Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога - Филип Фармер

— Слишком это просто. — крикнул он. — Я не думаю, что искупил вину.

— Еще не все кончено, — ответил Улисс.

Он выставил часовых у входа в гигантский зал, а сам подошел к одной из мембран. Потянувшись, он три раза стукнул по ней пальцами, и мембрана трижды гулко отозвалась.

Улисс воспользовался сведениями, вытянутыми из пленных дхулулихов. Несмотря на то что строительство дирижаблей отнимало почти все его время, он отказывался от многих часов сна ради того, чтобы в совершенстве овладеть пульс-кодом.

Теперь он отбил на мембране:

— Из города дхулулихов говорит Каменный Бог.

Ему говорили, что Дерево — живое разумное существо, а дхулулихи — лишь его слуги. Его убеждала в этом и Книга Тиснака. И все-таки он не верил.

— Последний из людей! — провибрировала в ответ перепонка.

Неужели где-то в этом колоссальном стволе спрятан могучий растительный мозг? Или, может, он находился в другом стволе, в надежно скрытом сердце самого Дерева? Или там, в глубине, перед такой же диафрагмой, сидит на корточках летучий пигмейчик, призванный поддерживать миф о разумном Дереве?

— Кто ты? — выстукал Улисс.

Наступила пауза. Он огляделся. Нешгаи, стоящие посреди куполообразного зала, казались гротескными тенями; их кожа в мертвом растительном свете отливала синелиловым. Авина, как обычно, стояла рядом с Улиссом. Белые участки ее меха выглядели льдисто-голубыми, а глаза — такими темными, что казались пустыми дырами. Вагарондиты и алканквибы походили на сюрреалистические статуи котов-грабителей. Абаки-счетчики с вертикальными струнами и множеством костяшек походили на бледных подземных роботов. Пленные бэтмены сгрудились в углу; их коричневые шкуры казались черными, а на лицах отражалось предчувствие неизбежной гибели.

Улисс поднял руку, давая знак поднести ему бомбы. И в тот же миг мембрана завибрировала:

— Я — Вурутана!

— Дерево? — отстучал в ответ Улисс.

— Дерево!

Код восклицательного знака прозвучал значительно громче. Так, разумное растение — если это говорит оно — имеет эмоции. Например, гордость. Почему бы и нет? Эмоции так же естественны и необходимы для разумных существ, как умение мыслить. Все научно-фантастические истории о бездушном внеземном разуме основывались на невероятных предпосылках. Никакое разумное существо не может выжить, пользуясь одной только логикой. Если это только не белковый компьютер, который по определению самосознанием не обладает.

— Я знаю о тебе уже много тысяч лет, — продрожала мембрана.

Улисс удивился, что у этого существа есть чувство времени. Отмечает ли оно ход лет по смене времен года? Или генетики встроили в него какие-то хитроумные внутренние часы?

— Смертные рассказывали мне о тебе.

Смертные. Так оно называло маленькие подвижные формы жизни, которые общались с ним.

— Смертные тоже могут убивать! — отстучал Улисс.

И получил ответ, которого ожидал:

— Они не могут убить меня! Я вечен! Я непобедим!

— Если так, — отстучал Улисс, — то почему ты так боишься меня?

Вновь наступила тишина. Он надеялся, что растительный мозг содрогается сейчас от ярости. Ему доставляло извращенное удовольствие злить это создание, хотя никакой пользы он от этого не получал.

— Я не боюсь тебя, смертный! — грянула наконец мембрана.

— Тогда почему ты пытался меня уничтожить? Чем я вызвал твою ненависть?

— Я хотел поговорить с тобой. Ты нелепость, ты анахронизм, ты последний представитель вида, вымершего двадцать миллионов лет назад.

Теперь пришел черед Улисса вздрогнуть. Прошло не десять, а двадцать миллионов лет. Двадцать миллионов лет!

Он сказал себе, что не стоило бы так удивляться. Двадцать миллионов или десять — какая разница!

— Откуда ты знаешь? — простучал он.

— Мне говорили об этом мои создатели. Они заложили в клетки моей памяти множество данных.

— Твои создатели были людьми?

Несколько секунд мембрана не двигалась и наконец ответила:

— Да.

Так вот почему оно боялось Улисса, несмотря на все заверения в обратном. Люди создали его, значит, люди могли и уничтожить его — должно быть, так оно рассуждало. Оно не могло знать лишь того, что этот человек был безмерно невежествен в сравнении с создателями Дерева. Но он не был беспомощен. Раздобыв нужные материалы, он мог создать и атомную бомбу. Даже Дереву не выстоять перед дюжиной ядерных взрывов.

Но что, если Земля лишилась всех своих металлов, как на то похоже? Двадцать миллионов лет разумной жизни истощили все, за исключением следов и остатков, не тронутых по причине невыгодности. Нигде не осталось ни меди, ни железа. В этом Улисс был убежден. Человек и его преемники за долгие годы выудили из земли все ее богатства и пустили их по ветру.

Однако Дерево наверняка имело центр, который можно было уничтожить, а после этого умерло бы и тело. Казалось вполне вероятным, что Дерево разместило дхулулихов здесь, чтобы обезопасить этот мозг. Если мозг находится в этом стволе, его можно достать. На это уйдет гигантское количество пороха, каменных орудий и труда, но это возможно. И Дерево знало это.

А может, Дерево поместило сюда дхулулихов как ложную приманку? Может, мозг находится в стволе в сотнях миль отсюда? Или в стволе рядом?

От размышлений Улисса оторвал гул диафрагмы:

— Нам незачем быть врагами! Можешь жить на мне в уюте и безопасности. Я обещаю, что никто из разумных существ, живущих на мне, не причинит тебе зла. Конечно, существа, лишенные разума, подчиняются мне не больше, чем блохи — животному. Но для смертных не может быть стопроцентной безопасности. А жизнь, которую я могу предоставить, во много раз лучше, чем была бы без меня.

— Может, это и правда, — ответил Улисс. — Но народы, выбравшие жизнь на тебе, согласились на существование невежественных и бесправных дикарей. Они ничего не знают о науке и искусстве. И никогда не узнают о прогрессе.

— Прогресс! Что он несет любой разумной расе, за исключением перенаселения, гибельных войн, отравления воздуха, воды и земли? Наука ведет к злоупотреблению ею, самоубийству расы и едва не губит всю планету, прежде чем раса уничтожает сама себя. Это случалось уже дюжину раз. Как ты думаешь, почему человечество в конце концов сосредоточилось на биологии, предпочтя ее всем другим естественным наукам? Откуда, по-твоему, появились города-деревья? Человек понял, что ему надо объединиться с Природой. И он сделал это. На время. Пока к нему не вернулось его высокомерие, или глупость, или жадность — называй как хочешь. Но его уничтожили андромедяне, решив, что человечество представляет для них серьезную опасность.