История одной практики - С. Лисочка

— Меня тоже не обижали, папа, — сообщила Крапа, выскакивая из-за ширмы. — Тетя мне приборы показала и зародышей!

Очень, очень хорошо, что все сейчас заняты и особо в слова девочки не вслушиваются.

— Извинений не требуется, — сказал комендант. — Мы просто уходим. Благодарю вас, мэтр Роад.

— О, не стоит благодарности, — ответил адвокат. — Я выставлю счет вашей супруге, как обычно. Прошу меня простить, мне надо идти.

И он вышел из кабинета, а вслед за ним ушли и Лонгвили, к моему громадному облегчению. А вот лейтенант не ушел. Подошел к Илису и хлопнул его по плечу.

— Бывает, — сказал он. — Будет тебе уроком.

— Но я же нашел… — пробормотал Илис.

— Нихрена ты не нашел, прав этот Роад, — сказал лейтенант. — Любой суд ее оправдал бы за недоказанностью. Ругать не буду, но в следующий раз работай так, чтобы уж наверняка.

— Но ведь они сами почти признались, — сказал Илис.

— «Почти» в нашем деле не считается, — сказал лейтенант. — Ладно, работайте…

И ушел, оставив мне разобиженного на весь мир Илиса. Тот, не глядя на меня, обернулся в лиса, запрыгнул на диван, свернулся клубком и спрятал нос в кончик пушистого хвоста. Я постояла несколько секунд возле него, соображая, что сказать по этому поводу, но слов у меня не нашлось, потому я предпочла помолчать и отправиться к себе за ширму. Перепроверив, что Крапа ничего не успела сломать или испортить, и что с зародышами все в порядке, я вернулась к Илису и села рядом. Он покосился на меня и поплотнее укрыл морду хвостом, а я, подумав, принялась его гладить по напряженной спине. Между прочим, Илис очень пушистый, и мех у него в замечательном состоянии. Интересно, он каким-то мылом пользуется или как? Все забываю спросить, а когда вспоминаю, то вечно в неподходящий момент. Хотя…

— А ты как-то за мехом ухаживаешь? — спросила я. — Уж очень он у тебя замечательный.

В ответ Илис коротко тявкнул и засопел. Вот и поговорили… Я принялась чесать его за ушком, погрузившись в свои мысли, напрямую с произошедшим не связанные. Вернее, почти не связанные.

Сегодняшний случай меня убедил, что держать образцы в кабинете совсем небезопасно. Кроме того, все равно, через пару дней нужно будет сооружать большой инкубатор уже для финального выращивания. До сего момента я сомневалась, где лучше его ставить: тут или дома. Тут он был бы у меня на глазах днем, тут у меня лаборатория, приборы и ингредиенты. С другой стороны, будет сложно объяснить, зачем мне здесь большой инкубатор, да еще и с таким содержимым. Теперь же, я твердо решила: инкубатор буду ставить у себя дома. Квартирная хозяйка, если с оплатой не задерживать, в комнаты и не проходит, и место там у меня есть. Единственный недостаток — замещения. Моя квартирка в зоне риска, ну так потому и дешево так. Придется рискнуть. Заняться инкубатором следовало уже завтра-послезавтра, потому что в понедельник, самое позднее — во вторник, надо будет уже переселять самый жизнеспособный образец в жилище побольше.

— Ну, потрясающе! — сказала Селена, заходя в кабинет. — Я в порту изображаю из себя таможенника месяца, а они тут обжимаются!

Пока я уходила в свои мысли, Илис уже успел расслабиться и перебраться ко мне на колени, тихо поскуливая от удовольствия. Появление Селены он почти проигнорировал и лишь требовательно подставил мне ухо для почесывания.

— Илиса утешаю, — пояснила я. — У него стресс: подозреваемую, которую он задержал по делу о разбитых телефонах, пришлось отпустить из-за отсутствия прямых доказательств.

Мне вот сейчас показалось, или во взгляде у Селены мелькнуло что-то вроде зависти?

— То есть не только я сегодня без добычи? — сказала она.

— Опять не было корабля? — спросила я.

— Да нет, отчего же? Был, — Селена устало села за свой стол. — Только вот ла Локо успел его покинуть до того, как тот вошел в порт. Я вообще не понимаю, какой смысл в таможне, если, не заходя в порт можно спустить с корабля лодку, посадить на нее людей с каким угодно грузом, и она спокойно и беспошлинно причалит в любом удобном для нее месте?

— Ну, во-первых, не все так просто. Такими лодками с нелегальным грузом таможенный флот занимается, — сказала я. — Если лодку с контрабандой встретят — нарушителю мало не покажется. Во-вторых, на одной лодке много особо не перевезешь, а большой корабль у нас только в порту причалить может. В-третьих, без таможенного сертификата ни один нормальный перекупщик в городе товар не возьмет, плюс любой страж, хоть на воротах, хоть в самом городе может происхождением товара поинтересоваться.

— Ты хочешь сказать, что в городе контрабандой и нелегалом не торгуют? — усмехнулась Селена.

— Торгуют, конечно, — ответила я. — Таможенники с этим борются, но Береговое братство тоже без дела не сидит. Иногда между ними целые морские баталии происходят. А ты думала, зачем городу новые пароходы?

Услышав про пароходы, Илис поднял голову и тихо зарычал. Злится наш лис, грозный наш лис… Ничего, отойдет…

— Ладно, — вздохнула Селена, поднимаясь из-за стола, — пойду, доложу лейтенанту о том, что ла Локо и четыре его человека в городе, и мы понятия не имеем, где они прячутся.

Илис вдруг вытек у меня из рук и обернулся в человека.

— Я смогу его найти, если найти место, где они высадились, — сказал он. — Пока дождя нет.

— Прочесать побережье? — сказала Селена с легкой иронией в голосе. — Да, это мысль. Есть с чем идти к начальству. Спасибо Илис. Только как ты себе это представляешь? Если даже не считать дельту Ицки, а только берег океана, тут десятки километров — пойди, прочеши.

Она вышла из кабинета, а Илис, пожав плечами, буркнул себе что-то под нос и плюхнулся обратно на диван. Опять надулся.

— Пойду-ка я на твой последний телефон посмотрю, — сказала я Илису. — Шансов немного, но вдруг на этом экземпляре что-нибудь смогу прочитать. Есть у меня одна идея…

Если Илис прав, и виновата девочка, то чары на этот телефон были наложены вчера. С другой стороны, если девочка еще не разговаривает, то ее чары должны сильно отличаться от тех, что наложил бы взрослый маг. Примерно так же, как детский рисунок отличается от картины маститого живописца. Это хорошо, значит, я смогу обнаружить на чарограмме на фоне тонких профессиональных плетений, пускай и оборванных, четкий след стихийных протоплетений младенца. Только надо на вторичные эффекты смотреть, то есть искать следы не того действия, которое протоплетения совершили, а искать воздействие на корпус самого телефона, его остаточную начарованность.

Илис захлопал глазами, на лице у него появилось странное выражение, он явно собирался что-то мне сказать, но слов подобрать не мог. Вышел он из этого положения просто: обернулся лисом и завилял хвостом, характерно потявкивая.