Конев. Солдатский Маршал - Сергей Михеенков

В день освобождения в Харькове на центральной площади у памятника Тарасу Шевченко состоялся праздничный митинг. Организовали и проводили его партийные работники Харьковского горкома КП(б)У. Главное слово произносил генерал Конев. На митинге присутствовал маршал Жуков.

Подводя итоги августовских 1943 года боёв на Белгородско-Харьковском направлении, И.С. Конев в своих «Записках…» размышлял: «…оборона под Курском была преднамеренной, и это наложило свой отпечаток на весь её характер. Известно, например, что наши войска под Курском были весьма насыщены артиллерией, позиции были хорошо оборудованы, боевые порядки глубоко эшелонированы. Оборона под Курском была не только более устойчивой, но и более активной, чем под Москвой и Сталинградом. Это выразилось прежде всего в проведении мощной артиллерийской и авиационной контрподготовки, в своевременном занятии подготовленных к обороне полос, в широком манёвре силами и средствами и проведении контрударов по войскам врага.

Глубокая, многополосная оборона под Курском строилась в первую очередь как противотанковая. Она отличалась большой устойчивостью, что достигалось правильным расположением противотанковых опорных пунктов и районов, тесным огневым взаимодействием между ними, широким применением инженерных заграждений, минных полей, увязанных с системой противотанкового огня, манёвром противотанковыми артиллерийскими резервами. Но победа в этой битве была одержана наступлением».

Победы, как известно, оплачивались солдатской кровью. Исследователи говорят, что ежесуточные потери Степного фронта в период с 11 по 23 августа составляли до пяти тысяч человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.

Двадцать шестого августа 1943 года Коневу было присвоено воинское звание генерала армии. А на следующий день вышел указ о награждении его ещё одним орденом Суворова 1-й степени.

Глава двадцать четвёртая.

БИТВА ЗА ДНЕПР

В середине сентября Гитлер приказал своим армиям отойти за Днепр. Он дал понять войскам, что дальше линии Вотан—Пантер отступления не будет. Гитлер считал правый берег Днепра неприступным, говорил о некоем «чудо оружии», которое будет применено именно здесь, чтобы защитить Европу от большевизма. Манштейн, который гордился тем, что удалось избежать окружения своих танковых частей под Белгородом и Харьковом, заявлял, что скорее Днепр потечёт в обратном направлении, чем его форсируют русские войска. Но именно он, наблюдая, как стремительно наступают войска генерала Конева, забеспокоился первым. Манштейн вдруг понял, что войска этого напористого генерала смогут выйти к Полтаве раньше, чем туда же, к налаженным днепровским переправам, будут отведены части его 8-й армии. Пока его 8-я продолжала контратаковать по линии рек Марефа, Мжа, Ворскла. Если это произойдёт, размышлял, глядя на карту, Манштейн, Конев, которому, по всей вероятности, дают и дают большие резервы, прижмёт его отходящие войска к Днепру.

Днепр, Днепр… О нём думали и в советских штабах.

Шестого сентября Ставка определила разграничительные линии, несколько изменив направления ударов фронтов. Киев оставался теперь правее. Он входил в полосу наступления Воронежского фронта. Перед ним были Полтава, Кременчуг. Для усиления ударной силы Ставка передавала Степному фронту из своего резерва 37-ю армию генерала Шарохина[64].

Войска Воронежского, Степного и Юго-Западного фронтов продолжали наступать без всякой оперативной паузы. Перед войсками Степного фронта отступали до двадцати немецких дивизий.

5-ю танковую армию генерала Ротмистрова, потерявшую много танков, пришлось временно вывести из боя на пополнение и доукомплектование. В корпусах и бригадах в строю тоже было мало танков. По приказу Конева командир 1-го механизированного корпуса генерал Соломатин[65] создал небольшой танковый отряд, который должен был прорваться к Днепру и захватить переправу севернее Днепропетровска. Впоследствии это сыграло значительную, возможно, даже решающую роль в успехе Днепровской операции.

Район среднего течения Днепра Конев знал лишь по книгам и рассказам. Никаких военно-топографических описаний этого района в штабе фронта он не нашёл. Позвонил старому знакомому, генерал-лейтенанту инженерных войск М.П. Воробьёву. Попросил у него всё, что есть, по Днепру в среднем течении, и, зная начитанность Воробьёва и его страсть к истории, поинтересовался:

— Михаил Петрович, помнишь, как Карл Двенадцатый с Мазепой бежали после разгрома под Полтавой?

— Как же, помню, — засмеялся Воробьёв.

— А теперь вспомни, пожалуйста, где они переправлялись через Днепр?

— У Переволочной! — ответил генерал Воробьёв. — Севернее нынешнего Днепропетровска. Что, Иван Степанович, хотите догнать беглецов?

— Хочу. Ведь это как раз в полосе наступления моего фронта.

Разговор с генералом Воробьёвым имел и чисто практические последствия: вскоре инженерные части фронта получили срочно доставленные с Дальнего Востока тяжёлые понтоны для установки железнодорожных мостов, а также другое оборудование и снаряжение.

И всё же, как известно, солдатам пришлось перебираться через Днепр на подручных средствах. Штабы, конечно же, имели в резерве некоторое количество плавсредств, лодок, катеров, плавучих паромов. Но ветераны Днепра в основном рассказывают примерно такую историю.

Командир полка собрал комбатов и приказал: ночью, по сигналу — стук сапёрной лопатки — начинаем переправу, лодок нет, вязать плоты для переправы оружия и боеприпасов самим; кто не умеет плавать, пусть разберёт в ближайших деревнях сараи и деревянные дома и переправляется на брёвнах, остальные — вплавь.

Сколько народу забрал в те сентябрьские ночи Днепр, до сих пор не подсчитано. Реку форсировали все фронты, миллионы солдат. Сотни миллионов пуль, снарядов и мин летело в них с Восточного вала, с правого берега. А он был крутой, удобный для обзора и прекрасно оборудованный обороняющейся стороной для стрельбы по видимым и невидимым целям.

Степной фронт форсировал Днепр по всему фронту протяжённостью 130 километров. 7-й гвардейской было приказано выйти к реке в районе Переволочной, Бородаевки, Старого Орлика и с ходу захватить плацдармы на правом берегу. Южнее, параллельно с ней, наступала 57-я армия с задачей сделать то же на своём участке. Но до Днепра были бои на реке Ворскле и взятие Полтавы, ликвидация плацдармов на левом берегу, в том числе крупной группировки противника в районе Кременчуга.

Наталия Ивановна Конева показала мне книгу из личной библиотеки маршала: Е.В. Тарле — «Северная война и шведское нашествие на Россию». В ней карандашом подчёркнуто то место, где Пётр I произносит свою известную фразу: «Мой брат Карл мечтает быть Александром Македонским, но он не найдёт во мне Дария». И далее: «В России “дариев” не было и нет — русский народ никогда за всю свою историю не вставал на колени перед иноземным завоевателем, он, как исполин, поднимался на смертный бой с врагом и побеждал его. Разумеется, нельзя сравнивать Карла XII с презренным негодяем Гитлером, который в 1941 году двинул немецкие орды на Россию. Но освобождение Украины, как и во времена нашествия Карла, является в полном смысле славным прологом гибели вторгшейся в Россию армии». И.С. Конев на полях пометил: «Важно».