Граф Аверин. Колдун Российской империи - Виктор Фламмер (Дашкевич)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это возле дома Хмельницких? — уточнил Аверин. — Или уже в больнице?
Что же бедняге пришлось пережить… Аверин не мог себе этого представить. Было заметно, что нынешний стройный и связный рассказ — плод многодневных размышлений.
— Там еще. В больнице мне уже было намного легче. Видимо, вам остановили кровь. Я ее на себе всё еще чувствовал, но… после… ну, вы понимаете. Намного проще было. А когда Виктор Геннадьевич подошел, я даже кинжал выпустил. А во время обряда, который проводил колдун Фетисов, я уже в ванне чистый сидел. В Управлении сразу лег на кровать и уснул. Даже не помню, как дверь заперли. Мне потом сказали, что я почти двое суток проспал.
— Да, тебе нужна была стабилизация. Всё же твой изначальный уровень и то количество энергии, что тебе пришлось поглотить, несопоставимы. Знаешь, возможно, именно это и стало решающим, — он потер виски.
— Да?
— Похоже на то. Смотри, сожрав того дива, ты оказался переполнен его энергией. Ты был сыт, а вернее обожрался. И это, вероятно, притупило инстинкт. А еще, ты почти всё время ухитрялся сохранять осознанность действий. Ты помнил, что хочешь защитить меня, а не сожрать. Ну и серебро. Боль тебя отвлекала и отрезвляла, как Анастасию в ее подвале. Это то, что сразу бросается в глаза из твоего рассказа. Эх… как жаль, что отец погиб так рано…
— Он бы разобрался, да?
— Да, он как раз исследовал поведение дивов. Но и мы с тобой тоже разберемся. Знаешь, не так давно я думал: можно ли тебя накормить так, чтобы ты больше не хотел есть. Так вот, выходит, что можно.
Кузя радостно закивал.
Аверин некоторое время смотрел на него, а потом осторожно встал, опираясь на подлокотник.
— Уже совсем поздно. Пойдем, поможешь мне раздеться и приготовиться ко сну.
— Доброе утро, Виктор Геннадьевич, как я рад вас видеть, — князь Булгаков даже вышел из-за стола, чтобы пожать руку, но взгляд у главы Управления был напряженным. — С чем пожаловали?
Виктор поклонился, поздоровался и положил на стол объемную папку.
— Я принес вам фотографии, ваша светлость. Ваши люди не успели как следует сфотографировать место преступления по горячим следам, зато мои сотрудники это сделали. Уверен, вам эти фотографии необходимы в архиве.
Князь открыл папку и принялся листать фотографии. Виктор специально положил сверху самые впечатляющие.
Вот фото с пленниками, предназначавшимся для жертвоприношения, снимок сделан как раз на фоне кольев. Вот руки госпожи Хмельницкой, после того как с них срезали веревки, а вот и сами колья и алатырь, крупным планом. Виктор наблюдал за выражением лица Булгакова. И вспоминал, как князь, прибыв на место и увидев круг и колья, осел на землю и схватился за сердце. Виктор даже подумал, что придется и главу Управления оправлять на скорой, но Булгаков быстро пришел в себя и даже помогал выносить людей из подвала.
Виктор хорошо его понимал. Сам пришел в ужас, когда представил, что за твари должны были вылезти из этого круга. И сколько людей погибло бы, пока их удалось остановить. В том числе и полицейских, и сотрудников Управления.
После такого скандала полетел бы Булгаков с должности. А то и вовсе пошел бы под суд.
И всё же Виктор знал, какая у людей короткая память, особенно по части того, кому они обязаны.
Булгаков поднял взгляд от фотографий и посмотрел на Виктора.
— Мы с вами взрослые люди, Виктор Геннадьевич, поэтому просто скажите, чего вы хотите? Управление готово всячески содействовать…
— Что вы… — совершенно искренне ответил Виктор, — я ничего не хочу. Я пришел в надежде, что смогу узнать, как продвигается дело о награждении его сиятельства графа Аверина орденом Святого апостола Андрея Первозванного.
— Ах, вот вы о чем, — сразу повеселел Булгаков, — прекрасно продвигается. Я час назад подписал ходатайство на высочайшее имя, после обеда посыльный заберет его и доставит в столицу.
— Вы же расписали там все заслуги графа Аверина перед городом и Отечеством? Как профессионально он провел расследование, естественно при полном содействии Управления, и сумел предотвратить катастрофу?
— Можете не сомневаться. Граф Аверин хоть и внештатный сотрудник Управления, но тем не менее, вы же знаете, как мы печемся о своих людях. Мы полностью оплатили лечение.
— …И реабилитацию, в течение года, ведь именно столько он будет считаться вашим временным сотрудником, так?
— Ну конечно. Вы изволите сомневаться?
— Никак нет, ваша светлость. Я просто хотел узнать, как продвигаются дела. Согласитесь, такая беда нас стороной обошла, что у меня даже слов нет. Честно признаюсь, я тем вечером напился так, что меня жена от порога до кровати волоком тащила.
— Ох, — Булгаков, решив, что опасный разговор закончен, вернулся в свое кресло. — И не говорите. Я не пил, конечно, ну, кроме сердечных капель, но всё равно струхнул знатно. Как здоровье графа, кстати? Вы же его регулярно навещаете.
— Стабильное. К сожалению, пока к нему не допускают посетителей, но риск для жизни уже миновал. Самое время подумать о награждении, согласитесь?
— Без сомнений, без малейших сомнений.
— А, ой, чуть не забыл — улыбнулся Виктор, и Булгаков снова напрягся. Виктор положил на стол еще одну папку.
— Я тут составил прошение о награждении нашего колдуна Фетисова «Станиславом» третьей степени. В конце концов, он оказал неоценимую помощь в обеспечении безопасности при транспортировке к вам дива графа Аверина. Не подпишете ли?
— О, конечно, ваш Фетисов — милейший человек. Давайте, я немедленно подпишу, — лицо Булгакова стало таким счастливым и умиротворенным, что Виктору захотелось засмеяться.
Глава 15
…Зато Аверин смеялся от души.
— Серьезно, чья была идея с орденом? Ваша?
Кузя, не особенно понявший, что так развесило его хозяина, тем не менее несколько раз хихикнул.
— Фетисова. Я и не знал о том, какие возможности…
— Тс, — Аверин приложил палец к губам, — пока не будем загадывать.
— А вот и будем, — Виктор весьма фальшиво напел бравурный марш и вытащил из портфеля гербовую бумагу.
— Сегодня пришел ответ. Как только ваше состояние здоровья позволит, вы немедленно должны отправиться в Омск для вручения награды. Вам со дня на день придет приглашение.
— Вас наградят орденом, да? — обрадовался Кузя и даже вскочил. — И вы полетите в столицу? А меня? Меня вы возьмете?
— Конечно, — важно произнес Аверин, — кто же меня защищать будет?
— А орден
