Воспоминания (Царствование Николая II, Том 2) - Сергей Витте

При этом я имел в голове то обстоятельство, что договор с Англией, конечно, возбудить ревность у Германии, что придется заключать договор с Германией и, в конце концов, на этих договорах нас совсем обкромсают. Поэтому, покуда я был председателем совета министров, Англия более не предлагала нам заключать конвенций и только тогда, когда я ушел, тот же Козелл-Поклевский, который, между прочим, был очень близок к Извольскому, (он был близок к нему потому, что был секретарем миссии в Японии, когда Извольский там был посланником; затем, как говорили злые языки, Извольский, который постоянно нуждался в деньгах, пользовался состоянием Козелл-Поклевского, человека весьма богатого) - тот же Козелл-Поклевский был посредником между Извольским и правительством Великобритании для заключения конвенции от 31-го августа 1907 года, опубликованной 13 сентября того же года по делам Персии, Афганистана и Тибета.

Как я говорил, конвенция эта сама по себе более выгодна Англии, нежели нам, и вот почему: самая главная часть этой конвенции есть соглашение по отношению Персии. Персия, особливо вся северная ее часть, наиболее населенная и наиболее продуктивная можно сказать, испокон века находилась под нашим доминирующим влиянием.

С завоеванием южных частей Кавказа, когда то бывших провинциями Персии и Турции, вся северная часть Персии, как бы естественно предназначалась в будущем, если не обратиться в часть великой Российской Империи, то, во всяком случае, обратиться в страну, находящуюся под полным нашим протекторатом.

Мы для такого результата пожертвовали нашей русской кровью, понимая под словом кровью, кровь всех верноподданных русского {408} Царя, в том числе и всех туземцев Кавказа, а равно пожертвовали и многими материальными средствами.

При таком положении дела, по моему убеждению, дальнейшую участь Персии следовало предоставить историческому течению, не связывая себе руки. Главная наша политика должна была заключаться в благорасположенном покровительстве над Персией и точно также, как другие провинции юга Кавказа соединились с Poccией, в близком будущем и северная часть Персии должна постепенно стать провинциями русского государства. Конечно, для этого требовалось одно условие, это то, чтобы жители Кавказа чувствовали благо Российского подданства, чтобы жители эти чувствовали, что к ним относятся, как к сынам Российской Империи, а не как к чужим иностранцам. Одним словом, чтобы Кавказом управляли на основании тех принципов, которыми им управляли создатели Кавказа: светлейший князь Воронцов, фельдмаршал князь Барятинский, Великий Князь Михаил Николаевич и даже нынешний почтенный наместник граф Воронцов-Дашков, а не так, как им управлял князь Голицын и как им хотел управлять штык-юнкер Столыпин.

Между тем, согласно конвенции с Англией южная Персия в экономическом отношении должна находиться под доминирующим влиянием России, а вообще Персия, т. е. центральное правительство Персии, ее политика, должны находиться под влиянием как России, так и Англии, которые должны действовать по взаимному соглашению.

Очевидно, что, так как центральное правительство Персии находится в Тегеране и вообще в северной части Персии, то этим самым мы предоставляем Англии значительное влияние в Персии и на северную часть ее. Но независимо от этого, ведь нельзя же длить страну относительно влияний между Poccией и Англией без согласия на то других держав, которые могут иметь такую же самую претензию, как и Англия.

Из изложенного ясно, что конвенция России с Англией относительно Персии, если даже не предвидеть претензии других стран, могущие быть относительно Персии, - представляет собой дележку не вполне справедливую, или иначе говоря, равноценную. С этим пожалуй можно бы еще помириться, но нужно было быть крайне близоруким, чтобы не предвидеть, что можем мы делить между собой Персию, как пожелаем, но для того, чтобы эта дележка осуществилась, необходимо и согласие других стран.

На Персию в смысле экономическом издавна имела претензию Германия. Так, когда я еще в 1904 году был в Германии и заключал {409} торговый договор с канцлером Бюловым, уже тогда Бюлов очень сетовал на Россию, что она не вполне допускает свободу сбыта в Персии германских продуктов. Это выразилось с одной стороны, прежде всего, запрещением транзита через Батум, а засим и в других мерах, а именно, в том, что мы за последние десятки лет перед заключением конвенции с Англией, совсем забрали в руки Персию, особливо ее северную часть, устроив дороги в Тегеран, Тавриз, учредив много новых консульств, давая Персии деньги взаймы, т. е. устроив ей государственные займы под залог таможенных доходов и, таким образом, взяв под свой надзор и под свое влияние таможенные сборы, один из главнейших государственных доходов Персии.

До соглашения с Англией наши отношения к персидским шахам были такого рода, что явно указывали на полное государственное подчинение Персии России. Главная невыгода конвенции с Англией по отношению к Персии заключалась в том, что не предвидели германского вмешательства, и действительно, после заключения этой конвенции, Германия начала домогаться, чтобы ее продуктам был обеспечен доступ в Персию. В конце концов в 1910 году при свидании Императоров в Потсдаме было намечено соглашение с Германией относительно Персии, соглашение, которое было опубликовано в прошлом 1911 году во время конфликта между Германией и Францией по Мароккскому делу.

В силу этого соглашения с Германией о Персии, мы обязались соединить железные дороги в северной Персии с германской Багдадской железной дорогой, обязались не чинить никаких препятствий экономическому влиянию Германии на севере Персии, т. е. относиться к Германии, как к наиболее благоприятствуемой нации в отношении ввоза ее продуктов в северную Персию и вообще ее финансовой и экономической деятельности.

Что же в конце концов за нами оставалось? Присоединить к себе Персию в политическом отношении мы не можем, так как это противоречить соглашению с Англией. Экономической выгоды в Персии мы решительно не можем иметь никакой, так как очевидно конкурировать на севере Персии с немцами при условии, что Персия должна предоставлять немцам те самые экономические условия, какие она предоставляет нам, также не можем. В результате ясно, что мы подписали конвенцию, при которой мы Персию в будущем потеряем, мы {410} там можем только иметь неприятности но политическому надзору, но выгод мы иметь не можем никаких.

Что касается Афганистана, то Афганистан, согласно существующему положению вещей, представляет собой буфер между Англией н Poccией. Конечно, Poccия не может иметь никакой претензии на какое бы то ни было приобретение в Афганистане, а равно и на какое бы то ни было существенное влияние на Афганистанское правительство, но Россия очень заинтересована в том, чтобы Афганистан оставался буфером. Между тем, по соглашению, Афганистан должен оставаться буфером между Англией и Poccией, но этот буфер в политическом отношении должен находиться под влиянием и надзором лишь одной Англии в такой степени, что мы даже не можем иметь претензии на пребывание наших дипломатических агентов постоянно или временно в Афганистане.

Все, что мы желали бы предъявить Афганистанскому правительству, мы должны это делать через Англию. В результате выходить так, что Афганистан остается буфером, но находящимся под полным влиянием Англии. Естественно рождается сомнение: такого рода буфер не окажется ли когда-нибудь начиненным динамитом, против нас направленным?

Что же касается Тибета, то по соглашению Англия и Россия обязались не вводить в Тибет своих миссий или вообще какую бы то ни было силу. Мне представляется, что в данном случае ограничение Англии по отношению к Тибету едва ли не излишне, так как мы какое бы то ни было влияние в Тибете при уравновешенном суждении иметь не можем. Для того, чтобы иметь какие-нибудь виды на Тибет, нужно обладать чересчур развитой воинствующей жестокостью.

Наконец, одновременно с конвенцией 31 августа мы дали обязательство Англии не претендовать на наше морское влияние на южные порты Персии. Против такого обязательства едва ли можно возражать. Из изложенного ясно, что конвенция с Англией повлекла за собой конвенцию и с Германией по отношению Персии и в результате Персия вышла из наших рук. Российская Империя в будущем на Персию никаких видов, не только политических, но и экономических иметь не может. Она может только там играть роль полицейского и - до поры до времени, покуда то или другое управление Персии не окрепнет и не водворит в стране надлежащий порядок.

{411} Поэтому я и считаю конвенцию 31-го августа безусловно для нас невыгодной.

14 сентября последовало опубликование Высочайше утвержденного "положения о созыве предстоящего чрезвычайного собора русской церкви и порядка производства дел в оном". В этом законодательном оповещении одновременно с утвержденным положением говорилось о предстоящем чрезвычайном соборе, но прошло уже 5 лет, а собора этого не собиралось и насколько можно судить и ныне не предполагается к созыву.