Фронт и тыл Великой войны - Юрий Алексеевич Бахурин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Утром 30 июля (12 августа) 1916 года медики хватились Мрняка. Обычно тот отправлялся в город за покупками, и это объяснение ненадолго устроило всех. Чуть раньше Гутковский объявил, что пять-шесть излечившихся офицеров могут быть отправлены в лагерь. Затем его тоже заподозрят в содействии побегу, но пока поводов для тревоги не наблюдалось. Правда, Цесарский явился к банщику и сообщил, что генерал Корнилов нынче будет мыться не в 9 часов утра, как обычно, а после обеда: ему-де нездоровится. Забрав порции завтрака и обеда для генерала, денщик отнес их в палату. «Я догадывался, что генерал Корнилов собирается сбежать… Я его отговаривал. — сознавался в тот же день на допросе Цесарский. — Еще в лагере в г[ороде] Лека я один раз заметил, что у генерала очень много 1000-кронных купюр. Я не знаю, откуда были эти деньги. В пятницу в 8 ч[асов] вечера генерал попросил меня принести воды в тазике для мытья. Раньше в такое время никогда этого не просил. В субботу утром я принес генералу в его палату чай. Его там уже не был, но я нашел письмо, которое он оставил для меня на столе. В нем генерал приказывал, чтобы я ничего не сообщал австрийскому главному врачу до момента обнаружения его побега. Также приказывал сжечь это письмо после прочтения, что я и сделал. Потом я пошел забрать еду для генерала, вернулся в его палату и сам съел половину порции»[1048]. Корнилов не объявлялся; доктор Рутковский твердил, что тому приходится подолгу находиться в уборной. Но когда заведующий аптекой продемонстрировал записку от Мрняка и 20 крон, начался переполох. В полицию и военные части вокруг Кошега было отбито свыше ста телеграмм.
Генерал с фельдшером бежали вместе. Мрняк попался австрийским пограничникам, загремел на каторгу и вышел на свободу только в 1918 году. Корнилов три недели кряду скрывался от преследования в гористо-лесистой местности, пока в конце августа не перебрался через Дунай в Румынию, свежеиспеченную союзницу России. Несколько дней спустя он уже был торжественно принят в Ставке — пущей выразительности ради в изорванном обмундировании и с орденом Св. Георгия 4-й степени на груди.
Генерал Корнилов, уже на посту Верховного главнокомандующего Русской армией
Когда генерал Корнилов вновь будет бежать из заключения — уже в России, в ноябре 1917 года, после освобождения генералом Духониным из Быховской тюрьмы, вместе с ним на Дон отправятся всадники Текинского конного полка[1049]. Эта кавалерийская часть была сформирована из туркмен-добровольцев в самом начале Великой войны — 29 июля (11 августа) 1914 года. «В бою под Сольдау, на германской земле, впервые видел новые конные части нашей армии из туркмен. В громадных папахах и халатах, на которых так странны погоны и кривые дореформенные сабли, они так похожи на каких-то древних монголов-воителей…» — писал осенью того же года военный корреспондент Ф. Купчинский[1050].
Самым прославленным в истории Текинского конного полка делом стал бой 28 мая (10 июня) 1916 года, когда он оказался единственной кавалерийской частью, вместе с войсками 9-й армии атаковавшей 7-ю австро-венгерскую армию генерал-полковника Карла фон Пфланцер-Балтина. Перед джигитами лежали неприятельские позиции из трех линий траншей, опутанных колючей проволокой, насыщенных пулеметами и австрийской пехотой. Дальнейшее описывалось современником так: «Все воины, от командира бригады до последнего солдата, понимали, что начинается необыкновенное. Текинцы давно уже на конях. Насторожились люди и кони. Всадники втихомолку вытащили свои кривые клычи и пощупали остро отточенные столетние клинки. Убедившись, что все в порядке, замерли, страстно ожидая боя. И вдруг команда: “В атаку!”…
Полк степных всадников в огромных бараньих папахах обрушился, клином врезался в неприятельские позиции, прошел, сея смерть, три линии окопов, разделился надвое, прошел по флангам, и ничто не могло удержать этого бешеного вихря.
Уже кони начали бить и грызть противника, уже исчезли из виду текинцы, и только по ярко вспыхивающим зигзагам кинжалов можно было следить за их кровавой работой»[1051]. Результат: более 2 тысяч воинов противника было убито, свыше 3 тысяч — взято в плен. Текинцы тоже понесли немалые потери: двое офицеров и 16 всадников были убиты, трое офицеров и 42 всадника ранены, пали 59 и оказались ранены 47 скакунов. Получивший ранение и контузию в том бою командир полка полковник С. П. Зыков в лазарете беседовал с императрицей. «Командир текинцев Зыков, бывш[ий] мой Александр[иец][1052], лежит у нас. Он был ранен в ногу во время их блестящей кавалерийской атаки. На нем постоянно их крошечная шапочка. Очень интересно все, что он рассказывает. Он сильно оглох от контузии, кроме того, у него расширение сердца», — писала она Николаю II[1053].
Этот успех особенно впечатляет с учетом реалий Первой мировой, в которой пулеметы завершили историю удалых кавалерийских атак кровавым многоточием. На смену лошадкам шли железные кони с моторами вместо сердец.
Броневики опередили XX век, а затем долго дожидались своего часа. В Австро-Венгрии они пугали императорских скакунов и попадали в опалу[1054]. В России бомба террориста в 1906 году сорвала сделку по приобретению первых блиндированных машин[1055]. Автомобиль прославлялся поэтами как одна из вершин развития цивилизации, и когда начался ее крах, первые следы шин протянулись за ударами молота
