Грядущая буря - Дэвид Вебер

— Вы что, действительно так считаете? — в голосе Агаты Водославской прозвучало сомнение. — Я имею в виду, если они — и хевениты, также; давайте не забывать о них — заявились к Старой Земле должны были вынуть Старую Землю, Вы не думаете, что это испугало бы остальную часть Лиги в тряпочку?

— Только на очень короткое время, — сказал Колокольцев категорически. — Лично, я думаю, что это убедило бы большинство Основных Миров, что и манти, и их друзья, настолько беспринципны и высокомерны, насколько, мы объясняли им, они и были все время. Это, безусловно, развеет любое заблуждение о самозащите далеких, мужественных маленьких неоварваров против соларианской агрессии и превратило бы их в циничных империалистов, нападающих на самое сердце самой великой звездной нации в истории человечества! Наиболее вероятная вещь для остальной части Основных Миров, в этом случае, состояла бы в том, чтобы отправить предложение о перемирии, только достаточно надолго, чтобы выяснить, как построить аналог их самонаводящихся ракет, затем обрушиться на штаб-квартиру этого «Великого Союза», и манти должны понимать это.

Он покачал головой и взглянул прямо на МакАртни, как раз когда он говорил с Водославской.

— Я не вижу, чтобы манти хотели бы подливать масла в огонь, Агата. Если только мы не оставим им выбора. Собственно говоря, мне также не кажется, что Беовульф хочет так сильно нагадить своим соседям, позволяя такое нападение. Что бы ни случилось в Лиге, в конечном счете, Беовульф все равно нужно мирно сосуществовать с близлежащими звезными системами. Если Беовульфцы попробуют воткнуть подобный нож в спину Лиги, большинство тех звездных систем будут мочить их, пока дым не рассеется, и техническое статус-кво не будет восстановлено.

— Предполагаю, что проклятые Беовульфцы слишком умны, чтобы не понимать этого, — проворчал МакАртни.

— Я думаю, что так и есть, — сказал Колокольцев с несколько большей уверенностью, чем он фактически чувствовал.

— Возможно и так, — парировала Водославская, — но есть и другие факторы, от которых мы не можем отмахнуться. Типа, что будет, если если кто-то еще решит последовать примеру Беовульфа. Могло статься, что Беовульф — только первая капля ливня, и если это произойдет, мы, наконец, можем узнать, в какой заднице мы оказались.

Колокольцев скривился и решил — снова — не упоминать сообщения его агентов о соседях Беовульфа. Если бы у него было время, чтобы подтвердить точность этих сообщения… Но раз уж Первый Заместитель Министра финансов подняла этот вопрос, он кивнул, поскольку был вынужден признать это.

— Это — еще одна из вещей, о которых я слышу от транскорпораций, — сказал МакАртни. — Они все волнуются, что, даже если Манти не используют Беовульф, чтобы пропахать Лигу от края до края, пример Беовульфа подвигнет другие Основные Миры просто не вмешиваться. Это было уже бы достаточно плохо, но что происходит, когда ЭТО дойдет до Окраины? — Он покачал головой. — Вы знаете, что там более чем предостаточно систем-членов Лиги, и не все из них поддерживают нашу политику. Я бы не сказал, что они чувствуют себя столь же эксплуатируемыми как Протектораты и Пограничье, но они знают, что мы последовательно облагоденствовали экономики Основных Миров за их счет. И многие из них, безусловно, намного ближе к Мантикоре и Хевену, чем к нам, даже если упустить Туннельную Сеть из уравнения. Если они увидят, что мы начинаем терять Основные Системы, что еще может помешать им решить дезертировать с корабля и искать лучшее соглашение с Манти?

«То, что ты имеешь в виду, Натан, — думал Колокольцев, — так это то, что твои приятели в транскорпорациях волнуются по поводу чьего-то отхода от Лиги и национализации их инвестиций. Это — то, по поводу чего они действительно волнуются. И это — то, из-за чего они готовы поджаривать тебя на медленном огне. По сути, их бы заботило намного меньше останется ли Окраина в Лиге или нет, пока это не собирется выйти из-под контроля и отразиться на их ведении бизнеса! Которого просто не будет, если люди, которых они эксплуатировали так долго, увидят шанс сбросить их».

Он кивнул серьезно еще раз, ничем не выказав мвоих мыслей. И правда была в том, что то, что описывал МакАртни, может стать слишком вероятным сценарием, если дела уйдут полностью из-под контроля. В этом отношении Колокольцева позабавил случайный кошмар о том, что произошло бы, если транскорпорации начнут пытаться заключать сделки с Манти. Учитывая расстояние, на которое их щупальцами полностью пронизана Лига, они могут причинить огромное количество ущерба, если решат выступить открыто — или, возможно еще хуже, тайно — на стороне Манти и Хевов. Он не представлял, как кто-то вроде Манти мог бы принять предложение как это, но он никогда не сомневался, что «лояльные и патриотические» мужчины и женщины, которые управляли транскорпорациями, сделали бы это не моргнув и глазом, если бы решили, что это принесет пользу им. Что означало, что он должен был сохранять их счастливыми — или, по меньшей мере, настолько счастливыми, насколько он мог.

Замечательно

— Я думаю, что поддержу Натана, — сказала Омосупе Квотермейн. Она не очень любила МакАртни, и она не казалась очень довольной, поддерживая его, но Первый Заместитель Министра Торговли была, вероятно, единственным человеком, слышавшем больше от взволнованных транскорпораций, чем он. — У меня просто есть это чувство, что лавина все еще ускоряется, — она продолжала, окидывая взглядом голографические лица электронного конференц-зала. — Это будет только все ухудшаться и ухудшаться, по крайней мере, в обозримом будущем, и если мы не сделаем чего-то, чтобы, по крайней мере, замедлить это, у нас может закончиться время, чтобы вообще сделать что-либо еще.

Водославская взгянула на свою коллегу, и сердце Колокольцева упало, поскольку Первый Заместитель Министра финансов медленно кивнула. Характер обязанностей Водославской и обязанностей Квотермейн означал, что два женщины-мандарина обычно приходили к тому, что поддерживали друг друга чаще, чем нет, и Колокольцеву не нравился направление, куда, как он думал, это все шло.

— Что бы Вы хотели предложить сделать, чтобы попытаться замедлить это, Омосупе? — спросил Малахай Абруцци.

— Я не знаю, — признала Квотермейн. Она приподняла правую руку, помахивая ею в нетипично беспомощном, взволнованном жесте. — Я только знаю, что, если мы позволим Беовульфу сделать это, если мы только отступим и помашем на прощание, мы устанавим прецедент. В точности тот тип прецедента, который так беспокоит Натана, касательно систем Окраины. Прямо в эту минуту, арбитры пытаются прийти к заключению о том, действительно ли у Беовульфа есть конституционное право покинуть Лигу. Но если мы позволим им уйти, разве мы не провозгласим этим всей галактике увидеть, ЧТО они делают? И если ОНИ сделали, то и каждая система-участник сделает!

— Возможно, но суть вопроса — то, что мы не можем остановить их, — указал Абруцци с не привычной мягкостью. — У них уже должно быть по меньшей сотня мантикорских супердредноутов, облепивших Терминал Беовульфа прямо в эту минуту. После какого произошло с Филарета, все мы знаем то, что может произойти, если мы все-таки сцепимся с ними. — Он пожал плечами. — Это, как я боюсь, и составляет симпатичное заключительное возражение относительно того, имеем ли мы «право» остановить их.

— Но факт, что мы не можем остановить их, не означает, что мы должны потворствовать их действиям, — МакАртни упрямо стоял на своем.

— В смысле? — спросил Колокольцев.

— В смысле, мы не должны признавать, что их действия, являются законными, — МакАртни вытянул указательный палец на своем столе, акцентируя внимание. — Мы можем осудить их, объявить, что они незаконны, и что мы намереваемся предпринять твердые меры так скоро, как только возможно.

— Что только подчеркнет факт, что мы не можем предпринять какие-либо «твердые меры» прямо сейчас, — Абруцци парировал. — Это только заставит нас выглядеть смешными, Натан!

— Может быть да, а может быть и нет, — сказала Квотермейн, ее выражение внезапно обнадежилт. — О, я согласна, что это подчеркнуло бы факт, что мы не можем принять меры против Беовульфа, но вся Лига знает очень особом астрографическом положении Беовульфа, благодаря его прямому соединению с Мантикорой. Большинство людей понимает, как это ограничивает наши варианты, где это затронуто. Но если мы сделаем это нашим руководящим принципом, тогда мы сможем позиционировать себя соответствующим образом и реагировать… более сильно в случае звездных систем, которых мы можем фактически достигнуть.

— По существу, Вы говорите, что мы отклоняем чье-либо право отойти, независимо от того, что они могут думать, что Конституция говорит, и применим силу, чтобы предотвратить какие-либо дополнительные расколы? — произнесла Водославская с видом женщины, желающей расставить все точки.