Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона - Алексей Шишов

— А все же как он?

— Ему все хуже. Боли усиливаются, лишился сна, пожелтел. Но держится на удивление бодро.

— Вчера я, Иван Павлович, имел беседу с командой «дроздов», что прибыла в тылы за снарядами к трехдюймовкам.

— И что же, Антон Иванович, вас обеспокоило в том разговоре? Правильно я вас понимаю?

— Правильно, Романовский. Подпоручик-батареец обратился ко мне с просьбой высказать мне все, что у него накипело о Дроздовском. Вы же знаете, как «дрозды» его любят и боготворят. Я разрешил.

— И что же вы услышали от подпоручика?

— Упрек. Мне, как главнокомандующему, и вам, как начальнику моего штаба.

— Нас с вами упрекнули? В чем же?

— В бездушном отношении к Михаилу Гордеевичу.

— Это как понимать, Антон Иванович?

— А то, что он единственный из наших трех командиров пехотных дивизий не носит генеральских погон.

— Так вот оно что. Действительно, Антон Иванович, этот батареец говорил с вами о наболевшем по душам.

— Говорил горячо, но вежливо, чинов не переступал. Прав он или не прав в нашем отношении к Дроздовскому, Иван Павлович? Мы же с вами два корниловца, поэтому можем друг другу в глаза говорить все открыто.

— Можем и должны. Мое мнение таково: Дроздовский заслужил первого генеральского чина только за то, что походом из Румынии привел к нам три тысячи белых бойцов. Да еще каких! А сколько боев выиграли «дрозды» на одних ударах в штыки!

— Надо признать то, что Дроздовский — наша легенда. Чин полковника он и без нас бы перерос.

— Значит, писать приказ о присвоении Дроздовскому Михаилу Гордеевичу, командиру 3-й пехотной дивизии, чина генерал-майора. За вашей подписью и каким числом?

— Сегодняшним числом, Иван Павлович. 12 декабря 1918 года. Приказ объявить по армии.

— Будет сегодня же исполнено. Как объявить ваш приказ Дроздовскому? Ведь он в Екатеринодаре.

— Приказ объявите ему лично вы, Иван Павлович. Я уже приказал приготовить для такого случая поезд. Одновременно возьмете с собой в Екатеринодар тяжелых раненых последних дней…

Дроздовский был в ясном сознании, когда ему в палате был зачитан приказ главнокомандующего Добровольческой армией генерал-лейтенанта А. И. Деникина. Рука его не дрогнула, когда он принимал генеральские золотые погоны. Но со стороны было заметно, как замутнились глаза раненого.

Из толпившихся в дверях врачей, медсестер и медбратов, ходячих раненых к лежавшему Михаилу Гордеевичу подошли с поздравлениями несколько человек. В руках они имели скромные по времени букетики последних цветов, какие еще держались в екатеринодарских садах.

В тот же день новоиспеченный генерал-майор получил с фронта не одну поздравительную телеграмму. Они пришли от его любимых и любящих его белых «дроздов» — из полков и батальонов, эскадронов и батарей. И даже от экипажа пулеметного бронеавтомобиля «Верный» за подписью капитана Нилова:

«Команда броневика „Верный“ гордится вами, Михаил Гордеевич. Выздоравливайте и возвращайтесь к нам Капитан Нилов. Ставрополь».

Дроздовскому не довелось шить генеральский мундир. «Дрозды» прикрепили погоны к уже видавшему виды кителю-френчу с бело-эмалевым Святым Георгием на груди и к шинели, которая была не его. Он все же нашел в себе силы и попросил Романовского передать главнокомандующему:

— Скажите Антону Ивановичу, что это награда не мне лично. Она дана моим «дроздам» за их верность России. Передайте, Иван Павлович, слово в слово.

— Передам сегодня же вечером, Михаил Гордеевич. Еще раз поздравляю вас с генеральством…

Дроздовский все чаще стал терять сознание. Лечащие врачи понимали, что теперь их помощь ему совершенно не нужна. Через несколько дней после приезда Романовского раненый настойчиво потребовал от начальника госпиталя:

— Перевезите меня в Ростов, к профессору Напалкову. Он меня хорошо знает…

Отговаривать Дроздовского от такого переезда не стали. Все понимали, что его предсмертное желание. К тому же он знал, что в ростовском госпитале лежит много его подчиненных из числа тяжелораненых, людей ему лично знакомых и потому близких.

Встреча поезда с умирающим Дроздовским на ростовском вокзале была такой, как ее описал в мемуарах белоэмигрант А. В. Туркул. Других свидетельств, по крайней мере — письменных, тому событию нет.

Можно лишь добавить, что почести отдавала деникинскому генералу только «белая» часть города Ростова. Если утверждать, что весь город, то это будет неправда. Гражданская война и мирных горожан да селян делит на «наших» и «чужих». Иного в истории еще не было. В этом людям пишущим иллюзий строить не приходится, как описал в своих мемуарах дроздовец Туркул.

Дроздовский ушел из жизни в первый день нового 1919 года. Умирал ли он в сознании — этого мы не знаем. Но что в страшных мучениях — это точно.

Генерал-майора Дроздовского хоронили в столице Кубанского казачьего войска Екатеринодаре со всеми воинскими почестями. Были на похоронах и делегации частей 3-й пехотной дивизии Добровольческой армии.

Деникин был из тех белых вождей, которые чтили и заботились о сохранении традиций Российской императорской армии — русской армии. Главнокомандующий Добровольческой армией решил возродить традиции вечного шефства, когда полкам и другим воинским частям присваивались имена прославленных полководцев, военачальников, великих князей из династии Романовых и, наконец, европейских венценосцев, с которыми царствующий дом Российской империи роднили многие династические узы.

17 января 1919 года по Добровольческой армии был подписан приказ: 3-я пехотная дивизия переименовывалась в 3-ю генерала Дроздовского пехотную дивизию.

Так для истории Гражданской войны и многих последующих лет «дрозды» стали дроздовцами навсегда Гражданская война полыхала на российском Юге еще больше года, и те дроздовцы, что уцелели в ее пламени, стали белоэмигрантами, лишенными Отечества, за которое они отдавали свои жизни. Можно добавить, что также беззаветно отдавали на алтарь Отечества свои жизни и бойцы противной стороны. Мемуарист Антон Туркул уже в эмиграции скажет «Смерть Дроздовского? Нет, солдаты не умирают. Дроздовский жив в каждом его живом бойце».

Побежденных же история обычно судит. Но время берет свое и все расставляет на свои места Иначе и быть не может. Как это связано с жизнью и смертью белого генерала Михаила Гордеевича Дроздовского, «рыцаря Белого дела».

…Последним пристанищем генерал-майора Генерального штаба М. Г. Дроздовского стала крымская земля. Судьба уготовила герою Белого дела в последний раз тайное предание земле в Отечестве, на окраине Севастополя. Из Новороссийска Дроздовская дивизия уходила в Крым, не бросив на поругание останки своего первого командира. Туркул писал о том дне: «На рассвете „Император Индии“ и „Вальдек Руссо“ загремели холодно и пустынно по Новороссийску из дальнобойных. Мы уходим…