Двадцать тысяч лье под водой (без указания переводчика) - Жюль Верн

Капитан Немо, не боявшийся бурь и шквалов, занял место на палубе. Он привязал себя канатом, как поясом, чтобы не быть снесенным чудовищными волнами в море. Я взобрался на палубу и также привязал себя. Я одновременно удивлялся и буре, и этому непостижимому человеку, который перед ней так высоко держал голову.

По волнующемуся морю метались и поглощались волнами огромные клочья облаков. Я не видел ни одной из тех маленьких волн, которые образуются в глубине между большими валами. Ничего, кроме темных, как копоть, длинных валов, гребни которых не разбивались, так как они были весьма плотны. Высота валов быстро возрастала. «Наутилус» то ложился набок, то вздымался, как мачта, подвергаясь сильной качке и ныряя носом.

Около пяти часов вечера пошел проливной дождь, но он не ослабил ни силы ветра, ни силы волнения. Ураган как бы сорвался и приобрел сразу скорость сорока пяти метров в секунду, что составит около сорока лье в час. Такой сильный ураган опрокидывает дома, сносит черепичные крыши в портах, опрокидывает железные решетки, передвигает двадцатичетырехфунтовые орудия [14].

«Наутилус», выдерживая этот шторм, оправдывал слова ученого инженера: «Надо иметь только прочно построенный корпус, чтобы не опасаться моря». К тому же «Наутилус» не представлял собой неподвижную скалу, о которую разбивались волны: он был стальным веретеном, подвижным, послушным, он не знал такелажа и рангоута и безнаказанно боролся с бушующей стихией.

Между тем я внимательно изучал эти разнузданные и озлобленные валы. Они доходили до пятнадцати метров высоты при длине от полутораста до семидесяти пяти метров; скорость их движения равнялась половине скорости ветра, то есть пятнадцати метрам в секунду. Их объем и мощность возрастали пропорционально глубине. Теперь я понял роль этих волн, которые захватывают воздух и уносят его в глубину моря, где он, столь богатый кислородом, доставляет жизнь.

Максимальная сила давления, производимого волнами, вычислена и доходит до трех тысяч килограммов на квадратный фут поверхности. Такие волны сдвинули с места на Гебридских островах большую глыбу, весившую восемьдесят четыре тысячи фунтов.

Почти той же силы волны в бурю 23 декабря 1864 года, после того как разрушили половину города Йедо в Японии, разбились у берегов Америки, пройдя Тихий океан со скоростью семисот километров в час.

Ярость урагана к ночи возросла. Барометр, как и во время известного циклона в 1860 году, опустился до черты, показывающей семьсот десять миллиметров. С наступлением ночи на горизонте показался большой корабль, с трудом боровшийся с бурей. Он лежал на дрейфе, поддерживая небольшие пары, чтобы идти против волн. Должно быть, это был скороходный пароход, который совершал рейсы между Нью-Йорком и Ливерпулем или Гавром. Он вскоре исчез в потемках. В десять часов вечера небо было в огне. Сильные молнии полосами сверкали в воздухе. Я не мог выносить их блеска, тогда как капитан Немо смотрел на них прямо и, казалось, вдыхал в себя душу бури. Страшный шум наполнял воздух, это был сложный шум, состоящий из воя разбиваемых волн, стенания ветра, грохота грома. Ветер проносился по всем сторонам горизонта, а циклон несся с востока навстречу вихревым бурям южного полушария.

О, этот Гольфстрим! Он оправдывает свое название царя бурь. Он создает ужасные циклоны различием температуры в слоях воздуха, расстилающихся над поверхностью его течения.

За дождем последовали потоки огня. Дождевые капли обратились в искры. Можно было предположить, что капитан Немо ищет достойной себя смерти — смерти от молнии. В эту бурю «Наутилус» подвергся столь сильной килевой качке, что его стальной бивень высоко поднимался, служил громоотводом, и я видел, как из него сыпалась масса искр.

Весь разбитый, измученный, я приполз к подземной двери. Я поднял ее и вошел в салон. Стоять внутри «Наутилуса» было невозможно.

В полночь, по приказанию капитана Немо, резервуары стали наполняться водой, и «Наутилус» тихо погрузился в глубь вод. Сквозь окна салона я видел испуганных больших рыб, которые неслись, как привидения, в огненных водах. Некоторые из них были убиты громом на моих глазах.

«Наутилус» продолжал погружаться. Я полагал, что он найдет спокойствие на глубине пятнадцати метров. Нет! Верхние слои были слишком взволнованы. Чтобы достичь полосы спокойствия, пришлось опуститься в недра моря на пятьдесят метров.

Но зато здесь какое спокойствие, какая тишина, какая тихая среда! Кто бы сказал, что на поверхности океана свирепствует страшный ураган.

Глава XX

ПОД 47°24′ ШИРОТЫ И 17°28′ ДОЛГОТЫ

Последствием этой бури было то, что нас отбросило далеко на восток. Всякая надежда на бегство вблизи Нью-Йорка или Святого Лаврентия исчезла. Бедный Нед в отчаянии уединился, как бы следуя примеру капитана Немо. Консель и я, мы больше уже не расставались.

Я сказал, что «Наутилус» отнесло на восток. Следует выразиться точнее, сказав: к северо-востоку. В течение нескольких дней он блуждал то под водой, то на поверхности волн, среди морских туманов, столь опасных для мореплавателей. Эти туманы вызывают главным образом таяние льда, что и поддерживает влажность атмосферы. Сколько кораблей погибло в этих местах, когда уже становились видными ненадежные огни на борту! Сколько было несчастных случаев от сгущенного до непрозрачности тумана! Сколько кораблей подвергалось ударам о подводные камни, шум прибоя волн о которые заглушался шумом ветра! Сколько столкновений между кораблями, несмотря на сторожевые огни, на предостережение свистков и вестовых колоколов!

Теперь понятно, почему дно этих морей походило на поле сражения, где лежали корабли, побежденные океаном; некоторые из них — давно погибшие, были уже затянуты илом, другие — недавние жертвы, отражали лучи нашего маяка своими железными и медными частями. Среди них многие погибли со всем своим грузом, экипажем и эмигрантами. Статистика подвела итоги жертв в таких опасных пунктах, как мыс Рас, остров Святого Павла, пролив Бель-Иль и залив Святого Лаврентия. В течение всего нескольких месяцев сколько погибших кораблей занесено в погребальные списки обществ, совершающих рейсы в Рояль-Маль, Инман и Монреаль: «Сольвейг», «Изида», «Пароматта», «Венгерец», «Канадец», «Англосакс», «Гумбольдт», «Соединенные Штаты» — все сели на мель; «Арктик», «Лионец» — пошли ко дну вследствие полученных пробоин от столкновения; «Президент», «Тихий океан», «Город Глазго» — погибли по неизвестным причинам. Только «Наутилус» безопасно проходил среди этих мрачных развалин, словно производя смотр мертвецам.