Шолохов. Незаконный - Захар Прилепин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На самом деле никаких особых «пролетарских» кадров Советская власть вырастить к 1930 году так и не успела: лучшими, крупнейшими писателями и драматургами оставались по большей части «попутчики», на которых рапповцы последнее десятилетие неустанно оттаптывались: Алексей Толстой, Леонид Леонов, Исаак Бабель, Юрий Олеша, Валентин Катаев, Илья Ильф и Евгений Петров, Михаил Зощенко, Андрей Платонов, Михаил Булгаков. Да и Фадеев с Шолоховым, строго говоря, явились не с фабрик и не из колхозов и пролетариями по роду-племени не являлись. И старейший их товарищ – Александр Серафимович – тоже.
Шолохов, озадаченный, читал: «ЦК ВКП(б) постановляет:
1) ликвидировать ассоциацию пролетарских писателей (ВОАПП, РАПП);
2) объединить всех писателей, поддерживающих платформу Советской власти и стремящихся участвовать в социалистическом строительстве, в единый союз советских писателей с коммунистической фракцией в нём;
3) провести аналогичное изменение по линии других видов искусства».
Четвёртым пунктом шло поручение Оргкомитету разработать практические меры по реализации постановления.
Изначально Шолохов был введён в состав Оргкомитета, но Сталин лично его вычеркнул и вписал Феоктиста Березовского – того самого, что запустил слух о шолоховском плагиате. Шолохов об этом сталинском решении не знал и никогда не узнает, равно как и Березовский.
Иногда удалению писателя из Оргкомитета придают ложные смыслы, которых тут, конечно же, нет. Сталин был осведомлён о том, что Шолохов из года в год откровенно чурается любой организационной литературной работы и при первой же возможности уезжает в Вёшенскую, где сидит безвылазно месяцами. В Оргкомитете такой человек точно не нужен – пусть лучше пишет в «Правду» очерки о колхозах: у нас и так все писатели в Москву съехались. Что до Березовского – то это старый партийный товарищ, член РСДРП с 1904 года, книжки его Сталин читал и в благонадёжность его безусловно верил.
Наконец, самое главное: Березовский не входил в РАПП, а Шолохов – входил.
У Сталина была внятная цель: нивелировать влияние РАППа. И дружеские отношения Шолохова с рапповцами могли здесь послужить помехой.
* * *
Сталину стоило ликвидировать РАПП куда раньше. Проблема состояла в том, что бороться с пролетарской монополией на культуру начал ещё в первой половине 1920-х Троцкий, первым поставивший на «попутчиков». Если б Сталин пошёл на ликвидацию пролетарских литературных структур тогда, вышло бы, что он поддерживает позицию Троцкого. Этого он себе позволить не мог. РАПП помог ему в борьбе с троцкизмом и был до какого-то времени полезен. Теперь ситуация изменилась: Троцкого изгнали. РАПП свою политическую функцию выполнил и объективно мешал развитию литературы.
Апрельское решение партии порой трактуется как узаконенная унификация литературной сложности, но всё это от лукавого: к 1932 году РАПП уже вытоптал вокруг всё живое – ЛЕФ, Орден имажинистов, «Серапионовых братьев», любых пролетарствующих конкурентов. Вместо какой бы то ни было сложности повсюду царил рапповский диктат.
По итогам постановления в недрах РАППа и смежных организаций пошёл гул: они решили бороться за власть и дорого обменять свои секретарские должности. Сталин терпеливо общался с рапповскими лидерами, убеждая их в правомерности решения ЦК. Была создана спецкомиссия при Политбюро, куда, помимо Сталина, вошли Каганович, Постышев, Гронский и заведующий Отделом культуры и пропаганды Алексей Стецкий. Им не без труда удалось убедить секретарей РАППа в необходимости роспуска их организации. В ответ рапповцы выступили с предложением оставить в едином Союзе советских писателей отдельную секцию пролетарской литературы на правах автономии: это позволяло им сохранить руководящие посты.
Что было делать Шолохову?
Он прибился к рапповцам ещё юношей. На первых порах они ему помогли. Но с тех пор Шолохов понял о них слишком многое – и не дорожил РАПП. В середине мая, приехав в Москву, он с затаённым удовольствием подпишет совместное писательское письмо, выражающее удовлетворение постановлением ЦК. Наряду с ним это письмо – хоть и с иными чувствами – подпишут и основные рапповские управленцы. Так они поцеловали тот топор, что сносил руководящую голову РАПП.
Шолохов встречался с кем-то из членов спецкомиссии при Политбюро, скорее всего с Гронским. Спецкомиссия заручилась его поддержкой на случай, если рапповцы спланируют демарш. В свою очередь, Шолохов напомнил об остановке публикации «Тихого Дона» в «Октябре»: раньше Панфёров был одним из секретарей РАПП, а сегодня – просто редактор. Может, партия найдёт на него управу?
В сдвоенном номере 5/6 за май – июнь в «Октябре» были опубликованы основные вырезанные ранее фрагменты «Тихого Дона» с нелепым уведомлением от редакции: «По техническим причинам (рассыпан набор) и № 1 и 2 в романе “Тихий Дон” М. Шолохова выпали следующие куски». И далее петитом и без внесения в оглавление – напоследок вредили, чем могли, – шла основная часть того, что зимой было снято. Так Шолохов, во-первых, поставил на место всю редакцию «Октября» и, во-вторых, нажил в лице Малкина личного врага. В июне его ввели в редколлегию журнала, а с июля там возобновилась публикация «Тихого Дона».
В культурных сообществах царило тогда оживление – многие видели Сталина избавителем от рапповского ига.
Воспрянули духом режиссёры Преображенская и Правов. Раз нет РАПП – значит, ту издевательскую кампанию, что устроили рапповцы по поводу экранизации «Тихого Дона», можно считать аннулированной. Режиссёры начали озвучку фильма: наступала эра звукового кино, и это давало им новый шанс.
* * *
К лету 1932 года последствия голода на Дону были преодолены.
В августе к Шолохову приехали в гости закадычные друзья – Василий Кудашёв, Иван Клеймёнов – тот самый, берлинский зять Левицкой – и Юрий Лукин – критик, который станет постоянным редактором Шолохова. Несколько раз заглянул Луговой – он всех названных уже видел и шолоховские досуги, когда было время, разделял. Выпивали, но в меру. Долгие вечерние разговоры, совместная с гостями рыбалка и охота.
Тем летом Шолохов завершит разом и первую книгу «Поднятой целины», и третий том «Тихого Дона». Долгое время думал, что он будет последним. Левицкой отчитается в письме: «Кончил я, Евгения Григорьевна, 3 кн., повезу её сдавать. Кончил нелепо, на 6 части, не распутав и не развязав всех узлов. <…> Меня очень прельщает мысль написать ещё 4 книгу (благо из неё у меня имеется много кусков, написанных разновременно, под «настроение»), и я, наверное, напишу-таки её зимою…»
В сентябрьском номере «Нового мира» выйдут последние главы первой книги «Поднятой целины», а в октябрьском «Октября» – последние главы третьей книги «Тихого Дона».
В праздничном, к очередной годовщине революции, номере «Литературной газеты» опубликуют огромный, на разворот, шарж под названием «Октябрьский парад писателей».
Первый – в шляпе
