"Один из..." - "100 миллиардов солнц". Компиляция. Книги 1-6 (СИ) - Петров Олег Георгиевич

По сложившейся традиции, американцев привлекли к обеспечению связи. Именно поэтому их зонд не спешит уходить с начальной орбиты. В такой конфигурации он может обеспечить резервный канал связи с посадочным аппаратом. Но если тот сумеет прожить на поверхности больше часа, то пролетная ступень уже не сможет принять сигнал, и вся надежда будет уже на янки. Ну что же, не впервой.

Забавно наблюдать за этими открытиями чуть свысока, усмехнулся про себя Королев. Когда уже знаешь почти все, что смогут отыскать на Венере, то поневоле будешь смотреть несколько дальше, и планы строить соответствующие. Межпланетные зонды это интересно, и этой темой занимаются специализированные коллективы, на радость ученой братии. Но сейчас гораздо важнее другое направление.

Речь, разумеется, о сверхтяжелом носителе, главном средстве для реального доступа в космос. Любимое детище Валентина Глушко и его, Королева, несбыточная мечта. Но кто теперь будет вспоминать такие мелочи? Валентин исполнил обещание и создал то, к чему так стремился. Совсем без трений, конечно, не обошлось, не те люди собрались. В результате, подвинуться пришлось Мишину, и Королев без колебаний поддержал эту рокировку. Увы, здесь ничего не поделаешь, послезнание не оставляет сомнений в том, кто из замов более профпригоден.

К тому же, Валентин один из тех немногих, кто видит путь и знает, что может пойти не так. Потомки дали ему информацию, но не стали делать за него выбор принципиальной схемы сверхтяжелого носителя. Это решение пришлось принимать самим, ломая целые охапки копий на нервных совещаниях. В самом деле, что лучше? Простота и минимализм, то есть традиционная «бочка» с поперечным делением ступеней, или так называемая «полутораступенчатая» схема, дающая возможность выводить крупногабаритные грузы на боковой подвеске?

Королев вспомнил совещание, длившееся почти сутки, на котором был окончательно выбран облик огромной ракеты. Как давно это было, а ведь именно тогда все и решилось. Нужно сказать, что данное совещание, разумеется, не было спонтанным и никаких неожиданных идей там не выдвигалось. Все варианты были прорисованы заранее и даже просчитаны. Но имелись детали, которые Королев и Глушко пытались донести до всех прочих. Поначалу, Валентин склонялся к «прогрессивной» схеме, а Королев к «традиционной». «Энергия» из другого мира пленяла и манила, была в ее облике какая-то особая мощь. А если по-честному оценить все плюсы и минусы?

Первый плюс в том, что боковые блоки ракеты теоретически можно спасать и использовать повторно для сокращения цены пусков. Эта идея настолько очевидна и заманчива, что очень многие неглупые люди попались на этот блестящий крючок, как в прошлом, так и в будущем. Королев очень убедительно разгромил эту идею, приведя несколько простейших аргументов.

Во-первых, чтобы спасать ступень, нужно тащить с собой СРЕДСТВА спасения, а это лишняя масса. И совершенно неважно, какие именно средства мы выберем. Парашюты? Это масса. Складные или надувные крылья, вертолетные роторы? Это масса. Оставить немного топлива, перезапустить двигатель и посадить ступень вертикально, на складные ножки? И это, безусловно, тоже лишняя масса. И сколько полезной нагрузки мы от этого потеряем? Более того, ступень придется делать более прочной, чтобы она могла многократно выдержать такие нагрузки, и это снова лишняя масса!

Аудитория посмурнела, а Королев начал излагать второй аргумент. Чтобы эвакуировать спасенные ступени, нужно держать отдельную службу с кучей транспортных средств, чтобы их вывозить. И потом, даже если посадка мягкая, просто так допустить машину к повторному полету нельзя. Это не самолет, совсем другой порядок нагрузок. Самолет с трещиной в каком-нибудь лонжероне может еще несколько лет летать, прежде чем развалится и кого-нибудь угробит. А ракета, скорее всего, развалится сразу, потому что все на пределе, запасов прочности почти нет, иначе от земли не оторвемся. То есть, машину надо полностью разобрать, сделать тщательную и недешевую дефектоскопию, потом собрать и заново испытать на стенде. Мы уверены, что этот сложнейший комплекс технических мероприятий обойдется дешевле, чем сделать новую, относительно простую одноразовую ступень? Особенно, с учетом уменьшения полезной нагрузки.

Для очистки совести начали считать, но всплыло слишком много непонятных нюансов. Пожалуй, имеет смысл отвлечь немного средств и сделать демонстратор, но это когда-нибудь потом и ни в коем случае не в ущерб основной программе.

Второе преимущество рассматриваемой схемы это возможность выведения больших грузов на боковой подвеске. Что это дает? Например, уменьшение высоты ракеты в сборе. Но ведь для нас это не так критично, у нас в отличие от американцев сборка горизонтальная, мы не ограничены высотой потолка МИКа! Что за экзотику мы хотим вешать на ракету сбоку, которую нельзя поставить сверху? Ради чего мы готовы принципиально усложнить динамику объекта и соответственно, систему управления?

Нужно сказать, что на этом совещании присутствовали не только Главные конструктора и их замы, но и руководители смежных предприятий, так или иначе имеющих отношение к космосу. В частности, там присутствовал сам Семен Алексеевич Лавочкин и его «правая рука», генеральный конструктор «Бури» Черняков. (Черняков Наум Семёнович - прим.авт.) Всем уже стало ясно, что опередившая свое время крылатая ракета Лавочкина доживает последние дни, но распорядиться этим заделом решили совершенно иначе, чем в ином мире.

И на вопрос о том, что именно имеет смысл таскать на боковой подвеске, Семен Алексеевич, взяв слово, ответил: крылатый корабль! Все это не стало неожиданностью. Хоть Королев в свое время сам оттащил группу разработчиков обитаемого корабля от крылатой схемы, но сама идея, конечно, никуда не делась. Просто первые корабли, естественно, обязаны быть простыми и надежными капсулами. Но это не значит, что идея ракетоплана не имеет права на жизнь. Другое дело, что мечтая о таком аппарате, очень легко наделать обидных ошибок.

Королев начал с рассуждений о том, что даже если строить крылатый аппарат, то он должен быть небольшим, весить пустым около пятнадцати тонн и влезать на среднюю ракету. И разумеется, не сбоку, а сверху. Небольшим он должен быть потому, что браться сразу за крупный крылатый корабль, не доказав жизнеспособность концепции, смысла нет, получим только большие траты и годы напряженного труда с неизвестным результатом. С этим, так или иначе, согласились все, а других аргументов за боковую подвеску, в принципе, и не осталось. Имея сверхтяжелый носитель, поднимающий на орбиту 130, а в перспективе и все 150 тонн, нет никакой нужды в боковой подвеске. Ставить сверху, и все тут!

Остался еще один неприятный момент, касающийся габаритов. Что, если потребуется вывести на орбиту что-нибудь длинное и тонкое? Необязательно прототип космической лазерной платформы, как у потомков. (Речь про первый пуск «Энергии» в 1987 году - прим.авт.) Пусть это будет, например, секция будущего марсианского корабля или сегмент большой орбитальной станции. Но слишком длинная конструкция будет испытывать большие поперечные нагрузки. Пожалуй, этот аргумент отмести не получится, так что компромисс возможен. Предположим, сказал тогда Королев, мы принимаем продольную схему. В том виде, как у нас это нарисовано, с четырьмя «боковушками», мы получим меньше ста тонн на орбите. Этого решительно недостаточно! Поэтому, блоков первой ступени должно быть не четыре, а шесть. И зачем, в таком случае, вообще делать «боковушки»? Чтобы больше металла извести? Чтобы жечь водород на уровне моря, теряя в импульсе сотню секунд?

- Надо делать поперечное деление, - поддержал Глушко. - Первая ступень будет огромная, но цельная и относительно простая.

- Можно еще упростить, - добавил идею Королев. - Если шесть групп двигателей поставить симметрично по кругу, то для управления по трем осям достаточно качать только три из них, через один. Сэкономим несколько тонн на приводах и БИМах. (БИМ - бортовой источник мощности - прим.авт.)