СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ - Б. Дедюхин

Разве татары служат хуже, чем те?… Другие – из постоянных русских бояр и боярских детей – каждую минуту готовы его продать, да и продавали…

Василий невольно оглянулся в ту сторону, где стояли челядинцы и бояре его братьев.

Между ними было немало бегунов, а татары не делают того!… Они, коли служат государю, служат верно и честно!…

– Молчишь, брат Василий?… – насмешливо проговорил Дмитрий.- Видно, слова мои не в бровь, а в глаз тебе прямо!…

Василий невольно вздохнул.

– Вздыхай, брат Василий, вздыхай! Есть тебе о многом о чем вздохнуть!… Может, тебе вспомнилось, как ослепил ты, брат, князя Василия Юрьевича?…

Василий вздрогнул и попятился назад. Дмитрий не пускал с него своих зловещих глаз… «Ворон… Ворон черный!…» – с мучительной тоской подумал опять Василий.

– Может, и в этом неповинен, брат, князь Василий?… Говори прямо, надейся на нашу милость!…

– Повинен в том, брат!…- тихо прошептал Василий, опуская голову…

– А! Ну, жди моих милостей! – негромко ответил ему Дмитрий и поднялся со своего места.

Точно леденящее дыхание ветра пронеслось по обширной трапезной при этих словах великого князя…

И у слабых, и у сильных сжалось сердце. Столько было ненависти, столько жажды мести в этих немногих словах государя…

– Уведите его!- распорядился Дмитрий, проходя между расступившимися боярами.- Да смотрите крепко за ним, чтоб не убежал!…- прибавил он, идя мимо Василия. И, даже не кинув на него взгляда, вышел из трапезной…

Василия и его бояр посадили пока на заднем монастырском дворе, в пустой нетопленной бане…

Кругом избы стали на караул люди Шемяки…

Не уйти великому князю Василию! Нет с ним его верных татар!…

Великий князь присел на лавке у подслеповатого оконца избы и тихо заплакал.

Кругом его бояре… Но у всех у них сумрачные, нахмуренные лица…

Если не у всех, то у большинства уже, наверное, шевелится в душе мысль о том, как бы заслужить милость и прощение нового государя великого…

Милость… прощение… В чем?…

В том, что они до сих пор не успели еще изменить Василию!…

Да, татары, которых он окрестил и пожаловал, те не такие!…

– Воронье! Воронограй! – тоскливо звучало в ушах Василия…

XII XII ДЕТИ ГОСУДАРЕВЫ

Оттуда неслись крики и стук. Но дубовая калитка была еще, по-видимому, цела. По крайней мере, удары бревном слышались непрестанно…

Времени нельзя было терять.

– Бегите,- шепнул он мальчикам,- за монастырские конюшни, в старые кельи…

Оба мальчика, не раз уже гостившие в обители, знали подробно расположение монастырского двора.

Взявшись за руки, маленькие князья пустились бегом в противоположный конец двора.

– Я сейчас подойду к вам! – крикнул им вдогонку князь Семен.

Он хотел лично убедиться, надежно ли спрятался великий князь.

Он видел, как Василий скрылся на конюшенном дворе.

Обождав вблизи минуты три, он снова увидал великого князя.

Тот, не найдя готовой лошади, бежал по направлению к Троицкой церкви…

«Не достал лошади!» – с отчаянием подумал Ряполовский и бросился вслед за Василием…

Но пономарь уже запирал за государем церковные двери.

– Не найдут вороги здесь, отче?! – торопливо спросил пономаря князь Семен.

– Бог милостив, Бог милостив!…- зашептал, крестясь, старик и стал поспешно спускаться с паперти…

Пора, если не поздно, было уже подумать и о себе…

В раскрытые ворота обители рысью въезжала толпа всадников…

Князь Семен скрылся за углом Троицкой церкви…

Между тем оба сына великого князя добрались благополучно до места, указанного им князем.

Здесь, позади всех монастырских построек, у самой стены ютилось несколько полуразвалившихся избушек.

Это были прежние кельи. Они давно уже пришли в полную негодность и ветхость. Их щадили потому, что они стояли чуть ли не со времени самого св. Сергия…

Мальчики вошли в первую келью.

Здесь было, или по крайней мере казалось, еще сырее и холоднее, чем на дворе.

Земляной пол, крошечные покосившиеся оконца… Крыша светится, как решето…

Сквозь выветрившийся мох-конопатку и раздавшиеся бревна сруба ветер свободно гуляет по всей избе…

Холодно… Неуютно…

Мальчики в ожидании князя Семена присели на лавке.

Оба горько плакали.

Младший, Юрий, обнял брата и, рыдая, припал к нему головой.

– Ваня, что же теперь будет с батюшкой? Что с ним сделают вороги лихие? – говорил он между рыданиями.

– Дядя Дмитрий Юрьевич Шемяка напал на батюшку!- ответил старший брат. Он слышал и понял, в чем было дело.

Он знал из рассказов и отца, и бояр о борьбе, которая так долго тянулась между его отцом и братьями… Кое-что Иван помнил и сам…

– Что ж они сделают с батюшкой, великим князем?!- не унимался младший братишка. Он еще не понимал, почему дядя Дмитрий Юрьевич мог быть ворогом его отцу!…

Иван, на минуту перестав плакать, стал объяснять Юрию, в чем было дело.

Когда князь Семен вошел в избу, он их застал уже почти переставшими плакать. Маленький Юрий, утирая кулаками слезы, внимательно слушал старшего брата…

– Ну, ребятки, уходить отсюда надо! – произнес князь Семен, подходя к мальчикам.

– А батюшка где? – в один голос спросили дети.

– Батюшка ваш в крепком месте спрятан!- успокоил их Ряполовский.- Не найдут его! Побежим скорей!…

Мальчики последовали за ним из кельи.

– А дядя, князь Дмитрий Юрьевич, здесь? – спрашивал на ходу Иван.

– Князя Дмитрия не видал… Князь Иван Андреевич Можайский только что в ворота въехал! – ответил Ряполовский.

Ведя за собой детей, он пробирался у самой монастырской стены позади всех построек.

Здесь был всюду кучами навален мусор, валялись обломки старого кирпича и всякие отбросы. Все это, покрытое снегом, обледенело. Идти было трудно и неудобно. Они добрались до поворота: стена поворачивала под тупым углом. На стене, в углу, высилась деревянная башня. Ход на башню был внутри стены. Князь Семен с усилием отворил маленькую железную дверь. Дверь заржавела: вероятно, давно уже не отпиралась…

Князь Семен по скользким ступеням поднялся наверх, в башню.

Башня была закрыта со всех сторон. Сквозь две узкие щели бойниц еле проникал утренний свет…

Князь высек огонь.

Поднятая по дороге лучина медленно разгорелась и осветила внутренность башни.

Маленькие князья с любопытством огляделись.

Отец игумен не позволял им бегать в башню.

– Бог знает сколько лет не поправляли-то ее! – говаривал старец, гладя по голове маленького Юрия.- Провалится пол, зашибетесь, детки!…

Отец, великий князь Василий, услыхав слова игумена, тоже настрого запретил им это.

Дети боялись ослушаться отца.

Однако каждый день они подходили к заветным дверям по нескольку раз.

Что было там, в этой мрачной башне?…

Они все-таки попробовали раз войти.

Но старые двери не поддавались их усилиям…

Так они побились, побились да и ушли…

А вдобавок еще вспомнили приказ отца и слова отца игумена…

Вот и теперь князь Семен насилу отворил дверь! Где ж им было справиться?

Мальчики огляделись.

Пол в башне был кирпичный.

Кругом башни шла широкая скамья.

Половину скамьи занимало брошенное в беспорядке оружие…

Тут были и самопалы, и копья, и стрелы с желтыми от ржавчины зубцами, полукруглые татарские мечи и тяжелые бердыши…

Все это было покрыто пылью и ржавчиной…

Князь Семен отряхнул полой кафтана пыль со скамьи и сел на нее вместе с мальчиками…

Лучина, зажженная им, догорела и погасла.

В башне опять сделалось темно.

– Дядя Семен! – обратился к Ряполовскому Юрий.- Мы теперь здесь и жить будем?…

Князь грустно улыбнулся и погладил белокурую головку ребенка.

– До ночи поживем здесь, малец! А как станет темно, заберу вас и уедем из обители!

– А куда мы побежим-то, дядя Семен?…

Вопрос мальчика несколько смутил князя.

В самом деле, куда бежать? Да и удастся ли еще?! «Разве к брату Ивану?- мелькнуло у него в голове.- Больше некуда…»

– В Юрьев, ребятки, побежим,- ответил он,- дядю Ивана помните?…

– Помним, как не помнить! – отозвались мальчики.

– Ну вот, в Боярово к нему, в село, и побежим! – успокоил он детей.

– И батюшка там будет? – спросил снова Юрий и заплакал.

– Там, Юрий, там, не плачь!…

Обождав в башне несколько часов, князь Семен решил выйти и разузнать, какая участь постигла великого князя Василия.

По его соображению, теперь было уже далеко за полдень.

Маленький Юрий уже несколько раз напоминал, что ему хочется есть.

Утомленный, он было заснул на коленях у князя, но вскоре проснулся и стал снова стонать.

– Есть хочется, дядя Семен!