Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Видо приходилось в свое время встречаться с охотниками за ведьмами, которые делали разные необычные вещи. Он видел, как они с пеной у рта яростно вели праведную войну против ереси. Видел, как они бичами сдирали кожу у себя со спины, чтобы очиститься духовно. Помнил, как они плакали и скрежетали зубами в страшном отчаянии, когда еретики один за другим признавали свою вину. Он даже видел раз, как один охотник за ведьмами проявил милосердие и позволил придушить обвинённого, прежде чем отправить того на костёр. Но этот — Мариус ван Зандт, охотник за ведьмами его Императорского величества, Благословенный Зигмаром — делал то, чего ни разу не делали его коллеги на памяти Видо. Он улыбался. Не той тонкой улыбкой, что часто мелькали на лицах охотников за ведьмами во время пыток подозреваемых в преступлениях. Нет, по его лицу, до самых глаз, расплылась самая искренняя дружелюбная улыбка.

Охотник за ведьмами шагнул вперед, стараясь, как отметил про себя Видо, держать свой плащ подальше от лужи крови, растёкшейся вокруг трупа, и протянул Кённигеру руку для рукопожатия.

— Рад наконец-то познакомится с вами, герр Кённигер. Ваше имя и ваши труды знакомы даже таким необразованным фанатикам, как я. Я читал ваши заметки о «Трактате Некрис» Готлиба Звёздного, а теории, изложенные в вашем труде «Principia Chaotica», сильно помогли мне в моей работе.

Кённигер улыбнулся (Видо знал, что главный недостаток его хозяина заключался в том, что тот был падок на лесть его интиллекту) и дружески кивнул, пожимая протянутую ван Зандтом руку.

— Вы преувеличиваете мои заслуги, герр ван Зандт. Однажды, по слухам, Леонардо де Миральяно был вынужден сказать: «Если я когда-либо видел дальше других, то только потому, что стоял на плечах гигантов».

Охотник за ведьмами уже был здесь к моменту их прибытия, видимо его вызвали сюда тем же указом из дворца, который вытащил Кённигера и Видо из их постелей этим утром. Насколько было известно Видо, охотники на ведьм редко бывали в Альтдорфе. У церкви Зигмара здесь находилась главная резиденция, и, пока чересчур рьяные охотники за еретиками были вольны в ведении своих дел в отдаленных сельских провинциях Империи, здесь, в столице, Церковь предпочитала разбирать такие дела самостоятельно. То, что кто-то во дворце счёл необходимым присутствие охотника за ведьмами на улицах Альтдорфа, было необычно, но присутствие еще более зловещей фигуры беспокоило Видо гораздо сильнее. Он до сих пор помнил шок, полученный им, когда он и Кённигер прибыли под конвоем на место преступления и увидели очертания облаченной в серое фигуры, ожидавшей их у входа в переулок.

— Штайнер! — подумал он тогда про себя. — Зубы Ранальда! В какую бы передрягу мы сейчас не влипли, дела ещё серьёзнее, чем кажутся, если кто-то посчитал необходимым спустить императорскую ищейку с поводка!

Официально Ваул Штайнер был просто личным телохранителем императора. Неофициально, что ни для кого в Альтдорфе не было секретом, он был персональным императорским ассасином, самым страшным убийцей в Империи, и человеком, чья лояльность целиком и полностью принадлежала императорской фамилии. Его навыки владения мечом, кинжалом и арбалетом вошли в легенды. Видо и все остальные жители Альтдорфа видели его выдающиеся фехтование и стрельбу каждый год на играх, что проходили на Кайзерплац в честь дня рождения императора. Однако до Видо доходили слухи и о других способностях Штайнера, которые он применял в пыточных застенках под дворцом. Говорили, что там он мог, при необходимости, на недели растянуть агонию ещё живого человека, пока жертвы не давали показаний против собственных детей, замешанных в заговор против Императора, в расчёте на быструю смерть, которую сулил им Штайнер в ответ на их мольбы.

В этот момент Видо услышал мягкое поскрипывание охотничьих сапог Императорского убийцы позади себя. В поношенных сапогах, простой, потёртой одежде и залатанном плаще, он с головы до ног выглядел простым охотником, которым когда-то и был. Императорский ассасин прошел по переулку к Кённигеру и ван Зандту. Видо инстинктивно съёжился и вжался в стену одного из домов, обрамляющих переулок, стараясь не привлекать к себе внимания Штайнера. Взглянув на мгновение в холодные серые глаза ассасина, Видо вспомнил, что члены старейшего воровского братства шептали друг другу на ухо про зловещего рейкландца. Штайнер никогда не забывает лиц. Один раз взглянув на вас, он будет помнить ваш рост, внешность, особые приметы до вашей смерти.

Убийца остановился около двух фигур, склонившихся над трупом и не заметивших его. Он беспокойно переступил с ноги на ногу и громко откашлялся, чтобы привлечь их внимание.

— Господа, — прорычал он голосом, похожим на голоса волков, что когда-то охотились в диких лесах Рейкланда. — Если вы закончили осмотр трупа, то у меня наготове экипаж, чтобы отвести вас во дворец. Его превосходительство лорд-гофмейстер ждет вашего доклада с большим нетерпением.

В РАБОЧЕМ КАБИНЕТЕ гофмейстера было темно. Толстые шторы были задернуты. Это было довольно обычно в дни, окружающие Моррслибнахт, когда Луна Хаоса была хороша видна даже днём, когда солнечный свет бледнел, а воздух становился нездоровым. Комнату освещал только зажженный камин, перед которым, сгорбившись, сидел хозяин кабинета. Кённигер и ван Зандт сели перед ним. Штайнер остался стоять где-то позади них, но Завант мог ощутить серую тень, выдававшую его присутствие. Гофмейстер наклонился вперёд и налил себе стакан глинтвейна, так хорошо знакомого Кённигеру.

Завант смотрел на сухую корявую руку, держащую бокал с вином. Его называют Железным Графом, подумалось ему. Может, сейчас он стар и слаб, но в его немощном теле скрывается душа, выкованная из железа.

Граф Отто фон Биттернах, лорд-гофмейстер при двух императорах — при Карле-Франце и его отце Леопольде. Казалось, он поселился в своём большом кожаном кресле, громко прихлебывая вино из бокала, зажатого в трясущейся руке. Это был маленький сморщенный человечек, с запавшими и слезящимися старческими глазами; на его покрытой коричневыми пятнами голове сохранилось несколько прядей седых волос. Но Кённигера не обманул его внешний вид. Ему приходилось слышать, что старый и хитрый шпион и дипломат сильно сдал в последнее время, но его позиции в имперской политике были столь же незыблемы, как и последние пятьдесят лет. И если Ваул Штайнер был любимейшей охотничьей собакой императора, то Железный Граф был заводчиком, который выбрал его и натаскал для этой роли.

— Я не сомневаюсь, что вы осмотрели труп, — прохрипел Отто, глядя на Кённигера. — К каким выводам вы пришли?