Перезагрузка или Back in the Ussr (трилогия) - Геннадий Марченко

– Ммм… Что ж, я верю вам на слово, Сергей Андреевич. Хорошо, позвоню Щербицкому, раз уж собрались снимать в Одессе, все-таки Украина, может, он тоже сумеет где надо надавить. Думаю, в Госкино к моим и его словам должны прислушаться. Кстати, вы очень вовремя позвонили. Я ведь нашел все-таки время поговорить с директором «Беларусьфильма» насчет экранизации повести «Знак беды», и он просит от вас сценарий. Когда сможете написать?

– Да за пару недель должен управиться. С оказией потом передать?

– Я в Москве часто бываю, тогда и встретимся, предварительно созвонившись.

– Кстати, как там Владимир Семенович поживает на хуторе? Не в курсе?

– Сам не проверял, но просил секретаря райкома съездить, проверить. Позавчера мне отзвонился, говорит, Высоцкий ваш вроде бы приходит в себя. С неделю-две ломало его, потом как бы оклемался. Взялся за гитару, песни сочиняет одну за другой. Хуторянам по хозяйству помогает, наловчился полено с одного удара колоть. Нестор Кузьмич на рыбалку его с собой берет, в общем, при желании скучать некогда.

Интересно, как там Влади без любимого? Что-то не рвется в глушь, видно, любовь к комфорту все же сильнее, чем к Высоцкому.

Благодаря вмешательству первых лиц Белоруссии и прежде всего Украины снимать «Пиратов…» все-таки разрешили, о чем я узнал из телефонного звонка Геннадия Пантелеевича. Я понадеялся, что Дуров сделает фильм не хуже, чем сам же снял в другой реальности, и мне не придется контролировать съемочный процесс, монтаж, и прочую киношную ересь. Хотя на предпремьерном показе обязательно появлюсь, мало ли…

Не теряя времени, взялся за создание сценария к фильму, рабочее название которого пока соответствовало книге «Знак беды». Набив руку на прошлых сценариях, в этот раз никаких затруднений не испытывал. Уложился за десять дней и стал ждать звонка от Машерова. А между тем решил взяться за книгу по своему же сценарию «Пираты XX века». Снимать фильм будут, скорее всего, до осени. За это время я должен сценарий превратить в художественное проведение, и отдать его в журнал «Юность». А там должны тут же напечатать. Я даже успел предварительно созвониться с Полевым, который пообещал забронировать для меня место в августовском номере.

Почему не в издательство «Молодая гвардия»? Потому что раньше чем через три месяца книгу ни при каком раскладе не напечатают, а к тому времени фильм, скорее всего, уже пройдет в отечественном прокате. Да, тираж бы раскупили по-любому, может быть, с еще большим ажиотажем, чем если бы книга вышла до премьеры фильма. Но мне втемяшилось опубликовать повесть именно до окончания съемочного процесса. Пусть в журнале, но издающимся тем не менее миллионным тиражом, и после этого народ уже валом повалит в кинотеатры… Хотя, в принципе, и так повалит, по-любому будут рекордные сборы. Если, конечно, удастся переплюнуть «Марсианина», который на данный момент удерживал рекорд по сборам за всю историю советского кино. Да еще и в Штатах вон на ура прошел. Глядишь, и «Пиратов…» получится загнать америкосам, если, конечно, фильм удастся снять, как задумано.

Между тем началось лето, на свою дачу после зимней отсидки в городе снова вернулся Окуджава. Поприветствовали друг друга как старые знакомые. Мы стали регулярно устраивать во дворе за дачей шашлыки, или выбираться с Данькой в окрестный лесочек. А чуть меньше чем в километре от Переделкино обнаружился симпатичный пруд, с удивительно прозрачной водой, возможно, из-за бьющих со дна родников. Если сверху вода прилично прогревалась, то на глубине где-то полутора метров ноги резко схватывало холодом.

А как-то на берегу пересеклись с четой Окуджавы. Оказывается, Булат Шалвович тоже любил здесь купаться, а супруга его сопровождала, предпочитая прогуливаться по берегу. Причем плавал для своего возраста бард весьма неплохо. Во вторую нашу встречу на пруду мы договорились пересечь водоем наперегонки, так я всего на чуть-чуть опередил Окуджаву.

Как бы между прочим Булат Шалвович поинтересовался, куда в последнее время пропал Высоцкий? Поговаривают, что спрятался чуть ли не буддийский монастырь. Пришлось рассказать правду.

– А вот это хорошая идея! Я давно говорил, что Володе нужно взять тайм-аут, уехать на какое-то время в глушь и забыть о друзьях, пьянках и наркотиках.

– Вы тоже знаете про наркотики?

– Да об этом давно уже вся Москва говорит. И милиция знает, да только то ли боятся брать в оборот известного артиста, то ли приказ свыше не трогать. Скорее всего, второе, ведь и наверху у Высоцкого есть покровители.

Понемногу мы с женой занимались и обустройством новой квартиры. Но прежде съездили в Пензу, выписались из старой, вернув ее в жилой фонд «Плодовощторга». Мебель решили оставить для новых жильцов, кому-то из работников пензенской торговли повезет въехать в уже практически обставленную квартиру. Везти в Москву диваны, шкафы и комоды не было желания, ведь это нужно заказывать грузовик, и доставка в столицу влетит в копеечку. Легче в столице купить новую мебель.

По возвращении как раз этим и занялись, благо что наличность еще имелась, да и авторские веселым ручейком наполняли наши счета на сберкнижках. Но первым делом мы на радость Ленке привезли холодильник «Зил-63», чтобы было куда складывать скоропортящиеся продукты, и следом телевизор «Рубин-714», чтобы вечерами было не скучно. Хотя какая там скука. Падчерица успевала и домашние задания делать, и на танцы со своим Витей бегать. Но вот одно из таких похождений закончилось для влюбленной парочки не лучшим образом. Какие-то гопники стали к Ленке приставать, Витя, как кавалер, переборов природную скромность, попытался вступиться за свою девушку, хотя, мне кажется, скорее его возлюбленная могла бы защитить своего жениха. Как бы там ни было, Витя огреб по первое число, но честь Елены сумел сохранить, и потом с неделю гордо демонстрировал окружающим свой фингал.

– Тебе бы боксом заняться, – посоветовал я пострадавшему, не особо веря, что тот послушает моих советов.

На удивление, послушал, и записался в секцию при университете. Глядишь, мужиком станет, этаким ботаном с железными кулаками. Характер вроде есть, а мышцы можно и накачать. Кстати, тех троих хулиганов поймали, они оказались иногородними студентами техникума, все из подмосковных Химок, и после этой истории были отчислены и отправлены по домам. Должны были радоваться, что не получили срок по статье «Нанесение телесных повреждений легкой тяжести». И ведь пошли бы, как рецидивисты, имейся у них судимость, но до этого все трое состояли лишь на учете в ПДН.

Инга Чарская в это время вовсю трудилась над своей первой пластинкой под названием «Мелодии любви». До этого пара ее-моих песен уже попадала в разные сборники на виниле, да и на магнитофонных записях композиции в исполнении Чарской неслись чуть ли не из каждого утюга. Но сольная пластинка, составленная исключительно из моих вещей, включая «Две звезды», где соавтором выступила Валя – это уже серьезный шаг вперед.

Не забывал я и о «Веселых ребятах». Слободкин с большой радостью принял песни, «украденные» мною из будущего репертуара Антонова. Что-то мне подсказывало, что с какой-то из этих вещей ансамбль засветится и на следующей «Песне года». Ну и мне бонус в виде авторских отчислений. Да-а. знал бы я, тогда, в первые дни своего нищенствования по Пензе 75 года, какими суммами буду швыряться и сколько зарабатывать. Теперь уже со смехом вспоминалось, как я едва не залез в помойку в поисках хоть какой-то еды.

В один из июньских дней мы снова затеяли с женой шашлык во дворе. Мангал обнаружился еще от прежних хозяев, видать, они тоже были не дураки хорошо посидеть на природе. Я успевал и за мясом следить, и на гитаре наигрывать. Как-то сама собой на память пришла баллада «скорпов» «Wind of Change». Жаль, что не споешь ее на нашей эстраде. Во-первых, англоязычная, а во-вторых, хотя и о Москве, но все же про ветер перемен, что может быть неправильно истолковано цензурой. Вернее, правильно, все-таки Клаус Майне пел о Перестройке, которой пока в Союзе еще не пахло.

А может быть, все же попробовать собрать группу, исполняющую англоязычный хард-рок? Ну а что, неплохая идея, если представить все как экспансию нашей идеологии на Запад. То есть музыку мы оставляем, а тексты пишем другие, прославляющие социалистический строй. Конечно, не в лоб, как-то завуалированного, но чтобы постепенно до западного слушателя доносилась мысль, будто СССР борется за мир во всем мире, советские люди живут счастливо, а на Западе все постепенно загнивает. Хотя нам бы так погнить… Ну да ладно, не суть. Естественно, одной политикой наполнять концерты нельзя, добрую часть выступления должны оставлять песни о любви, все же молодежи это ближе. И время от времени разбавлять любовную мутотень идеологически выверенными текстами. В таком варианте с худсоветами может и прокатить. А затем попытаться вывести группу на международную арену!