Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Классическая проза » Жизнь Клима Самгина (Сорок лет). Повесть. Часть вторая - Максим Горький

Жизнь Клима Самгина (Сорок лет). Повесть. Часть вторая - Максим Горький

Читать онлайн Жизнь Клима Самгина (Сорок лет). Повесть. Часть вторая - Максим Горький

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 108 109 110 111 112 113 114 115 116 ... 138
Перейти на страницу:

– Разумеется, – поспешно ответил Клим. Туробоев сказал ему адрес, куда нужно придти в воскресенье к восьми часам утра, и ушел, захлопнув дверь за собой с ненужной силой.

«Взволнован, этот выстрел оскорбил его», – решил Самгин, медленно шагая по комнате. Но о выстреле он не думал, все-таки не веря в него. Остановясь и глядя в угол, он представлял себе торжественную картину: солнечный день, голубое небо, на площади, пред Зимним дворцом, коленопреклоненная толпа рабочих, а на балконе дворца, плечо с плечом, голубой царь, священник в золотой рясе, и над неподвижной, немой массой людей плывут мудрые слова примирения.

«Ведь не так давно стояли же на коленях пред ним, – думал Самгин, – Это был бы смертельный удар революционному движению и начало каких-то новых отношений между царем и народом, быть может, именно тех, о которых мечтали славянофилы...»

В нем быстро укреплялась уверенность, что надвигается великое историческое событие, после которого воцарится порядок, а бредовые люди выздоровеют или погибнут. С этой уверенностью Самгин и шел рано утром воскресенья по Невскому. Серенький день был успокоительно обычен и не очень холоден, хотя вздыхал суховатый ветер и лениво сеялся редкий, мелкий снег. Несмотря на раннюю пору, людей на улице было много, но казалось, что сегодня они двигаются бесцельно и более разобщенно, чем всегда. Преобладали хорошо одетые люди. большинство двигалось в сторону адмиралтейства, лишь из боковых улиц выбегали и торопливо шли к Знаменской площади небольшие группы молодежи, видимо – мастеровые. Экипажей заметно меньше. Очень успокаивало Самгина полное отсутствие монументальных городовых на постах, успокаивало и то, что Невский проспект в это утро казался тише, скромнее, чем обычно, и не так глубоко прорубленным в сплошной массе каменных домов. Войдя во двор угрюмого каменного дома, Самгин наткнулся на группу людей, в центре ее высокий человек в пенснэ, с французской бородкой, быстро, точно дьячок, и очень тревожно говорил:

– Совершенно точно установлено: командование войсками сконцентрировало в городе до сорока батальонов пехоты, двенадцать сотен и десять эскадронов...

– Ну, что это значит против двухсот тысяч, – возразил ему маленький человечек, в белом кашне на шее и в какой-то монашеской шапочке.

– Ваши тысячи – безоружны!

– Но ведь мы и не собираемся воевать... Двое – спорили, остальные, прижимая человека в пенснэ, допрашивали его,

– Верны ли ваши сведения, Николай Петрович?

– Точно установлено: на всех заставах – войска, мосты охраняются, в город пускать не будут... Я спешу, господа, мне нужно доложить...

Его не пускали, спрашивая:

– А почему нигде нет полиции? А что сказали министры депутации от прессы?

Человек в пенснэ вырвался и побежал в угол двора, а кто-то чернобородый, в тяжелой шубе, крикнул вслед ему:

– Но ведь это ж провокация! «Паника оставшихся не у дел», – сообразил Самгин. Через минуту он стоял в дверях большой классной комнаты, оглушенный кипящим криком и говором.

– Что? Я говорил?

– Господа! Тише!

– Совершенно точно установлено...

– Какая вы партия, ну, какая вы партия?

– Слушайте!

– Тиш-ше...

Когда Самгин протер запотевшие очки, он увидел в классной, среди беспорядочно сдвинутых парт, множество людей, они сидели и стояли на партах, на полу, сидели на подоконниках, несколько десятков голосов кричало одновременно, и все голоса покрывала истерическая речь лысоватого человека с лицом обезьяны.

– Мы должны идти впереди, – кричал он, странно акцентируя. – Мы все должны идти не как свидетели, а как жертвы, под пули, на штыки...

– Но – позвольте! Кто же говорит о пулях?

– Этого требует наше прошлое, наша честь... Кричавший стоял на парте и отчаянно изгибался, стараясь сохранить равновесие, на ногах его были огромные ботики, обладавшие самостоятельным движением, – они съезжали с парты. Слова он произносил немного картавя и очень пронзительно. Под ним, упираясь животом в парту, стуча кулаком по ней, стоял толстый человек, закинув голову так, что на шее у него образовалась складка, точно калач; он гудел:

– Увеличить цифру трупов...

– Наш путь – с народом...

– К-к-к цар-рю? Д-даже?

– Я говорил: попу нельзя верить!

– Установлено также...

Человека с французской бородкой не слушали, но он, придерживая одной рукой пенснэ, другой держал пред лицом своим записную книжку и читал:

– Из Пскова: два батальона... Двигались и скрипели парты, шаркали неги, человек в ботиках истерически вопил:

– Если мы не умеем жить – мы должны уметь погибнуть...

– Ах, оставьте!

– Минуту внимания, господа! – внушительно крикнул благообразный старик с длинными волосами, седобородый и носатый. Стало тише, и отчетливо прозвучали две фразы:

– Предрасположение к драмам и создает драмы.

– В Париже, в тридцатом году...

Самгин видел, что большинство людей стоит и сидит молча, они смотрят на кричащих угрюмо или уныло и почти у всех лица измяты, как будто люди эти давно страдают бессонницей. Все, что слышал Самгин, уже несколько поколебало его настроение. Он с досадой подумал: зачем Туробоев направил его сюда? Благообразный старик говорил:

– Наша обязанность – как можно больше видеть и обо всем правдиво свидетельствовать. Показания... что? Показания приносить в Публичную библиотеку и в Вольно-экономическое общество...

Раздались нестройные крики.

– Точно цыгане на базаре, – довольно громко сказал Туробоев за спиной у Клима.

– Это – правда, что ко дворцу не пустят? – спросил Самгин, шагнув назад, становясь рядом с ним.

– Как будто – правда.

– Тогда... что же?

– А вот увидим, – ответил Туробоев, довольно бесцеремонно расталкивая людей и не извиняясь пред ними. Самгин пошел за ним.

– Я – на Выборгскую сторону, – сказал Туробоев, когда вышли на двор. – Вы идете?

– Да, – ответил Самгин, но через несколько шагов спросил: – А не лучше ли на Невский, ко дворцу?

Туробоев не ответил. Он шагал стремительно, наклонясь вперед, сунув руки в карманы и оставляя за собой в воздухе голубые волокна дыма папиросы. Поднятый воротник легкого пальто, клетчатое кашне и что-то в его фигуре делали его похожим на парижского апаша, из тех, какие танцуют на эстрадах ресторанов.

«Свидетель», – подумал Самгин, соображая: под каким предлогом отказаться от путешествия с ним?

По Сергиевской улице ехал извозчик; старенький, захудалый, он сидел на козлах сгорбясь, распустив вожжи, и, видимо, дремал; мохнатенькая, деревенская лошадь, тоже седая от инея, шагала медленно, низко опустив голову.

– Стой! На Выборгскую, – сказал Туробоев.

Не разгибая спины, извозчик искоса взглянул на него.

– Не поеду.

– Почему?

– Тамошний.

– Ну, так что?

– Квартирую там.

– Ну?

– Не поеду.

Пожав плечами, Туробоев пошел еще быстрее, но, прежде чем Самгин решил взять извозчика для себя, тот, повернув лошадь, предложил:

– Через мост перевезу – желаете?

Поехали. Стало холоднее. Ветер с Невы гнал поземок, в сером воздухе птичьим пухом кружились снежинки. Людей в город шло немного, и шли они не спеша, нерешительно.

– Женщины тоже пойдут? – спросил Самгин Туробоева. Неприятно высоким и скрипучим голосом ответил извозчик:

– Пойдут. Все идут. А – толк будет, господа? Толк должен быть, – сказал он, тихо всхлипнув. – Ежели вся рабочая массыя объявляет – не можем!

Говорил он через плечо, Самгин видел только половину его лица с тусклым, мокрым глазом под серой бровью и над серыми волосами бороды.

– Не можем, господа, как хотите! Одолела нужда. У меня – внуки, четверо, а сын хворый, фабрика ему чахотку дала. Отец Агафон понял, дай ему господи...

Он замолчал так же внезапно, как заговорил, и снова сгорбился на козлах, а переехав мост, остановил лошадь.

– Слезайте, дальше не поеду. Нет, денег мне не надо, – отмахнулся он рукою в худой варежке. – Не таков день, чтобы гривенники брать. Вы, господа, не обижайтесь! У меня – сын пошел. Боюсь будто чего...

– Чорт, – пробормотал Туробоев, надвинув шляпу, глядя вдаль, там, поперек улицы, густо шел народ. – Сюда, – сказал он, направляясь по берегу Невы.

Когда вышли к Невке, Самгин увидал, что по обоим ее берегам к Сампсониевскому мосту бесконечными черными вереницами тянутся рабочие. Шли они густо, не торопясь и не шумно. В воздухе плыл знакомый гул голосов сотен людей, и Самгин тотчас отличил, что этот гул единодушнее, бодрее, бархатистее, что ли, нестройного, растрепанного говора той толпы, которая шла к памятнику деда царя. А вступив на мост, вмешавшись в тесноту, Самгин почувствовал в неторопливости движения рабочих сознание, что они идут на большое, историческое дело. Сознание это передалось ему вместе с теплом толпы. Можно было думать, что тепло – не только следствие физической причины – тесноты, а исходит также от женщин, от единодушного настроения рабочих, торжественно серьезного. Толпу в таком настроении он видел впервые и снова подумал, что она значительно отличается от московской, шагавшей в Кремль неодушевленно и как бы даже нехотя, без этой торжественной уверенности. Женщин – не очень много, как большинство мужчин, почти все они зрелого возраста. Их солидность, спокойствие, чистота одежд – снова воскресило и укрепило надежду Самгина, что все обойдется благополучно. И если правда, что вызвано так много войск, то это – для охраны порядка в столице. Вот уже оказалось неверным, что закрыт Литейный мост. Вспомнив нервные крики и суету в училище, он подумал о тех людях:

1 ... 108 109 110 111 112 113 114 115 116 ... 138
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Жизнь Клима Самгина (Сорок лет). Повесть. Часть вторая - Максим Горький торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Вася
Вася 24.11.2024 - 19:04
Прекрасное описание анального секса
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит