Прометей, или Жизнь Бальзака - Андрэ Моруа

Хорошо зная куртизанок, Бальзак считал, что они способны на беззаветную страсть. Ему нравятся их прелести, их роскошь и то, что они наизусть знают мужчин, их дерзкая готовность идти на риск и, наконец, своеобразная поэзия, порожденная эфемерностью их жизни. Куртизанки составляют в его произведениях особый мирок, в котором свой язык, свои законы, свои молодые любовники, богатые старики-"покровители" и свои трагедии (смерть Корали, жертва, принесенная Эстер). Для мужчины "любовь всегда будет только голодом, только жаждой, приукрашенной воображением" или надеждой на поддержку в поединке с обществом. Растиньяку нужно, чтобы Дельфина де Нусинген помогала ему в его игре. Блонде обязан своим спасением госпоже де Монкорне. "Любовь, - говорит Блонде, - это единственная для глупцов возможность возвыситься". Но почему же "для глупцов"? А кем был бы Бальзак без Лоры де Берни? Разве не рассчитывал он, что союз с графиней Ржевусской поднимет его в собственных глазах и в глазах других? И почему же это "единственная" возможность? Тем, кто не умеет внушить любовь, остается дружба, сообщество. Не меньше, чем о женской любви, бальзаковские герои мечтают о верном товарище или о целой группе безоговорочно преданных друзей. Высший свет влечет их тем, что это замкнутый клан, который продвигает своих. В начале жизни Бальзак был очень одинок, и одиночество страшило его. Он искал соратников в борьбе. Приятели, которых молодые люди, персонажи его романов, заводили в кухмистерской Фликото, сообщество Тринадцати, "Красный конь", Вотрен и его шайка - все это стремление к таинственному содружеству, заменяющему любовь.

ДЕНЬГИ

Деньги, способы их приобретения, погоня за приданым, за наследством, торговля, банк, ростовщики, подделка завещаний, мошенничества занимают в "Человеческой комедии" столько же места, как и любовь. Даже больше. Во многих романах Бальзака любовь совсем не фигурирует, и он удивляется, что в "Пармской обители" (восхищавшей его) "среди стольких событий" никогда и речи нет о деньгах. Причины первостепенной роли, которую играет в книгах Бальзака Властитель мира - Золото, - надо искать в самом авторе и в эпохе.

Обратимся сначала к автору. Бальзак родился в семье, где преклонялись перед деньгами. Вспомним слова его матери: "Богатство, большое богатство это все". Вокруг него у всех недоставало денег: у Сюрвилей, у Монзэгля, у его родителей, да и у него самого. Разве это было по их вине? Да, родителям Бальзака было на что жить; Сюрвили могли бы прилично существовать на жалованье инженера. Бальзак не знал бы нужды, не будь он расточителен. Конечно, но зачастую расточительствовал он для отвода глаз. А где начал он свою деятельность? В конторе стряпчего. Там ему ударил в нос мерзкий запах дурно приобретенных денег. Там он узнал истинные отношения между Законом и Правосудием; там он увидел одураченных честных людей, торжествующих мошенников, снисходительных судей. Там ему открылось пристрастие суда, который стремится спасти юного д'Эгриньона, подделавшего векселя, и вызволить его, раз этого требует красивая дама из знатной семьи; исход процесса предрешен угодливым вмешательством госпожи Камюзо де Марвиль, супруги судебного следователя. Бальзак со знанием дела рассказывает о таких подлостях, ведь все это совершалось у него на глазах.

А видел он такие дела, потому что жил в растленное время. При старом режиме поступками людей руководили и честь, и алчность; в годы Революции и Империи играли роль энтузиазм и жажда славы. Но покупка "национального имущества", военные поставки, гигантская спекуляция на переменах режима, приобретение по дешевке государственной ренты привели к власти класс новых господ, для которых имело цену только обогащение. Там, где отец Бальзака, мозг которого кипел замыслами, потерпел неудачу, молчаливый Гранде нажил огромное состояние. Тайфер поднялся благодаря преступлению, другие - путем злостного банкротства, а кое-кто - посредством позорного брака. Кругом безнравственность, заразившая все общество. Филипп Бридо, который показал бы себя храбрым солдатом, если б война продолжалась, убивает, чтобы заполучить наследство. Цезарь Бирото спекулирует. Пожалуй, Гобсек еще честнее других, поскольку он самый откровенный. "Если я умру, оставив малолетних детей, - говорит стряпчий Дервиль, - он будет их опекуном". А это означает, пишет Вюрмсер, "что имущество несовершеннолетних Дервилей управлялось бы честнейшим образом, за счет всех тех, кого во имя сирот стал бы эксплуатировать Гобсек".

Июльская монархия - исторический период, когда воздвигается здание капитализма (самый термин был еще не известен, хотя слова "капитал" и "капиталист" уже были в употреблении). Цена на земельные участки в Париже невероятно подскочила. Плодятся и множатся акционерные общества. Ротшильд финансирует строительство железных дорог на севере Франции, и Бальзак, веря в их будущее, вовлекает (как всегда, слишком рано) в эту спекуляцию и госпожу Ганскую. Стремительно развивается дешевая пресса, и Бальзак приветствует ее организаторов. Издательское дело, до того времени переживавшее пору детства, требует новых методов, которые предугадывал Бальзак. "Обогащайтесь", - бросает лозунг Гизо. Бальзак охотно принял бы участие в погоне за добычей, но нельзя одновременно писать "Человеческую комедию" и разыгрывать ее в жизни. Деньги властвуют в мире; Бальзак описывает мир.

Он описывает, но не судит. Его упрекают за это; молчание писателя превращают в сообщничество. Но он инстинктивно чувствует, что слишком явно выраженное суждение автора портит произведение искусства. Роль искусства дать беспристрастную картину. Если писатель проповедует и порицает, произведение теряет свою красоту. "Моралист должен искусно прятаться под плащом историка". Бальзак знает, что не его дело выносить приговоры. "Пусть этим займутся суды", - скажет впоследствии Чехов. Бальзак взял на себя роль историка и секретаря общества, он не выступает с обвинением против него. Единственный упрек, который можно ему сделать, - то, что он постиг не все общество. В "Человеческой комедии" очень мало, почти совсем нет рабочих, а что касается крестьян, то Бальзак описывает их такими, какими их мог бы увидеть Венцеслав Ганский или генерал де Монкорне. На свою беду, художники, которые любят богатство, замечают повсюду лишь богатых людей. Виктор Гюго обязан своими "Отверженными" Жюльетте Друэ. Госпожа де Берни и госпожа Ганская, герцогиня д'Абрантес и маркиза де Кастри осветили для Бальзака лишь половину сцены.

XXX. ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ (II)

Иной раз нам случается проклинать условия человеческого

существования по сравнению с неким отвлеченным

несуществующим совершенством. А ведь нам, наоборот, надо

исходить из самих этих условий, каковы они есть, и

прислушиваться, о чем вопиет человечество. И если это не

украшает мир в наших глазах, остается одно: пойти и

утопиться. Бальзак излечивает от мизантропии - вот чем он

хорош.

Ален

МАСТЕРСКАЯ ХУДОЖНИКА

Как он работал? Какие материалы употреблял? Он охотно повторял: "All is true" ("Тут все правда"), говорил о своей "устрашающей точности" и добавлял: "Ужасам, которые романисты, как нам кажется, сочиняют, далеко до подлинной действительности". Разумеется, природа богаче, чем искусство, но правда в природе не то же, что правда в искусстве. В природе ее нельзя ни исчерпать, ни до конца постичь. Правда редко кажется правдоподобной. Ей недостает гармонии и единства. Великий писатель ищет единства композиции. Бальзак любил называть себя поэтом, то есть человеком, воссоздающим сущность вещей. "Что такое искусство? Это концентрированная природа". Воображаемое опирается на реальное, но упорядочивает его. Художник должен стремиться к простоте, воплощать свои идеи в образы людей, но при этом создавать фигуры, которые для читателя были бы живыми. У Бальзака стержнем романа является какая-либо страсть; роман показывает нарастание этой страсти, волна ее поднимается, все сметает на своем пути и, захлестнув человека, способна убить его.

Романист бальзаковского склада: бальзаковские персонажи и правдивы, и вместе с тем крупнее заурядных людей. "Мне нравятся существа исключительные, - говорит Бальзак в письме к Жорж Санд, - я сам один из них. Мне и надо быть таким, чтобы выдвинуть на авансцену моих заурядных героев, и я никогда без необходимости не жертвую ими. Эти заурядные герои интересуют меня гораздо больше, чем вас. Я их возвеличиваю, я их идеализирую - только в обратном смысле, преувеличивая их безобразие или их глупость. Я придаю их уродствам ужасающие или комические пропорции". Этим приемом преувеличения Бальзак как будто приближается к романтикам, но в то время как они любят украшать водосточные трубы страшными мордами чудовищ, ничуть не заботясь о правдоподобии, Бальзак, давая правдивые подробности, стремится быть верным человеческой природе.