Соколов. Дилогия (СИ) - Хай Алекс

Ирэн мотнула головой.

– Нет, я точно хочу знать. Если кто‑то посмел навредить моей тете, я его… Я…

– Спокойнее. Нужно как следует обдумать, кто и зачем мог это сделать. Матильда не кажется мне человеком, у которого много врагов.

– У нас их и нет, – Ирэн снова поддала газу, и мы въехали во двор к гаражам. – Странно, что я сама раньше не додумалась. Просто все казалось так естественно… Когда‑то давно лекари нас предупреждали, что последствия травмы могут аукнуться с годами. А ведь я должна была предположить, что могло быть и внешнее вмешательство. Ну я и дура!

Я выбрался из Македонского, подхватил корзину и подал руку Ирке.

– Пока помалкивай о догадках, хорошо? Я не знаю, кому можно доверять.

– Думаю, это дело рук Радаманта. Он уже играл с моей головой. Мог залезть и к тетушке.

– И зачем ему это?

– А зачем он меня заколдовал? – прошипела девушка. – Поиздеваться. Показать власть и ненависть к дворянскому сословию. Заставить нас страдать!

– Не знаю… Не вяжется это у меня как‑то… Все равно пока лучше не болтай.

Она не ответила – лишь бросила на меня злобный взгляд. Я понимал, что эта ярость не была направлена лично на меня. Ирка всегда бесилась, когда чувствовала себя дурой. Злилась она сейчас только на себя. Одна беда общения с менталистами – если уж они позволяли себе проявлять чувства в полную силу, то фонило от них нещадно.

Я открыл входную дверь и пропустил девушку внутрь. На шум сбежались слуги, помогли нам раздеться и забрали корзинку.

– Тетушка еще не очнулась? – спросила Ирэн у Василия, выглянувшего в холл.

– Ее благородие изволит бодрствовать. Как раз иду распорядиться насчет травяного чая для Матильды Карловны.

– Она меня примет?

– Думаю, вас, Ирина Алексеевна, ее благородие примет в любое время, – позволил себе улыбку вечно невозмутимый лакей.

Ирэн обернулась ко мне.

– Схожу проведаю. Если будут новости, дам знать.

Я кивнул, переобулся в домашние туфли и направился прямиком в свою комнату, попросив слуг принести мне чаю прямо в покои. Ирка наверняка задержится у тетушки, а мне требовалось постоять под горячим душем, еще раз все обдумать и прикинуть, что делать дальше.

Вернувшись к себе, я спрятал коробочку с кольцом в вещах в шкафу, сорвал одежду и забрался в ванну. Сколько проплескался, не знаю, но напарил так, что все окна в комнате запотели.

Когда я вышел, на столике меня уже дожидался чайник с чаем, и я развалился в кресле, размышляя о возможной роли Радаманта в недуге Матильды.

Нет, все же не сходилось. Матильды не было в его списке, он не мог претендовать на ее блага, да и Ирка вряд ли была ему нужна. Единственная причина, которую я смог придумать – что таким образом Радамант мог попытаться отвлечь Корфа от погони за террористами. Но наверняка были и другие, более эффективные варианты. Впрочем, Матильда казалась личным интересом Пистолетыча, и Радамант мог попробовать ударить в больное место.

От раздумий меня отвлекли крики, доносившиеся из хозяйского крыла. Залпом допив чай, я поставил чашку на столик и прислушался.

Не просто разговор на повышенных тонах, а самый настоящий ор двух голосов. Низкий, хрипловатый – явно Матильда. И высокий, пронзительный – Ирэн.

Видимо, она все рассказала тетушке… Ох ты ж черт.

Я быстро сменил халат на домашний костюм и выбрался в коридор, стараясь двигаться незаметно и бесшумно. Пробрался через ход для слуг и быстро оказался возле покоев баронессы. К этому моменту орать они перестали, но все равно разговор был очень эмоциональным. Затем послышался звон стекла, короткий вскрик, и все быстро стихло.

“У вас там все в порядке?” – я дотянулся до Ирэн ментально. – “Все живы?”

“Не сейчас, Миш. Не отвлекай”.

Я потоптался немного под дверями покоев баронессы, но решил не вмешиваться. Хотел отпустить вожжи и предоставить Ирке договариваться – и глупо было рассчитывать на иную реакцию. Поэтому я просто убрался восвояси, предоставив дамам возможность от души выяснить отношения.

Только лишь бы Матильда после таких новостей опять не слегла. На ее месте я бы выпил ведро валерьянки.

Через полчаса в моей голове раздался усталый голос Ирэн.

“Не спишь?”

“Какое там”.

“Зайти можно?”

“Конечно”.

Ирина тут же постучала в мою дверь. Я открыл и пропустил девушку внутрь.

– Выглядишь неважно.

– Спасибо за комплимент, – огрызнулась она и рухнула в кресло у окна.

– Как прошло?

– Угадай.

– Матильда в ярости, ни за что не готова жертвовать вашими благами и независимостью ради своего спасения и лучше поедет в ту элитную психушку в Старой Руссе, чем породнится с нами.

Ирэн мрачно усмехнулась.

– Примерно так, да. И еще она выгнала меня из покоев и запретила появляться, пока не выкину из головы твое предложение. И сказала, что если к ней сунешься ты, она тебя и вовсе прибьет.

Я опустился на кровать.

– Как она себя чувствует?

– Слабенькая… Но решительная. Руки дрожать начали. Но голова пока светлая.

– Это хорошо, – отозвался я. – Но может я все же к ней зайду?

– Погоди до утра. Перебесится, успокоится. Может и примет. Но под горячую руку тетке и правда лучше не лезть. – Ирэн поднялась, задев бедром столик, и посуда жалобно громыхнула. – Давай спать, Миш. Послезавтра новое испытание, а я чувствую себя так, словно в одиночку разгрузила целый вагон угля.

***

Какого‑то черта я снова проснулся раньше будильника. Сила молчала, никакой угрозы извне не было, но непонятная тревога прочно засела в груди. Может сказалось перенапряжение последних дней, может просто спал плохо. Но больше глаз сомкнуть не удалось. Поэтому, выполнив небольшую тренировку и приведя себя в порядок, я спустился в столовую.

К моему удивлению, Ирэн уже проснулась. Но явно недавно, потому как вид она имела сонный и помятый.

– Ты чего так рано? – спросил я, опустившись на стул.

– За всю ночь глаз не сомкнула. Тревога какая‑то непонятная. А ты?

– Тоже тревога.

Мы переглянулись.

– Матильду проверяла? – чувствуя неладное, спросил я.

Ирэн покачала головой.

– Еще не успела. Хотела привести себя в порядок и заглянуть к ней.

– Давай‑ка пропустим этот шаг и сразу проверим. Что‑то мне не по себе.

– Я ничего не чувствую, – нахмурилась Ирэн. – Никакой посторонней силы. Никакого вмешательства. Просто… Предчувствие дурное.

– Ну‑ка пойдем наверх, – я быстро поднялся и, не оглядываясь, направился к лестнице.

И резко остановился, да так, что сонная и не успевшая отреагировать Ирэн врезалась носом мне в спину.

По лестнице спускалась Матильда – полностью убранная к выходу в свет. В красивом платье, перчатках, шляпке и с полным набором украшений. Я заметил даже несколько орденов на ее груди.

Скользнув по мне взглядом, она холодно улыбнулась.

– Доброе утро, Михаил, – сказала она.

Ирэн выглянула из‑за моего плеча.

– Тетушка, ты куда‑то собираешься? – удивилась она. – Тебе же нехорошо…

Матильда взглянула на часы.

– Отдыхайте перед завтрашним и не выходите из усадьбы, – ответила она, явно не желая с нами объясняться.

– Погоди. Что происходит? – не унималась Ирэн.

Но Матильда так и не ответила. А несколькими мгновениями позже я отвлекся на шум колес и выглянул в окно.

– Какого… черта? – выдавил из себя я.

К парадной лестнице подъехал небольшой кортеж из двух автомобилей. Матильда, не прощаясь, вышла на крыльцо, цокая высокими каблуками по ступеням. Слуга в ливрее, украшенной императорскими гербами, открыл перед баронессой дверь. И, прищурившись, я заметил, что автомобили тоже были отмечены гербами императорского дома.

Ирэн, потерянная и не понимающая, отодвинула занавеску и охнула.

– Кто это? – спросил я.

– Это сопровождение Его Императорского Величества, – выдохнула девушка. – Матильду везут в Зимний.