Следопыт, или На берегах Онтарио - Джеймс Купер

Противник, по-видимому, на время отложил свое намерение овладеть блокгаузом; во всяком случае. Роса, взобравшаяся через люк на крышу, откуда было видней всего, сообщила, что все уселись обедать в отдаленном и хорошо укрытом уголке острова, и Мюр и Кэп преспокойно участвуют в общей трапезе, словно им нечего бояться. Это известие было большим облегчением для Мэйбл, и она опять стала строить планы, как бежать самой или хотя бы предупредить отца о грозящей ему опасности. Сержант должен был вернуться к вечеру, и Мэйбл знала, что от каждой выигранной или упущенной минуты зависит его участь.

Так пролетело три или четыре часа. Остров снова погрузился в безмолвие, день уже был на исходе, а Мэйбл все еще ничего не придумала. Роса внизу готовила скромный, ужин, — а наша героиня поднялась на чердак, где был люк на крышу, откуда открывался самый широкий вид на остров и на подступы к нему. Впрочем, и здесь кругозор был ограничен, к тому же мешали кроны деревьев. Вылезть на крышу девушка, однако, не отважилась, зная, что индейцы могут увидеть ее и подстрелить. Она только высунула голову из люка и вплоть до самого ужина оглядывала все окружавшие остров протоки не менее пристально, чем "Анна45, сестрица Анна", всматривалась в дорогу, ведущую к замку Синей бороды.

Солнце уже село, шлюпки так и не появились, и Мэйбл, поужинав, снова отправилась на чердак взглянуть в последний раз: она надеялась, что отряд вернется лишь с наступлением темноты и индейцы не сумеют в полной мере воспользоваться своей уловкой, да и ей будет легче, чем днем, подать сигнал факелом — огонь ночью ведь виден издалека.

Внимательно обведя взглядом горизонт, она хотела было уже спуститься вниз, как вдруг что-то привлекло ее внимание. Острова лежали так скученно, что между ними открывалось по меньшей мере пять-шесть проток, и в одной из самых, узких, в тени прибрежных кустов, как она убедилась, взглянув еще раз, была укрыта пирога. Без сомнения, в ней скрывался человек. Если это враг, решила девушка, то сигнал не принесет вреда, если же друг, то принесет пользу, и она помахала неизвестному флажком, заготовленным на случай появления отца, стараясь при этом, чтобы ее знак не увидели с острова.

Мэйбл повторила сигнал раз десять, но безуспешно, и уже стала отчаиваться, как вдруг увидела, что в ответ ей машут веслом. Человек, лежавший в пироге, приподнялся, и Мэйбл узнала Чингачгука. Наконец-то поблизости друг, который может и, конечно, захочет прийти ей на помощь! С этой минуты Мэйбл воспрянула духом. Могиканин заметил и, разумеется, узнал, ее — ему ведь известно, что она вместе с отцом поехала на остров. Вероятно, как только стемнеет, он примет меры, чтобы освободить ее. Он знает, что враг на острове, иначе он не стал бы прятаться, а на его осторожность и ловкость Мэйбл полагалась вполне. Камнем преткновения теперь была Роса. Наша героиня понимала, что, как ни привязана к ней индианка, она слишком верна своим, чтобы допустить индейца-врага в блокгауз или же выпустить Мэйбл, которая может разрушить все планы Разящей Стрелы. Полчаса, что Мэйбл провела после того, как она заметила Великого Змея, были самыми мучительными в ее жизни. Возможность спастись самой, спасти отца и веек была так близка и в то же время недосягаема! Мэйбл знала, как решительна и хладнокровна Роса при всей ее доброте и женственной мягкости, и наконец пришла к выводу, что для достижения цели у нее нет иного выхода, как обмануть свою верную подругу. Искренней и прямодушной девушке казалось отвратительным обманывать такого друга, как Роса, но на карту была поставлена жизнь ее отца; индианка не пострадает, а кроме того, боязнь стать наложницей Разящей Стрелы была достаточным основанием, чтобы побороть излишнюю щепетильность.

С наступлением темноты сердце Мэйбл стало бурно биться; она по крайней мере раз десять меняла план своих действий. Главной помехой по-прежнему оставалась Роса. Мэйбл ума не могла приложить, как узнать, подкрался ли к двери Чингачгук, и как его впустить, не всполошив всегда настороженную Росу; в том же, что он вот-вот явится, она не сомневалась. Время не терпит, а если она не будет поджидать могиканина у двери, он, чего доброго, уйдет: долго оставаться на острове делавару опасно. Надо было на что-то решиться, пусть даже решение окажется не слишком удачным. Перебрав самые различные способы удалить Росу, Мэйбл наконец подошла к индианке и, стараясь не выдать своего волнения, сказала:

— Ты не боишься. Роса, что ирокезы все-таки подожгут блокгауз? Ведь они поверили, что здесь Следопыт.

— Не думай так. Не жги блокгауз. Блокгауз хорошо, скальп не снимай.

— Как знать? Ведь они попрятались, потому что поверили, что Следопыт с нами.

— Думай бойся. Страх быстро приходи, быстро уходи. Страх заставь бегай; голова заставь приходи назад. Страх делай воин глупый, как молодой скво.

И Роса звонко рассмеялась, как смеются девушки, когда им на ум приходит что-нибудь особенно веселое и забавное — И все-таки я беспокоюсь, Роса. Не лучше ли тебе самой подняться на крышу и посмотреть, не готовятся ли ваши напасть, ты скорее это заметишь, чем я.

— Лилия хочет. Роса иди; но знай, индей спи; жди отец. Воин всегда ешь, пей, спи, когда не дерись или ходи военный тропа. Тогда никогда не спи, не ешь, не пей — все забывай. Сейчас воин спи.

— Дай бог, чтобы это было так. Но поднимаясь наверх, Роса, и погляди получше. Не то беда может нагрянуть, когда мы всего меньше ее ждем.

Роса уже хотела было подняться на крышу, но, ступив на первую перекладину лестницы, вдруг заколебалась Сердце Мэйбл стучало так сильно, что она боялась, не слышны ли его удары; а вдруг подруга начинает догадываться о ее истинных намерениях Она была отчасти права: индианка в самом деле остановилась, прикидывая, нет ли тут какого-нибудь подвоха. Сперва у нее мелькнула мысль, что Мэйбл задумала бежать, но она тут же посчитала эту мысль вздорной — ведь бледнолицей не на чем уйти с острова, к тому же блокгауз самое безопасное и надежное для нее убежище. Потом ей пришло в голову, что Мэйбл по всплеску весел или по другим приметам узнала о приближении отца. Но и это предположение было тут же отвергнуто, ибо если она сама ничего не заметила, то где уж заметить Мэйбл, умение которой разгадывать такого рода приметы Роса расценивала не выше, чем светская женщина — манеры своей горничной. И, поскольку ничего другого не пришло ей на ум, она стала не спеша подниматься наверх.

Роса уже добралась до чердака, как вдруг нашу героиню осенила счастливая мысль.

Она поспешила ее высказать, и это у нее получилось так естественно, что ей было нетрудно выполнить свой план.