Герои Гражданской войны - Теодор Гладков

Белые, предчувствуя скорый конец, сопротивлялись отчаянно. Яростные контратаки следовали одна за другой. Временно пришлось сдать Ростов.

Но спасти белогвардейщину уже не могло никакое чудо. С рассветом 1 марта 8-я армия, занимавшая позицию по северному берегу Дона от станицы Старо-Черкасской до Азовского моря, перешла в наступление в общем направлении на Екатеринодар.

Незадолго до этого Самуила Медведовского, как лучшего начдива, назначили командовать ударной группой в составе 16-й, 9-й и 13-й стрелковых и 16-й кавалерийской дивизий и нескольких отдельных бригад. Группе поставлена задача: овладеть станицей Ольгинской и Батайским плацдармом, который по праву считался одним из наиболее укрепленных участков фронта белых, «деникинским. Верденом». Его укрепляли еще в 1918 году красные части при наступлении немцев, и тогда хорошо обученные и вооруженные немецкие войска не рискнули брать Батайск.

Наступать надо было через плавни, на участке шириной 7–8 километров, который целиком простреливался. Ударная группа по плану должна была наступать вместе с Конной Армией Буденного, но случилось так, что в бой ей пришлось идти одной… И то, что не смогли сделать немецкие войска в 1918 году, сделали красноармейцы: к вечеру того же дня «деникинский Верден» пал после ожесточенного сражения. А еще через три дня, продолжая свой стремительный боевой марш, ударная группа под командованием Медведовского овладела Кушевским узлом в сотне километров за Доном. Среди захваченных здесь богатых трофеев были два новеньких бронепоезда.

Положение в районе Ростова было восстановлено.

Наступление развивалось. «Вперед! Вперед!» — таков был единодушный порыв красноармейцев! Не успевали подвозить патроны и снаряды, но их брали в огромном количестве как трофеи. Деникинцы бросали все, что мешало бежать, — увязшие в грязи повозки, пушки, фаэтоны с награбленным имуществом.

Отбив контрнаступление добровольческого корпуса Кутепова, ударная группа, наступавшая на Екатеринодар, по приказу командования изменила движение. Медведовский получил новое задание: форсировать реку Кубань. Задача была не из легких, и командующему группой пришлось мобилизовать все свое мастерство, чтобы решить ее с честью. В районе наступления не оказалось ни одного, брода, а все переправы и плавучие средства были уничтожены противником. Только западнее, около станицы Варениковской, на участке соседней 9-й дивизии, сохранился один-единственный паром. Им-то и решил воспользоваться Медведовский.

Он шел на большой риск: с уходом войск к парому фактически оголялся участок фронта. Маневр необходимо было совершить скрытно и в кратчайший срок, пока белые не опомнятся и не используют образовавшуюся брешь. Этот замысел был замечательно осуществлен. В течение одного дня части группы под прикрытием оставленной на старой позиции 48-й бригады переправились через Кубань.

Одним из первых ступил на противоположный берег реки командующий. Потери при переправе были ничтожны: всего несколько человек убитых и раненых от бомб, сброшенных с аэропланов белых.

И снова вперед!

Вечером 25 марта 1920 года группа Медведовского находилась всего в 25 верстах — в одном переходе — от Новороссийска, но было ясно, что белые не отдадут его без боя. В городе и его предместье было сосредоточено огромное число войск. 10–12 пехотных полков, 3 кавполка, 10–12 бронепоездов, много артиллерии, боевые корабли, стоявшие в бухте. В районе города, по линии Неберджайская — Тоннельная — Самисам, были подготовлены бетонированные окопы в полный профиль с колючей проволокой, железнодорожные тоннели минированы.

Это был орешек почище Батайска. К тому же положение красных ухудшало отсутствие дорог в тылу и переправ через Кубань. Связь с 9-й армией была потеряна, и о ее положении можно было только догадываться. Сказывалась большая усталость бойцов: в течение двадцати трех дней они прошли почти 400 верст.

Сам командующий почернел, осунулся. Ближайший друг — Михаил Волосатое, командир конной батареи, — с тревогой покачивал головой. Со здоровьем у Самуила было явно неблагополучно. Болела полученная осенью рана, грозя открыться, бил сухой кашель: никто еще не догадывался, что легкие начдива уже сжигает туберкулез. Но на людях Медведовский оставался таким же невозмутимым и хладнокровным, каким его привыкли видеть в войсках. И вот уже объявлен его приказ: не терять времени и брать Новороссийск, последнюю цитадель южной контрреволюции.

Основные силы, наиболее надежные части, белогвардейцы сосредоточили в районе станции Раевской и Анапы. По железной дороге непрерывно курсировали бронепоезда. Наступать в лоб было равносильно самоубийству, и тогда Медведовский применил смелый маневр.

Полкам 15-й дивизии Седякина предписывалось отвлекать противника ложными атаками на участке Натухайская — Греческое. Остальные части должны были сбить противника с Самисамского хребта и прорваться в город.

В четыре часа 25 марта в соответствии с общим планом командарма Уборевича началась операция. Части 15-й Дивизии «демонстрировали» наступление на Натухайскую, а тем временем части 16-й дивизии и 16-й кавполк, сбив противника у хребта, сквозь густой лес и кустарник преодолевали трудности горного рельефа (высота отдельных гор Самисамского хребта достигает здесь около 1400 метров). Бойцы тащили на себе пулеметы, пушки, помогали лошадям и к вечеру неожиданной атакой взяли деревню Бо-рисовку, где были сосредоточены крупные кавалерийские силы белых. При переходе через Самисамский хребет красноармейцам помогали в качестве проводников и разведчиков партизаны, которые снимали дозоры белых и вызывали панику своими отчаянными действиями в тылу врага.

Ночью красноармейцы разобрали железнодорожное полотно и взорвали несколько мостов, отрезав вражеские бронепоезда от города.

Утром белые бросились в контратаку, стремясь восстановить железную дорогу. Восемь бронепоездов, английский дредноут и два миноносца, вся имеющаяся артиллерия открыли ураганный огонь по наступавшим, стреляли даже по одиночным красноармейцам. Артиллерийская стрельба продолжалась целый день, но эффекта не дала. Красноармейцы выдержали этот убийственный огонь и не дали белым прорваться к городу.

Утром 27 марта красные части вступили в Новороссийск. Трофеи, взятые у белых, не поддавались никакому учету. Огромную массу пленных — около 50 тысяч — трудно было конвоировать. Не успели уехать даже кое-кто из дипломатических «деятелей» Запада.

Со взятием Новороссийска была решена участь деникинской армии и контрреволюции на юге России.