышать Павлова не мог, но в силу обстоятельств, о которых мы рассказали выше, «отстал» от способа Месмера и получил необычное — гипносомнамбулизм. Но не все так просто, дело, конечно, не в способе индукции…

С одной стороны, Брэйд открыл новый этап в гипнологии, с другой — породил первый кризис, так как не развивал открытое Пюисегюром прогрессивное состояние — искусственный сомнамбулизм. И еще. Хотя освоение Брэйдом феномена животного магнетизма происходило на более высоком уровне научного постижения, этот путь в историческом контексте все-таки регрессивный. Все выглядело так, как будто и не было достижений Пюисегюра. Брэйд невольно продолжил линию Месмера. Здесь мы прервемся, чтобы вскоре вновь встретиться с Брэйдом.

Боль

Одну лишь боль легко перенести — это боль ближнего.

В середине XIX века именно проблема снижения болевой чувствительности как никакая другая вызвала интерес к Животному магнетизму и убедила научную общественность в его реальности. В течение многих веков ученые-медики старались любым методом привести больного перед операцией в бессознательное состояние. Врачи пользовались опием, мандрагорой, болиголовом, цикутой, индийской коноплей или алкоголем. Много раз применение этих наркотиков приводило к тяжелым осложнениям, даже к смерти. В начале XIX века французский хирург Вардроп начал применять для целей обезболивания обильные кровопускания. У одной женщины, которой необходимо было удалить опухоль лобных костей, он рискнул выпустить около литра крови. Наступило обморочное состояние, воспользовавшись которым предприимчивый медик произвел операцию. Свои наблюдения он подтвердил на раненых при Ватерлоо и пришел к выводу, что солдаты, потерявшие много крови, легче переносят оперативное вмешательство и быстрее выздоравливают. То же самое показал главный хирург армии Наполеона барон Корвизар, но уже при обморожениях.

Сцена операции.

Итак, к началу XIX века медицина не знала ни одного действенного средства против боли. Перед лицом этого спутника человека наука была бессильна. В лучшем случае врачи назначали опий, но, когда дело касалось хирургических операций, они опускали руки, предпочитая положиться на «божью волю», которая, увы, не приносила больному облегчения. Консерватизм сознания медиков хорошо иллюстрирует выступление выдающегося английского врача Копланда в Лондонском медико-хирургическом обществе, который сказал: «Страдание мудро предусмотрено природой, больные, которые страдают, доказывают, что они здоровее других и скорее поправляются». Известный французский хирург, член Парижского медицинского факультета Альфред Луис Арман Мари Вельпо (1795–1867) в 1839 году публично заявил, что «устранение боли при операциях — химера, о которой непозволительно даже думать; режущий инструмент и боль — два понятия, неотделимые друг от друга. Сделать операцию безболезненной — это мечта, которая никогда не осуществится». Пройдет время, и 27 февраля 1860 года он выступит в Парижской медицинской академии и представит изыскания Брэйда как открытие. Примечательно, что академикам даже в голову не пришло, что перед ними сменивший название и осужденный ими все тот же животный магнетизм. Наука о гипнотизме, благодаря тому что была упакована в физиологическую теорию, внезапно предстала перед академиками в совершенно новом виде: просветленной, преображенной и манящей к себе изящной точностью заново поставленных и захватывающих проблем.

Только после уведомления академии известным хирургом Клоке об операции рака грудной железы, которую он провел 64-летней парижанке в 1829 году, о чем мы выше подробно рассказывали, научный мир, и в частности английские ученые, обратил внимание на анестезию, вызванную животным магнетизмом и в этой связи на само явление. Как мы помним, пациентка Клоке в продолжение всей операции сохраняла способность разговаривать с окружающими и выказывала полную бесчувственность к боли, обнаружив впоследствии совершеннейшее отсутствие всякого воспоминания о том, что происходило во время операции. Это было настолько же невероятно, насколько противоречило сложившимся в медицине на протяжении веков представлениям.

Через 13 лет после операции Клоке в Англии было произведено две аналогичные операции: одна в Ноттингемшире, другая — в Лейстершире, сообщает известный английский физиолог В. Б. Карпентер (Карпентер, 1878, с. 17). Второе хирургическое вмешательство успешно осуществил в 1842 году Вард (Ward), ампутировавший голень 42-летнему мужчине, загипнотизированному Тофамом. Третье хирургическое вмешательство успешно осуществил в 1845–1846 годах Лоизел (Loysel) из Шербурга, ампутировавший восемнадцатилетнему юноше голень и вылущивший пакет пораженных туберкулезом шейных желез, из которых некоторые имели величину куриного яйца. Этим же врачом в 1847 году произведена идентичная операция другому 30-летнему больному (Loysel, 1846). Четвертое хирургическое вмешательство — ампутацию голени в 1845 году восемнадцатилетнему юноше — произвел Тантон (Англия). В этом же году ампутацию плеча выполнил Жёли, а ампутацию голени Toswell, бедро у девушки ампутировал Дюран. И наконец, в 1850 году операцию на матке произвел профессор Фай из Стокгольма.

В 1842 году известный врач и литератор сэр Джон Форб (John Forbes, 1787–1858) сообщил в медицинском обозрении («British and foreign medical Review») об одной операции, выполненной с помощью животного магнетизма. В статье он выражал большие сомнения в том, что больной не чувствовал боли. Форбу доверяли, и его скепсис произвел впечатление на общественное мнение. Могло ли быть иначе: степень доктора медицины Форб получил в 1817 году; первым ввел в практику аускультацию, разработанную Лаэннеком в 1821 году; в 1830 году стал лейб-медиком герцога Кембриджского, а в 1840 году — принца Альберта. Невзирая на мнение Форба у Дюпотэ в Великобритании объявились единомышленники, верившие в животный магнетизм. Одним из них стал Джон Эллиотсон (1791–1868). А произошло это так. 17 июля 1837 года Французская академия, мы об этом говорили выше, после пятилетних разбирательств отказала животному магнетизму в признании. Один из столпов магнетизма Жан де Сенвой, барон Дюпотэ, ученик аббата Фариа, повержен, отныне двери парижских больниц перед ним закрыты. В июне 1837 года Дюпотэ уезжает в Лондон, где в течение 20 месяцев проводит демонстративные сеансы магнетизации. На этих-то сеансах побывал профессор Джон Эллиотсон, известный хирург и врач из больницы при университетском колледже, член Лондонского королевского медицинского и хирургического обществ.

Д-р Эллиотсон был выдающимся клиницистом своего времени, у него была и обширная частная практика, и репутация талантливого педагога, студенты его обожали. Увлекшись животным магнетизмом, он принялся лечить сестер Элизабет и Джейн Окей в возрасте 16 и 17 лет, страдавших эпилепсией. Статьи об их лечении впервые появились в 1838 году в престижном лондонском медицинском журнале «Ланцет», который был основан в 1832 году Томасом Уэкли. Перед этим издатель провел собственное расследование, пригласив к себе домой Эллиотсона с его подопечными. Эллиотсон успешно продемонстрировал возможности магнетизма.

В 1843 году (почти одновременно с Брэйдом) он опубликовал статью под красноречивым названием: «Многочисленные хирургические операции, произведенные без боли в месмерическом состоянии». Речь в ней идет об обезболивании при хирургическом вмешательстве средствами животного магнетизма. Странно, но пути Эллиотсона и Брэйда не пересекались. Связано это было с ревностью Эллиотсона к славе Брэйда и его положению в обществе. В том же году Эллиотсон основал орган месмеристов журнал «The Zoist», в котором публиковал все ставшие ему известными случаи, как бы мы сегодня сказали, гипноанальгезии. Эллиотсон был президентом Лондонского френологического общества. Уильям Теккереи обессмертил его имя в романе «Ярмарка тщеславия» (1848) под именем доктора Гудинафа.

Пропаганда животного магнетизма обошлась Эллиотсону дорого: он потерял свою должность и его лишили права лечить. К тому же ему припомнили и пропаганду стетоскопа, изобретенного Рене Лаэннеком, и выступления против кровопускания, широко применявшегося в то время, и критику медицинской системы, и увлечение ясновидением, френологией и спиритизмом; он обследовал известного шотландского медиума Хоума (Юма). Примечательно, что это происходит в то время, когда хирург Эсдейл с 1840 года уже вовсю оперировал, применяя для анестезии месмерический сон.