Шарады любви - Джейн Фэйзер

— Что случилось, Бедфорд?

— Ее светлость оставила вам записку, милорд, и уехала куда-то с тремя французами.

Взяв записку, Линтон прошел в библиотеку. Сердце у него тревожно билось. Когда же граф прочитал послание Даниэль, его охватила ярость, перемешанная с паникой, чего с ним раньше никогда не случалось. Господи, его жена на пятом месяце беременности, одна, без всякого сопровождения, поехала в Ньюгейт! В эту сточную яму, средоточие разврата и преступности! До такого надо было додуматься! Кроме того, Даниэль нарушила свое слово, которому он свято верил. То, что этот обман был не намеренный и Даниэль с помощью слуг искала его по всему городу, для Джастина уже не имело значения. Она нарушила слово! Преступила его запрет, которому должна была беспрекословно повиноваться!

С бледным как мел лицом Джастин вызвал Бедфорда и приказал немедленно подать к подъезду коляску. Не прошло и пяти минут, как лошади уже стояли у ступеней. На козлах сидел Томас и ожидал распоряжений.

— В Ньюгейт! — отрывисто приказал Линтон.

Томас, не привыкший видеть хозяина в таком состоянии, с удивлением обернулся: в этот район Лондона мало кто решался ездить. Граф кивком головы подтвердил приказание, и верный слуга тронул поводья, думая о том, что причиной поездки, несомненно, стала очередная выходка графини. Только она могла привести его светлость в состояние подобного бешенства. Но какой черт понес ее в Ньюгейт?!

Коляска Линтона остановилась у тюрьмы. Экипаж, на котором приехала Даниэль, продолжал стоять на том же месте у ворот. Двое мужчин и женщина отчаянно старались удержать волнующихся лошадей. Это им плохо удавалось. Малькольма же нигде не было видно. Чуть поодаль столпились несколько зевак, пытавшихся давать советы, но не трогавшихся с места, чтобы помочь.

Линтон спрыгнул на землю.

— Попытайтесь их усмирить, — кивнул он Томасу на бивших копытами и мотавших головами лошадей. — Я сейчас пришлю Малькольма.

— Разрешите мне, милорд, — раздался высокий голосок из толпы зевак.

Линтон обернулся и увидел рядом с собой худенького мальчишку в лохмотьях. Он умоляюще смотрел на графа:

— Я очень хорошо умею обращаться с лошадьми, милорд. Позвольте, прошу вас!

Бросившись к экипажу, мальчишка обежал его и, остановившись под самыми головами передних лошадей, стал как-то по-особенному щелкать языком. К общему удивлению, животные навострили уши и тут же успокоились.

— Все будет в порядке, милорд, — сказал Томас. — Парнишка, как видно, хорошо знает это дело. Если эти черти опять начнут бунтовать, то вдвоем мы с ними управимся.

Джастин пошел к воротам, которые на этот раз сразу же открылись настежь. Видимо, утренние события убедили охрану, что к гербу Линтонов на дверцах экипажей надлежит относиться с почтением. А уж к их владельцам, включая исчезнувшую за решеткой женской камеры благородную даму, тем более.

— Вам, верно, нужно в женскую половину? — услужливо спросил один из охранников, увидевший, что граф в нерешительности остановился посреди двора. — Это вон там. Впрочем, ваш нос безошибочно укажет дорогу.

Охранник ткнул большим пальцем налево и рассмеялся. Джастин бросил ему шиллинг и пошел в указанном направлении…

— Отоприте дверь, — уже в третий раз повторила Даниэль, внутренне содрогаясь от страха. — Я не могу тратить целый день на столь утомительное дело.

При этом она подумала, что дело может оказаться не просто утомительным. Начальник тюрьмы посмотрел на молодую графиню с благоговейным страхом и приказал тюремщику открыть дверь камеры.

Даниэль шагнула в темную зловонную клеть, сжимая правой рукой лежавший в кармане пистолет. Дверь с лязгом закрылась за спиной, и она почувствовала себя пленницей Ньюгейтской тюрьмы. Такой же, как эти похожие на одичавших животных женщины, которые хватали ее за одежду и жалобно о чем-то просили. Даниэль подумала, что, пока рядом, хотя уже и с противоположной стороны решетки, находятся Малькольм, начальник тюрьмы и его помощник, ей ничто не угрожает. Но что произойдет через несколько мгновений, когда придется смешаться с толпой полубезумных женщин, многие из которых физически выглядели гораздо сильнее Данни и были значительно выше ростом? И как среди них отыскать поступившую утром двенадцатилетнюю девочку?

— Дайте мне пройти, — приказала Даниэль. — А если поможете найти девочку по имени Бриджит Робертс, я обещаю вас вознаградить.

— Чем, миледи? — раздался голос из темноты, и чья-то грязная рука попыталась схватить ее за кружевной воротничок у самого горла.

— Гинеями, — ответила Даниэль, резко отбросив дерзкую руку.

Омерзительное зловоние и грязь были повсюду; Даниэль чувствовала, что вот-вот начнет задыхаться. И вдруг под сердцем у нее шевельнулось что-то живое. Ребенок! Ее ребенок впервые дал о себе знать здесь, в этой отвратительной клоаке. Данни вдруг подумала о том, что сейчас спасает чье-то чужое дитя, ставя под угрозу жизнь собственного. Ее ребенка… Ребенка Линтона.

— Прочь с дороги! — крикнула она.

Тянувшиеся к ней существа, лишь отдаленно напоминавшие женщин, сразу отступили назад, открыв узкий проход. Даниэль воспользовалась этим и быстро пошла вперед. Толпа за ее спиной вновь сомкнулась, загородив решетку и стоявших за ней трех мужчин. Данни очутилась в сплошном кольце, и тут ее охватил непреодолимый страх, но уже не только за себя…

В самой глубине камеры Даниэль заметила группу полуголых, дрожащих от страха и холода совсем молоденьких женщин. Она выкликнула имя Бриджит, и от группы отделилась худая фигурка в разодранном платье, с покрытым толстым слоем грязи лицом, свалявшимися волосами и потухшими глазами.

— Вы Бриджит Робертс? — спросила Даниэль голосом даже более твердым, чем она желала. Фигурка молча кивнула головой. Даниэль пристально всмотрелась в Бриджит и ужаснулась, увидев, во что превратили бедную девочку всего несколько часов пребывания в этой страшной тюрьме. Но времени на переживания и раздумья не было.

Тотчас же откуда-то из темноты камеры донесся хриплый голос:

— Чем она лучше нас?! Почему миледи берет только ее? — Правильно! — откликнулся другой голос. — Почему берут ее?

— Потому что она не сделала ничего плохого! — резко ответила Даниэль. — Пропустите!

— А что вы хотите сделать для нас, красивая леди? — выкрикнула молодая женщина, выглядевшая на общем фоне почти амазонкой. Она сделала шаг вперед и встала грудь в грудь с Даниэль.

Бриджит отчаянно завизжала, увидев, как женщина срывает шляпку с головы графини, но в ответ раздался только злобный смех:

— Эта вещица стоит немало! А кружева — и того дороже!