Время одуванчиков - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь получается, что и воры играют в такие игры…
Даже если завалить Гиви…
***
Под утро я что-то придумал…
Надо имитировать смерть Ларина. Типа пострелялись, машина сгорела. Как – я пока не знал, но это все детали.
Если будет известно, что Ларин мертв – с ворами договориться будет проще.
Думаете, лажа? Ну, предлагайте тогда варианты…
Не можете…
***
Утром я выехал на левой машине из гаража. И хорошо, что не просто вперся во двор, а проехал мимо…
Там были менты. Бобик и автобус, его хорошо знали. ЛАЗ с зашторенными стеклами.
ОМОН.
Значит, Ларина взяли…
Среди ментов я узнал и Маркова.
С..и…
***
На гараже я взял пистолет. ТТ с глушителем. «Китаёза глухой» – так его называют. Путь отхода через овраг – я знал…
Марков подъехал в девятом часу, я был в арке. Когда я поднял пистолет – кто-то как будто сверху сказал мне:
Что ты творишь, опомнись!
Менты – такие же пешки в чьей то игре. Кто-то сдал Ларина и это несомненно. Может, те же самые люди, которые разыграли игру с предательством. И наверное те самые, кто замочил кого-то в Москве.
Может, Ларина вообще хотели замочить при задержании. А в чем дело? На мертвяка можно все, что угодно свалить, он же не ответит. Адвоката не наймет. И дядя Степа был там чтобы этого всего не допустить.
Если я сейчас нажму на курок – может, и я сыграю в чужую игру?
И я пистолет опустил.
***
С дядей Степой Марковым мы встретились через два дня. В том самом овраге.
– Я думал, ты на дно лег, – сказал он, увидев меня.
– Я и лег. Где Ларин?
– Спохватился. Его в Москву этапировали.
– Почему?
– Там какого-то крутого мэна завалили.
– Кого?
Марков уставился на меня:
– Тебе-то что? Что-то знаешь?
– Моему другу мокрое вешают! – взорвался я.
– Надо же. А я-то думал, дружбы не бывает.
– Бывает.
Видимо, что-то у меня на лице было написано, что и старого опера тронуло.
– Он что, не при делах?
Я хотел сказать – да. Но осекся.
Ну, а где он был тогда? А он грабанул каких-то наркоторговцев и там трупов, видимо, хорошо наваляли. И что?
Вместо одной мокрухи – несколько. Плюс разбой, плюс в группе…
Вышак короче.
– На охоте был.
– Это он так сказал?
– Ну на хрена ему мочиловом заниматься!?
– Этот вопрос я москвичам задал.
– А они?
…
Понятно, послали.
– И что теперь?
– Что? Следствие. Потом суд. Адвоката ему найдешь?
– Без вопросов…
Снова далекое прошлое. 1997 год. Белогорск, Россия
По убийству депутата следствие вела Москва, потому что Ларин сидел не у нас, а в Москве, и суд начался тоже в Москве. Вместе с ним на скамье подсудимых было только двое, оба из тех, кто были близки именно к Ларину.
Москва явно хотела скрыть тот факт, что за Лариным стоял целый коллектив – его представляли как отморозка, который по-беспределу завалил депутата. Он молчал, на вопросы суда отвечать отказывался.
Нас не трогали. Но я понимал, что Гиви сделает свой ход, но он выжидает, пока будет вынесен приговор. Боится подставить своих хозяев в Москве, козел.
Значит мне, если надо было выжить самому и вывести из-под удара коллектив – надо было делать свой шаг.
Какой? На этот вопрос мне опять ответ дал Крестный отец Марио Пьюзо – я, кстати, потом купил все его книги, и в коллективе раздал бригадирам и сказал, что это обязательное чтение и буду спрашивать. И даже заказал хороший перевод с английского – для себя. Там в одной книге было написано – если тебя заставили поклониться, поклонись очень и очень низко. И помни об этом до тех пор, пока не отомстишь…
Я должен был поклониться очень и очень низко. А Гиви «Крестного отца» не читал.
***
Гиви жил на самой окраине, там ему наскоро построили коттедж – стена в три кирпича, на забор потратили больше кирпича, чем на дом. Людей к нему много ездило, потому и моей машине не удивились. Просто сказали ствол сдать – и обыскали.
***
Гиви принимал в обеденном зале; он был хоть и еще молодым – но толстым уже. Дышал через рот. На стол накрывали две бабы, и я убедился в том, что разговоры про то, что Гиви завел гарем – верны.
– Чо пришел? – спросил Гиви.
– Непонятки между нами есть. Прояснить надо.
– Проясняй.
Я многозначительно обвел взглядом комнату – все, кто в теме, это понимали. И Гиви понял. Он крикнул кому-то своему, отдал приказание на грузинском.
– За ним иди.
***
Вышли мы на улицу, там, кстати, грязно было, только мангал был большой и на нем что-то жарили – мангал был размером чуть ли не с баню, на таком можно теленка целиком пожарить. Через несколько минут вышел и Гиви, застегивая пуховик.
– Говори, чо сказать хочешь?
– Чо сказать хочу… прояснить тему надо. Я к тому скоку, который Ларик учинил, никакого отношения не имею. Коллектив – тоже. Ларик свой, отдельный коллектив небольшой имел, что они там мутили – это их темы были, никого они не ставили в известность. Потому и спроса с нас нет никакого. Если ко мне вопросов нет, то и у меня – нет. Я мира хочу, крови не хочу. Когда мира нет, нет и лавэ. Вот я и хочу узнать твое мнение – есть у тебя ко мне предъявы или нет?
Вор расхохотался.
– Ты мне, законному вору, смотрящему, это говоришь? Ты кто вообще такой?
Ржешь? Ничего, я тебе сейчас настроение обломаю.
– А как ты думаешь, зачем я тебя на открытое место вывел?
Я показал на строительный кран вдалеке. Гиви побледнел, потом процедил:
– А не опасаешься? Я все же законный вор, за меня вас всех в зонах в параше утопят.
– До зоны еще дожить надо. А насчет опасаюсь… был такой Маленький Квадрат. Он мог бы рассказать, как
