Меч и перо - Мамед Ордубади

Когда она кончила петь, Мехсети-ханум обратилась к Сюсан: .

- Дочь моя, подай мне уд.

Пирующие, забыв про еду, устремили взоры на старую поэтессу.

- Сегодня вы в последний раз услышите мой голос, - сказала она. - Я прощаюсь с вами, земляки. Жизнь для меня была суровой мачехой, не то бы я не сдалась так быстро старости и

болезни!

Утерев рукой слезы, катившиеся по щекам, она пропела четверостишие:

Вода в истоке мужества горька,

Вот почему не пьют из родника.

Огонь же, разведенный подлецами,

От честных не оставит уголька.

Низами видел, как дрожат пальцы Мехсети-ханум. Мехсети-ханум пропела еще несколько рубай. Дюррэтюльбагдад подошла к ней и, поцеловав ее руку, восторженно сказала:

- Спасибо вам, великий мастер!.. Спасибо, муаллимэ!

Поэтесса ласково улыбнулась ей, затем прислонилась головой к плечу сидящей рядом Рены и замерла, закрыв глаза. Видно было, она устала.

Низами поднялся с кресла и, обведя присутствующих долгим взглядом, заговорил:

- Я считаю уместным повторить одну истину: сегодня я еще раз имел возможность убедиться в том, что женщины не уступают мужчинам в талантливости. Искусство, которое женщины только что демонстрировали перед нами, достойно наивысшей оценки. Не следует особенно удивляться этому, так как женщина уже сама по себе является произведением искусства среди многих чудес природы. Я никогда не соглашусь с оценкой, данной женщинам знаменитым поэтом Фирдоуси, которого я весьма уважаю. Если бы великий Фирдоуси находился сейчас здесь, среди нас, я уверен, он отказался бы от своих стихов, в которых

недостойным образом отзывается о женщине. Из его суждений о женщине видно, что он полностью отрицает роль воспитания и среды и слишком преувеличивает значение наследственности.

Фирдоуси утверждает: "Если дочь порочной, развратной матери отдать на воспитание в благородную, порядочную семью, все равно, когда она ощутит себя женщиной, она пойдет по дурному пути своей матери!" Ему принадлежат и другие слова: "Если яйцо черной вороны положить в раю под паву и, когда вылупится птенец, кормить его райским инжиром, все равно он вырастет вороненком. Труд райской павы пойдет впустую". В другом месте Фирдоуси пишет: "Если взять дерево, приносящее горькие плоды, посадить его в райском саду и поливать водой из знаменитого райского источника Гёвсэр, все равно, когда наступит время плодоношения, плоды этого дерева не будут сладкими". И вот женщины, которые только что пели нам, опровергли мысли Фирдоуси. Ни одна из них не родилась в богатой, знатной семье. Одна из них дочь ремесленника, другая крестьянина, третья - чабана. Талант и воспитание помогли им подняться на вершину большого искусства.

Низами умолк и сел. Опять зазвучали музыка и песни.

Вдруг опять распахнулась дверь, и в зал вошла Гёзель с сыновьями Абубекром и Узбеком.

Фахреддин поспешил им навстречу.

Гёзель некоторое время молча смотрела на пирующих, затем приблизилась к Низами и Мехсети-ханум, поклонилась им, поцеловала их руки, после этого подтолкнула вперед Абубекра и Узбека.

- Прошу вас принять в ряды геройского войска Азербайджана, идущего защищать нашу родину от врагов, моих сыновей. Они истинные азербайджанцы и не посрамят вашего войска. У них храбрые, мужественные сердца, они - потомки Бабека, знаменитого героя Азербайджана.

Низами обнял и поцеловал молодых людей.

Мехсети-ханум собралась уходить. В дверях она обернулась к пирующим и торжественно сказала:

- Каждая пядь земли нашей родины, каждый ее камень - святы и дороги нам! Родина - это самое бесценное, что у нас есть. На днях наше войско отправляется на юг, чтобы защитить Азербайджан от врагов, спасти народ от порабощения. Счастливого пути, соотечественники! Желаю вернуться с победой! Желаю всем большой удачи, прощайте!

НА ХАМАДАН И БАГДАД

Спустя десять дней, после этого пира, последние отряды аранского войска выступали в поход.

Два дня назад Гянджу покинули двадцать пять тысяч всадников под предводительством Сеида Алаэддина. Они должны были миновать Нахичевань, перейти по мосту Зияюльмюльк Аракс и двигаться к Тебризу. В Нахичевани к ним должны были присоединиться еще двадцать пять тысяч аранских всадников.

Вторая часть войска, ведомая Фахреддином и насчитывающая двадцать тысяч всадников, должна была выйти к Тебризу по Худаферинскому мосту, приняв в Карабахе в свои ряды несколько тысяч конников.

Аранцы с букетами цветов в руках вышли проводить войско Фахреддина.

У кладбища Пиран Фахреддин остановил коня, спрыгнул на землю и в сопровождении сыновей Гёзель приблизился к свежему могильному холмику. Сюда же подошла группа уважаемых людей Арана, возглавляемая Низами.

Байраки* аранской армии склонились к земле. На могильном холмике выросла гора живых цветов.

______________

* Баирак - знамя, флаг.

Фахреддин, обернувшись к своим аскерам, заговорил:

- Неделю назад мы похоронили здесь дорогого нам всем человека, нашу знаменитую поэтессу Мехсети-ханум. Мехсети ушла от нас, и все-таки она будет всегда жить в наших сердцах, равно, как и в сердцах наших потомков. Всю жизнь она мечтала о свободе и воспевала ее. Стихами, музыкой и чудным голосом радовала она тысячи сердец, но сама видела в жизни очень мало радости. Так поклянемся же перед могилой нашей незабвенной Мехсети, что будем, не жалея своих жизней, бороться с теми, кто отравлял ее жизнь и отнимал у нее право на счастье! Мир праху твоему, дорогая Мехсети! Чувство мести к твоим врагам поможет нам победить в нашей борьбе! Клянемся тебе, скоро мы принесем к твоей могиле весть о победе! Верь нашим клятвам, которые мы даем, преклоняя перед тобой колени.

Все, кто был на кладбище, преклонили перед могилой Мех-сети-ханум колени.

Низами и Фахреддин, прощаясь, поцеловались.

Выезжая из ворот кладбища, Фахреддин в последний раз оглянулся на могилу Мехсети-ханум. Ему показалось, он слышит ее голос:

Вода в истоке мужества горька,

Вот почему не пьют из родника.

Огонь же, разведенный подлецами,

От честных не оставит уголька.

Аранское войско двинулось в поход.

Кызыл-Арслан и тебризская знать приехали к берегу Аджичая встречать аранское войско, которое шло к Тебризу двумя колоннами: первая - пятьдесят тысяч всадников - через Нахичевань и Софиян, вторая - двадцать тысяч всадников - через Карадаг и Эхер.

Правитель Азербайджана, сидя в красном кресле перед шелковым шатром с раззолоченным куполом, приветствовал проезжающих мимо него всадников.

- Кызыл-Арслана никто не победит! - воскликнул он, обернувшись к своему визирю Шамсаддину.- Да, мы непобедимы, потому что непобедим народ страны, которой мы правим.

Заметив, что к его шатру приближается отряд байракдаров*, Кызыл-Арслан понял: сейчас он увидит сардара аранского войска. Ему было известно о храбрости Фахреддина, проявленной в битве с войском атабека Мухаммеда у деревни Алибейли. Он переписывался с ним, но еще никогда не видел его.

______________

* Б а и р а к д а р - знаменосец.

Байракдары, приветствуя атабека Азербайджана, склонили знамена перед его шатром. Затрубили рога, призывая воинов приветствовать Кызыл-Арслана. Семьдесят тысяч мечей, извлеченные из ножен, разом сверкнули на солнце.

Фахреддин, спешившись, подошел к шатру правителя Азербайджана в сопровождении сыновей покойного атабека Мухаммеда - Абубекра и Узбека, которые опустились перед красным креслом на колени и поцеловали землю.

Кызыл-Арслан, узнав своих племянников, прижал их к груди и со слезами на глазах сказал, обращаясь к визирю Шамсаддину:

- Мой брат жив, он не умер!

Базары и лавки Тебриза опустели, горожане вышли на улицы встречать своих северных братьев.

Прибывшее из Северного Азербайджана войско было столь многочисленно, что его аскеров пришлось разместить в окрестных деревнях.

Кызыл-Арслан принял решение: как можно скорее выступать на Хамадан. Накануне выступления он созвал в своем дворце мюшавирэ, куда были приглашены Фахреддин и Алаэддин.

Обращаясь к присутствующим на мюшавирэ, Кызыл-Арслан сказал:

- Сейчас перед нами два фронта: первый - это фронт борьбы, которая идет на границах нашей империи; втрой - фронт борьбы, которая идет внутри нашего государства. Наши внешние враги окончательно прибрали султана Тогрула к своим рукам. Можно сказать, они полностью завладели нашей столицей. Джасусы наших внешних врагов руководят нашей страной руками падишаха Тогрула. Гатиба-хатун и Захир Балхи, имея над Тогрулом неограниченную власть, добиваются раздела нашей империи. Прежде чем мы начнем борьбу с внутренними врагами, мы должны укрепить наши границы. Надо заменить военные отряды Тогрула, стоящие на границах, новыми надежными войсками. Души аскеров, охраняющих на границах наше государство, отравлены ядом лживых речей иноземных лазутчиков. Я считаю, к нашим границам с Хорезмом и Ираком надо послать аранское войско. Мы можем верить только самим себе. Одновременно мы пошлем в Хамадан другое многочисленное войско и расправимся с иноземными джасусами и их сторонниками, действующими в самом сердце нашего государства.