Последний король венгров. В расцвете рыцарства. Спутанный моток - Леопольд фон Захер-Мазох

Герцогиня не могла произнести ни слова, отчасти от неподдельного ужаса, отчасти потому, что к её полному старческому лицу крепко-накрепко прижалось юное, свежее личико.

— Граф Норфолкский не умеет писать стихов, — задумчиво проговорила Урсула, не сознавая всего неприличия своего поступка. — Лорд Оверклиф не догадался бы, где найти мои чулки....

— Какое тщеславие! Неужели вы думаете, что такие важные джентльмены могут писать стихи такому подростку, как вы? — со вздохом сказала герцогиня; но, вопреки тому, что она говорила, её ласковые глаза с гордостью остановились на изящной фигурке, приютившейся возле неё.

— Разумеется, могут написать, — решила Урсула, — только не такие чудные стихи... Остаются ещё лорд Эверингем, маркиз Таунтон, — продолжала она перебирать придворных кавалеров.

— Его светлость герцог Уэссекский, — лукаво подсказала Элис, не обращая внимания на предостерегающие взгляды герцогини.

— Ах, нет, — вздохнула Урсула, — ведь ему ни разу не позволили меня видеть.

— Урсула! — слабо запротестовала её светлость, но девушка не сдавалась.

— И всё-таки он увидит меня — сегодня, до наступления сумерек, — воскликнула она. — Что вы все так на меня смотрите?

— Ваше поведение, дитя, до крайности неприлично, — сказала герцогиня.

— Не сердитесь, дорогая, — заискивающим тоном начала Урсула. — Смотрите, ваш чепец совсем съехал набок... Вот, теперь всё в порядке, и на ваших полненьких щёчках опять появились милые ямочки... Вы не рассердитесь на меня?

— Смотря по тому, что вы сделали.

— Ш-ш... Это — огромный секрет! Барбара, Элис, подойдите поближе! Королева влюблена в моего будущего мужа.

С герцогиней чуть не сделался обморок.

— Урсула! — прошептала она.

— Это-то не секрет, — невозмутимо продолжала Урсула, — об этом говорит весь город, а при дворе все знают, что королева не позволяет ему видеть меня из боязни, чтобы он не влюбился в меня. А кардинал бесится, так как хочет, чтобы её величество вышла за Филиппа Испанского.

— Дитя... дитя!

— Все эти интриганы могут бороться, сколько им будет угодно, — серьёзно продолжала девушка, — но, если я не выйду за его светлость, мне надо идти в монастырь. Мой покойный отец на смертном одре заставил меня поклясться в этом, когда я была слишком мала и почти не понимала, что делала. «Есть только один истинный джентльмен, которому я могу доверить своё дитя, — сказал он мне, — поклянись, Урсула, что, если он не попросит твоей руки, ты не выйдешь ни за кого другого, а проведёшь всю жизнь в спасительном уединении монастыря. Поклянись, малютка!» Отец был так болен, а я так любила его!.. Я поклялась и...

— Монастырь — самое подходящее место для такого легкомысленного создания, — докончила герцогиня, стараясь говорить как можно суровее.

— Да я вовсе не хочу в монастырь, — уже со слезами воскликнула Урсула. — Я хочу выйти замуж за герцога Уэссекского, красивого, благородного, умного. И я уверена, — кокетливо добавила она, — что он не пустит меня в монастырь, если только увидит меня. — Она теснее прижалась к герцогине, и таинственно шепнула ей на ухо: — И, так как королева по крайней мере ещё полчаса будет молиться, я с одним из пажей послала сказать герцогу Уэссекскому, что герцогиня Линкольн желает видеть его и ожидает его в этой комнате.

— Я? — в невыразимом ужасе воскликнула герцогиня. — Я желаю видеть его?.. Праведное небо! Что подумает его светлость?

Не обращая внимания на этот возглас, Урсула, схватив одну из подруг, принялась кружиться с нею по комнате, что-то весело напевая, пока наконец в изнеможении не остановилась перед герцогиней.

— И он сейчас придёт, дорогая герцогиня, — сказала она. — «Он сейчас будет к услугам её светлости» — так сказал мне паж. И он увидит меня... и... — Упав на колени перед своим старым другом, девушка крепко обняла старушку. — Только не говорите ему сразу моего имени, дорогая, — стала просить она, — пусть он влюбится в меня, не зная, что я — его нареченная невеста: это только вооружило бы его против меня. Вы можете что-нибудь пробормотать ему в ответ, если он спросит моё имя, а остальное предоставьте уж мне. Поцелуйте меня, душечка!.. Элис! — вдруг воскликнула Урсула в лихорадочном возбуждении. — Прямо ли приколота моя косынка? А как волосы? — И она бросилась к висевшему на стене небольшому овальному зеркалу.

— Но что же я скажу его светлости? — простонала герцогиня, с трудом собираясь с мыслями. — Ах, дитя, дитя! Вашим безрассудствам конца нет!

— Он идёт сюда! — дрожащим голосом воскликнула Урсула, бросив взгляд в окно. — Да, это — он, и с ним лорд Эверингем. О, как он красив! Мой будущий муж, мой, а не королевы! Мой собственный! Элис, может ли кто-нибудь быть красивее моего будущего мужа? И как гордо идёт рядом с ним эта счастливая собака Гарри Плантагенет! Я непременно поцелую тебя... сначала... а потом... — Она снова подбежала к герцогине. — Через пять минут он будет здесь... Я слышу шаги! Пресвятая Дева, как сильно бьётся моё сердце!

Послышался осторожный стук в дверь; волнение помешало присутствовавшим в комнате женщинам что-нибудь ответить, но через минуту дверь отворилась, пропустив пажа в пышной ливрее, придуманной самим Генрихом VIII. Войдя, он низко поклонился всем и произнёс, обращаясь к герцогине Линкольн:

— Её величество королева желает, чтобы ваша светлость и фрейлины немедленно пожаловали в часовню.

В комнате воцарилось мёртвое молчание. Снова отвесив церемонный поклон, как того требовал этикет, паж отступил к двери и, отворив её, почтительно ожидал, чтобы дамы вышли из комнаты.

— Леди! — громко произнесла герцогиня, поднимаясь с места.

— Дорогая, подождите лишь одну минутку! — стала просить Урсула. — Только одну коротенькую минуточку!

Но, когда дело касалось приказаний её величества, герцогиня Линкольн оказывалась неумолимой.

— Леди! — снова обратилась она к фрейлинам.

Элис и Барбара, хотя и огорчённые неудачей, всё-таки готовы были повиноваться; только Урсула стремительно подбежала к окну и воскликнула:

— Я вижу, как они идут уже через большую приёмную. О, зачем они идут так медленно?

— Идите вперёд, — обратилась герцогиня к пажу, — мы следуем за вами.

Элис и Барбара направились к двери, но Урсула всё ещё упрямо стояла у окна.

— Леди